[Hlid/skjalf]

вот кино про очень смуглого саама саунд-трек к стати ульвер писали
<iframe src="http://vk.com/video_ext.php?oid=5343482&id=161791767&hash=6a1ebab2f4a0be40&hd=1" width="607" height="360" frameborder="0"></iframe>
http://films.imhonet.ru/element/1090350/movie-online/

[Ingvor]

Alland

Не можно.Это нужно смотреть и слушать.Посмотрите при другом интернете.

я нашёл это интервью полностью, выкла
дываю.

21 сентября 2010 года, в ходе Первосвятительского визита на Дальний Восток, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл встретился с журналистами Патриаршего пула и ответил на вопросы корреспондента телеканала «Россия».
— Ваше Святейшество, Вы очень много путешествуете, и складывается впечатление, что Вы все время находитесь в пути, встречаясь с большим количеством самых разных людей. Что Вы выносите из этих поездок?
Поездки являются очень важной частью служения Патриарха. Велика его ответственность за то, что происходит в Церкви, и для того чтобы решения были правильными, соотнесенными с реальной жизнью, учитывающими реальное положение в Церкви и в обществе, нужно многое видеть своими глазами и слышать своими ушами.

Но если говорить о впечатлениях, то от Западной Украины до Дальнего Востока встречаешься с народом, в основе жизни которого лежат огромной силы духовные ценности, пришедшие к нам из общей традиции; и это формирует определенный костяк, определенную основу бытия. Речь идет действительно о единой православной цивилизации: люди принадлежат к разным этносам, к разным культурам, а вот цивилизационный код — единый; и это особенно ясно выражается в том, как люди встречают проблемы.
Думаю, самая большая проблема и самый большой вопрос сегодня — то, как человек справляется с тем, что на современном языке мы называем «вызовами». Это то, что действительно обращается к нам как некий сильный раздражитель, то, что требует от нас принятия решений. И ведь чаще всего это не просто технологические решения — поступить так, а не иначе, сделать одно или другое. Чаще всего ответы предполагают нравственное измерение. И я думаю, что огромной проблемой современного человека является неспособность сопрягать эти ответы на вызовы современности со своей духовной и культурной основой.
Все это является большой задачей для Церкви. Когда мы говорим о воцерковлении народа, мы не говорим лишь о том, чтобы люди знали, по каким праздникам нужно в церковь ходить. Мы говорим в первую очередь о том, чтобы человек обрел способность задействовать этот огромный духовный и культурный пласт, который в нем находится, часто в некоем «спящем» состоянии, — особенно в моменты кризисов, стрессов, переживаний. Тогда межличностные отношения станут совершенно другими, и из нашей жизни уйдет многое, что сегодня огорчает и вызывает озабоченность.
— Позвольте мне задать вопрос, очень актуальный для современного человека. Сейчас многие люди живут очень насыщенной и крайне непростой жизнью. И они часто спрашивают: «ну для чего нам Церковь, для чего нам молитва — у нас нет на это времени». Что бы Вы ответили таким людям?
— В одной из молитв, которую православные христиане должны читать утром — должны, но многие, конечно, не читают из-за нехватки времени, — содержатся поразительные слова: «помози мне на всякое время, во всякой вещи, и избави мя от всякия мирския злыя вещи и от диавольского поспешения». Вот эти слова «избавь меня, Господи, от диавольского поспешения» надо было бы над кроватью повесить, чтобы человек, вставая, их сразу прочитывал. Ведь проблема времени — это проблема нашего внутреннего состояния. Мы действительно все время куда-то устремляемся, у нас катастрофически не хватает времени. Мы непременно что-то делаем, мы развиваем огромную энергию.
Иногда бывает так, что человек развивает энергию всю жизнь или полжизни, а потом вдруг, просто по внешним обстоятельствам — заболел, выбился из колеи, — срыв в карьере, как теперь говорят, и вынужденная остановка. И человек начинает задумываться: «а что я сделал-то? Ну да, вроде квартиру сменил, машину поменял… А что я сделал, что я оставил после себя?»
Огромное количество усилий — это диавольское поспешение, это бег на одном месте. И вот для того чтобы не попасть в это колесо — как белка, развивающая колоссальную скорость, но не передвигающаяся в пространстве, — мы должны научиться останавливаться. Молитва — это и есть способность остановиться. Когда вы к Богу обращаетесь, вы входите в совершенно иное измерение жизни. Вы как бы с высоты птичьего полета смотрите на свою жизнь. Вы видите: Господи, Боже мой, да все это суета сует, ну не в этом главное… И молитва помогает человеку выстраивать жизненные приоритеты, приходить в состояние спокойствия, справляться со стрессом.
Ну а то, что времени не хватает молиться, — так у нас и к врачу не хватает времени ходить. С точки зрения современной медицины, для того чтобы поддерживать здоровье, нужно примерно раз в два-три месяца сдавать кровь. Тогда ученые анализируют состояние крови и могут медикаментозно корректировать состояние здоровья человека. Но ведь у нас никто так не поступает. У нас к врачу идут тогда, когда заболит, особенно когда уж сильно заболит. Вот так и в духовной жизни — не хватает времени на молитву, а бежим в храм тогда, когда уж деваться некуда. Это изъяны нашей жизни, и еще одна задача Церкви — помогать людям понять значение молитвы. Это не просто ритуал, это не языческие действия — это в первую очередь способность правильно ориентировать свою жизнь, это методология жизни.
Поэтому религия для жизни современного человека необходима как воздух, а ведь дальше диавольское поспешение будет еще больше. Всякое новшество, на которое я взираю, начиная с мобильного телефона, убеждает меня в том, что любое новое технологическое внедрение в человеческую жизнь сокращает время — увеличивает возможности и сокращает время. Поэтому религиозный фактор является очень важным в условиях интенсивного научно-технического развития и подчинения жизни тем законам, которые в результате этого развития формулируются.
— Но ведь некоторые люди, выросшие в советское и постсоветское время, воспринимают Церковь как нечто устаревшее, из другого мира. Вот таких людей можно научить молитве, можно их призвать в Церковь?
— Призывает Господь. Конечно, дело священника — расположить человека, помочь понять. Не знаю, может быть, и наша с вами простая беседа кому-то что-то поможет понять. Бога буду благодарить за это. А кто-то, может быть, скажет: «да послушали, и ладно». Но чаще всего Бог нас призывает, каждого по-своему. Кого-то в легком дуновении ветра — что-то прикоснулось к тебе, и ты почувствовал, а кого-то — грозой и молнией.
Когда с нами что-то происходит, особенно неприятности, люди воспринимают это как нечто очень плохое, неправильное в своей жизни. На самом деле даже на болезни, на скорби нужно смотреть как на Божие вразумление. Ну вот, крутится такой преуспевающий человек, он или она, все вроде получается, времени нет ни на что — какая там молитва, все подчинено достижению этих сиюминутных целей… И вдруг какой-то звоночек, и человек вдруг остановился. Иногда через эти звоночки меняется вся жизнь. Вот поэтому очень важно современному человеку понять, что обращение к Богу — это всегда участие Бога в его жизни. Это некий сигнал, на который мы можем, конечно, ответить, но можем и не ответить. Дай Бог, чтобы как можно больше наших современников умели распознавать эти сигналы, выделяя их из шумов нашего шумного времени.
— А может ли человек, воспитанный в атеизме, стать верующим?
— Вы знаете, идеологический атеизм, если он человеком воспринят серьезно, несет в себе такое огромное количество мировоззренческих вызовов, что беспокойный человек — в хорошем смысле слова, то есть критически относящийся к состоянию своего ума, своих взглядов, — непременно дойдет до идеи Бога.
Не буду называть имя, но в 2005 году я посетил Дальний Восток и встретился с одним местным государственным деятелем, который был атеистом и постоянно говорил о своем атеизме. Чем больше я с ним беседовал, тем больше я убеждался в том, что рано или поздно этот человек станет верующим. Потому что такая заточенность на тему религии и атеизма уже свидетельствует об отсутствии безразличия.
Ну а наша интеллигенция, которая так мощно повлияла на развитие религиозной идеи в стране? Ведь все же вышли из атеизма — через муки, через страдания, через чтение, через сопоставление, через тяжелую внутреннюю работу. Да и сегодня многие так к Богу приходят. Поэтому я не вижу здесь ничего невероятного: если человек неверующий, тем более неверующий в бытовом смысле (кто у нас вообще о каких-то идеях думает, когда живем в условиях диавольского поспешения — и книжку почитать некогда), то у него в жизни появится множество обстоятельств, когда вдруг придется подумать о небе, подумать о вечном.
Бог призывает любого человека. Самое страшное, чтобы верующий не стал практически атеистом, — вот о чем Патриарх очень сильно молится.
— Ваше Святейшество, но есть и другая сторона. Часть людей — слава Богу, их немного — говорит, что Русская Православная Церковь не отвечает запросам современного мира, и ищет свои духовные ожидания в нетрадиционных для нашей страны религиях, оккультных силах, движениях. Что бы Вы могли сказать таким людям?
— Вообще увлечение различного рода вероучениями, которые появляются как грибы после дождя, представляет собой очень специфический феномен, в основе которого, в первую очередь, религиозная и, простите меня, культурная безграмотность. Например, человек становится христианином, но не православным христианином, а научил его чему-то какой-то заезжий миссионер.
Нужно просто задать самому себе вопрос: а это учение, которое мне предлагается как истинное, как спасающее, а чаще всего как единственно спасающее, — когда оно появилось? Это либо это XXI век, либо XX, либо XIX век. Но от Господа Иисуса Христа до момента, когда основателя этого учения осенило, прошло девятнадцать веков. А в это время что, никто не спасался? Ничего не происходило в духовной жизни? Конечно, спасались, и в жизни духовной многое происходило. Стало быть, перед тем, как слушать и отдавать свое сердце и разум заезжему миссионеру, который сказал тебе, что он истина в последней инстанции, удосужься хоть что-то почитать — историю Церкви, историю культуры, историю своей страны, и ты увидишь огромное количество святых, подвижников, людей, озаренных Духом Божиим, которые донесли до нас эту веру, — и ведь все это от святых апостолов.
Я знаю, что к Православной Церкви люди по-разному относятся, но это та Церковь, которая продолжается от святых апостолов до XXI века. На каждом епископе лежала рука его предшественника — и так, если я буду говорить о себе, от меня до святых апостолов, и можно прочертить эту линию, назвав всех по именам. Один передает другому веру, Предание, идущее от Самого Господа, наказывая сохранять эту веру, не подвергать ее эрозии, хранить ее в чистоте. Даже внешне рукоположение епископа другими, как это полагается, несколькими епископами является символом верности передачи этого Божественного Предания.
Никого не хочу критиковать — не мое это дело; я просто болею за тех людей, которые идут по ложному пути. Иногда это связано просто с обманом и нечестностью, с желанием материально заработать на простодушных людях. Но есть еще один, если хотите, социальный момент, общественно опасный — религиозный плюрализм, религиозная раздробленность создают новые линии разделения внутри общества.
Раньше бывало так: богатый и бедный, правый и левый приходили в храм, и все становились одним народом; и в этой единой вере единого народа был колоссальный потенциал единства, солидарности, соработничества. Но если еще и через духовную жизнь общества проходят эти разделяющие линии, часто сопровождаемые очень резкими конфликтами, то что тогда у людей остается? Вот почему Церковь настаивает на необходимости хранить веру православную — и как действительно спасающую силу, и как духовный фундамент и прочную основу национальной жизни.
— Ваше Святейшество, социальные проблемы очень сильно ударили по коренным народам Севера. Скажите, пожалуйста, каким образом Русская Православная Церковь выражает свою позицию к коренным народам Севера и к их защите?
— Православная Церковь хранит в своей истории, в своем Предании замечательные имена святых равноапостольных Кирилла и Мефодия. В каком-то смысле мы Церковь Кирилла и Мефодия. Они вышли из просвещенного греко-римского мира и пошли с проповедью славянам. А кто такие были славяне (для греков — прим. ред.)? Это варвары, люди, говорящие на непонятном языке, это люди второго сорта, это почти звери. И вот к ним пошли просвещенные мужи, принесли им свет Христовой истины и сделали что-то очень важное — они стали говорить с этими варварами на их языке, они создали славянскую азбуку, славянскую грамматику и перевели на этот язык Слово Божие.
Эта традиция настолько глубоко живет в нашей Церкви, что для нас все народы равны, среди них нет варваров. Потому что для кого-то и мы были некогда варварами, хотя на самом деле варварами никогда не были. Так вот, все народы равны и ко всем нужно обращаться, причем желательно с использованием их культуры, их языка.
Если же от церковной темы перейти к более практическим вещам, то можно отметить, что природа Севера очень хрупка, ее очень легко погубить, ведь это не мощные вековые дубы и не стометровые сосны — это травинки, лишайник, кустарники, мхи. Их так легко истоптать, изрубить, изничтожить, а кто знает, вырастет потом или не вырастет, ведь холодно и погода совсем не располагает к тому, чтобы природа расцветала. Вот точно так же и северные народы — это хрупкие народы, очень подверженные отрицательным воздействиям современной цивилизации.
Я благодарю Бога за то, что во время этого путешествия имел возможность очень близко увидеть жизнь этих народов. И мне кажется, что для их сохранения, для того чтобы они жили комфортно, мы должны научиться двум вещам. Во-первых, не навязывать свой образ жизни тем людям, которые веками жили иначе, — к сожалению, в советское время так и делалось. И другое, что нужно, — это помогать им заниматься тем, чем они привыкли заниматься и чем они любят заниматься. А для этого необходимы сохранение природы, сохранение экосистемы, в которой живут северные народы, предоставление им возможности заниматься традиционными промыслами, ловить рыбу, охотиться, сбывать продукцию, получая за это хорошие деньги, — чтобы люди чувствовали свою вовлеченность, нужность и, одновременно, значимость, потому что зарплата — это эквивалент значимости.
При всем этом важно заботиться и о здравоохранении, о более комфортных, чем сейчас, условиях жизни. Сюда должно входить, конечно, и развитие транспортной инфраструктуры. Человек, живущий на Крайнем Севере или где-то в Корякии, не должен взирать на окружающий мир, как жители Москвы взирают на космос, — любое передвижение должно быть для него вполне реальным. Очень важно озаботиться не только транспортной инфраструктурой, но и энергетикой, созданием достойных условий жизни, особенно в поселках, чтобы малые народы, живя на своей собственной земле, прославляли Господа и были счастливы. Ну а Церковь должна обращаться к этим людям, неся слово истины, укрепляя нравственные основы жизни, содействуя тому, чтобы люди были способны бороться с такими соблазнами, как алкоголизм, наркомания, — то, что очень сильно разрушает жизнь людей.
Нам есть, чем заниматься, — это добрая, созидательная работа. Я очень надеюсь, что Церковь, как и государство, будут активно работать для того, чтобы жизнь этих людей менялась к лучшему.

телеканал «Россия», корр. Дмитрий Кайстро

Вот только непонятно, что ж там криминального? Запад до сих пор нас рисует дикарями, с мишкой и балалайкой и вечно пьяными. Слова про варваров, как ты заметил, это греков, здесь нет ничего удивительного.

[Klerkon]

«С 2008 г. в Мурманской области действует «саамский парламент» — небольшое независимое объединение саамов (лопарей), местного малочисленного народа. Аналогичные органы успешно функционируют в Финляндии, Норвегии и Швеции, но мурманскому «парламенту» пока не удается найти общий язык с областными властями. Местные чиновники вообще считают саамов «сепаратистами» — и не симпатизируют их контактам с зарубежными сородичами. В конце сентября 2013 г. даже разразился международный скандал: на заседании комиссии парламентариев арктического региона в Мурманске миграционные службы задержали и оштрафовали члена саамского парламента Норвегии Айли Кескитало, которая приехала в Россию по туристической визе...



Председатель «саамского парламента» Валентина Совкина говорит, что идея представительного органа появилась в 2004-2005 годах; тогда же началась работа по подготовке учредительного съезда. «Мы проштудировали все документы, какие можно было, узнали, как создавались саамские парламенты в Финляндии, Норвегии, Швеции (в Финляндии саамский парламент имеет право вносить законодательные инициативы; в Швеции работает как часть министерства сельского хозяйства, занимается в основном вопросами оленеводства)...

Представители инициативной группы ездили по городам Мурманской области, где проживали саамы. В итоге в списках оказалось около 90 человек, но на съезд в 2008 году приехали только 75. Съезд принял резолюцию, содержащую требования к правительству Мурманской области, в том числе такие:

— разработать «закон Мурманской области о прямом представительстве саамов в органах государственной власти»,
— разработать «политику преподавания саамского языка в учебных заведениях региона»,
— «обеспечить саамам, как коренному малочисленному народу Мурманской области, возможность безвозмездного долгосрочного использования земель и традиционных природных ресурсов, необходимых для сохранения и развития традиционного образа жизни».

На съезде выбрали девять человек — членов «парламента». Совкина говорит, что руководство области их съезд не признало. Более того, немедленно появился официальный Совет представителей народов Севера при правительстве Мурманской области...




В 2009 г. в Мурманском Комитете по общественным организациям саамам предложили провести ярмарку для предпринимателей «Саами-экспо». По словам Совкиной, комитет специально к этому мероприятию просил подготовиться саамских бизнесменов и артистов, разработать буклеты на саамском языке. Независимые парламентарии предполагали, что «все как можно больше будут говорить на саамском, отличное событие пройдет». Однако за три дня до ярмарки Совкиной позвонили и сообщили, что все отменяется из-за эпидемии гриппа... «Когда мы заявляем, что территория Мурманской области — это территория проживания саамов, — говорит она, — нас обвиняют в сепаратизме».

В последний международный День коренных народов, который отмечают 9 августа, «парламенту» не дали поднять возле здания правительства саамский флаг, даже убрали флагштоки — якобы из-за ремонта крыши.

По словам Совкиной, 9 августа 2013 г., когда «парламент» хотел поднять саамский флаг возле здания администрации, к ним вышел представитель аппарата правительства и представил бумагу, где было указано, что «Совкина ратует за отделение от России». «Мы говорим о самоопределении. Мы живем в России, не собираемся отделяться», — объясняет Совкина. Поднять флаг саамы в итоге не смогли; позже чиновники вынесли цветочный горшок, в который были воткнуты российский и саамский флаги. «Это было унижение. Я потом на местном телевидении сказала, чтобы перестали все беспокоиться. Сказала, что мы не претендуем поднимать флаг, потому что саамов в Мурманской области нет», — почти плачет Совкина. «Нас превратили в декоративную нацию, которая только танцует, — она вытирает слезы. — Кажется, что лучше просто замолчать и решать свои дела между собой. Они хотели унизить? Почему они не могут понять? Они спрашивают, что нам флаг дает. Да ничего не дает. Я писала в аппарат правительства письмо, чтобы хотя бы два дня в году в СМИ рассказывали о коренном народе. Люди уже будут знать о нас хоть что-то».

В мурманском издании Flashnord губернатора Мурманской области Марину Ковтун критикуют за безразличие к саамам и симпатии к ЛГБТ-сообществу. «Смена приоритетов в Мурманске сегодня налицо. Неофициальная, но все же легализация извращенцев, не стесняющихся заявлять миру о прелестях однополой, групповой и всякой другой нестандартной любви, включая педофилию, — это одна сторона медали. А вторая — ущемление прав коренного населения».

В тексте говорится о мурманском «Доме равенства», оказывающем психологическую помощь гомосексуалам: «Пока сексуальные меньшинства радостно потирают ручки, вспотевшие от нежданного успеха, представители другого меньшинства, на сей раз национального, попали в немилость у областной администрации». Журналист перечисляет проблемы саамов: ежегодные перебои с квотами на вылов рыбы, необходимость подтверждать, что ты «этнический саам» и так далее. Упоминается и злополучная история с флагом; все-таки она очень саамов задела.



За несколько месяцев до этого один из представителей «парламента» Андрей Данилов написал письмо в прокуратуру по поводу «оскорбительного танца» творческого коллектива «Радость» на концерте в честь 75-летия Мурманской области — по его мнению, это выступление «оскорбляет религиозные убеждения и чувства» саамов. Больше всего Данилова возмутило, что «саамский шаман, который сначала танцевал под буряткое горловое пение, потом начал танцевать нижний брейк»...

По словам журналистки Анжелы Коляды, в Мурманске саамы незаметны, про них вспоминают только по праздникам или во время «саамских игр» (спортивные соревнования проходят в селе Ловозеро, где живет самая большая саамская община — около 700 человек). На них, в частности, устраивают соревнования по саамскому футболу. В него играют только женщины. На поле они выходят в длинных сарафанах, в каждой команде играют по пять человек. Воротами служат две палки, воткнутые в землю. Мяч шьется из оленьих шкур и набивается оленьим мехом, поэтому он довольно тяжелый...

«А зачем нужен язык? — рассуждает Совкина. — Применять его негде, экзамена по нему нет, в аттестат не идет. И дальше нигде не пригодится. Сегодня мы констатируем, что есть проблема. Его фактически нет. Носителям по 70-80 лет». Сейчас в Ловозере саамский ведут один раз в неделю в младших классах. В старших он есть факультативом, на него ходят пять человек. «Нужна господдержка саамского языка. Будут деньги — сможем газету выпускать, радио. Значит, можно будет его применять. Может, модным станет». Совкина говорит об актуальных проблемах саамов: семьи ушли из тундры, потому что нет условий жить с детьми; саамы пьют и кончают жизнь самоубийством...

Подробнее: http://lenta.ru/articles/2013/10/10/saami/