Каждый раз все как будто сначала – что писать, о чем писать, зачем писать? Напишу одно предложение и замру – словно медитирую. Но нет – мне просто лень.
Сегодня я во второй раз посмотрела стэнд-ап Ханны Гедсби «Нанетт». Мне нужен был этот второй раз, чтобы переварить все то, что она пытается до нас донести. Я не зря упомянула там выше о шутках, ведь я делаю тоже самое: превращаю свою историю в шутку, заучиваю её наизусть и хожу с ней на работу, йогу, свидания и в гости. Я сама уже верю в то, что это смешно, потому что это то, чем я занимаюсь: я веселю своих коллег и друзей, и случайных знакомых всевозможными историями из жизни. И они тоже мне верят. А с чего вы бы им не верить, если я настолько в этом убеждена, что отследить ложку дегтя не представляется возможным?
Мои истории очень смешные. Чем больнее мне было их пережить, тем смешнее они становятся в моих рассказах. Make it til you fake it. Смешные истории не рождаются из счастливых обстоятельств. Я не талантливый писатель и рассказчик, поэтому этот мой текст не будет выстроен логично, и я не буду стараться написать его красиво и как-то по-литературному правильно, чтобы мне опять пришли поощряющие комменты о моем слоге и умении передать историю. Я даже сомневаюсь есть ли у меня все эти умения – да, они выстреливают в те редкие моменты, когда я на хайпе и в моей жизни какое-то сплошное мерзкое говно, и мне так хотелось бы выплеснуть его из себя. Но, будем бедны, но честны – это не талант. Да и весь этот перфекционизм приводит меня разве что к апатии. Я не могу начать ни один текст, потому что я боюсь, что он будет хуже текста о пандемии. А как можно написать что-то лучше текста о пандемии, если она уже закончилась вместе со всеми моими эмоциями относительно этого казуса в истории человества. Вы скажите, что началась война, напиши о войне. Да и любая новость – хватает только открыть СНН – и вот тебе мощный толчок для творчества. Но, знаете, что я думаю. Не знаете, и я вам расскажу.
Я что-то писала с самого дества, прям с того возраста, когда научилась свободно водить ручкой по бумаге и читать. Я писала и читала. Читала залпом все, что находила в огромной родительской библиотеке. Все, кроме новостей. И писала я обо всем кроме новостей. И это «всё» приходило ко мне из моей головы. Будучи ребенком, подростком, мир моих фантазий был настолько богат, что ему нужен был минимальный толчок из-вне, чтобы поднять волну идей и мыслей. А сейчас, в возрасте 32 лет, бессознательно пережив бесконечный список различного опыта, я понимаю, что идей в моей голове нет. Они все разбились о мои переживания, борьбу за несуществующие отношения, мнимую финансовую стабильность, попытки убежать от необходимых тяжелых решений. И это все сьело ту энергию, которая когда-то давно была направлена на творчество. Уже более 10 лет в моей жизни нету творчества.
Я трачу много сил, пытаясь понять почему я поступаю так или иначе, и почему все эти «так» и все эти «иначе» заканчиваются одинаково плачевно. Наверное, я что-то делаю не так? Я не знаю. И я не знаю узнаю ли я это когда-либо вообще.
После Рождетсва 2020 я поделилась кое-какими мыслями со своими друзьями. Очевидно, что мне было не очень хорошо: вспомним откуда появился лондонский штамм 21 декабря и куда делся мой рейс в Норвегию декабря двадцать второго. Подсказка: это одно и тоже место. В итоге я осталась в Бристоле одна. На Рождество. И на свой день рождения, который каждый год выпадает на тот же день, что и Рождество. Я не отмечаю Рождетсво, но мне нравится иметь такую возможность. День рождения я тоже не отмечаю, но меня часто куда-то приглашают 24 декабря и я там как бы случайно намекаю, что сегодня родился не только Иисус, и получается очень мило и без подарков и лишней головной боли. Ну то есть, по факту я отмечаю и то, и другое. Либо лечу куда-нибудь далеко – все равно выходные. На Рождество 2020 я приземлилась на диван в своей сьемной квартире, с которого встала 4 января – видимо на работу. Куда ж мне еще было вставать-то на тот момент. Я даже сомневаюсь встала ли я куда-то по факту, ведь вставать особо-то и не надо было со всеми этими работами из дома. Вполне вероятно, что это случилось четвертого ферваля или даже марта. По крайней мере в мае я уже точно была в вертикальном положении, потому как чудо свершилось и я физически переместила свое тело на физическую работу и возможно даже умудрялась красится каждый божий день. Божий что?
Однако, декабрь. Я провалялась на диване недели полторы не вставая. Мне вернули деньги на билет. Знаете сколько я заплатила за сраный билет в Норвегию за два дня до Рождества? На тот момент я б добавила туда еще нуля три, если бы это гарантировало мое изволение из Англии. Я никогда не думала, что мне будет настолько плохо от невозможности попасть в Норвегию. Как будто у меня ногу отрубили. Я поделилась этим с друзьями. И еще там чем-то в духе «ну что за хуйня блядь», на что получила ответ, я уж не вспомню дословно, но смысл был в том, что у меня за время пандемии сбылось столько мечт, а я этого не вижу. И что я там такая и сякая, а я этого не вижу. И где-то там я начала нащупывать мысль о том, что люди видят меня какой-то не такой, и окристализовалась эта мысль только сейчас: я все превращаю в шутку. Все свои самые тяжелые переживания я превращаю в какой-то стэнд-ап шоу. Вы знаете, я уже два года беспрерывно работаю с психологом и она ржет на каждой нашей сессии. Я понимаю, что она понимает, что я хочу сказать. Я – единственный человек, который плакал на сессии у психолога два раза за два года. Не от смеха. Люди ищут помощи в лице человека, который послушал бы их нытье и разложил бы это все по полочкам. А я несколько лет не могла избавится от мысли, что я не хочу обременять другого человека своим говном, но так как тема уже зашла и от меня требуют ответа, то я отвечу – но так чтоб всем было весело, легко и позитивно. И чтоб мне потом не задавали последующие вопросы, на которые эскпромтом отшутить может оказаться затруднительно. Я очень преуспела в этом деле. Благо у меня хороший психолог и на вопросы отвечать все равно приходится.
Я долго думала о том, какие такие блядь мечты у меня сбылись за время пандемии. У меня сбылись мечты других людей, но никак не мои собственные. У меня сбылись планы, на осуществление которых нужно просто н-ное количество информации. Я допускаю, что для кого-то это может быть мечтой: сьебаться в другую страну в середине ковида и еще не охуеть окончательно от всего, что последовало за. Я долго думала над вопросом, почему я не принимаю тот факт, что я смелая. Я не думаю, что я смелая. Весь переезд в Англию оказался еще одной веселой шуткой: раз-два собрать чемоданы, продать квартиру, застрять в Литве, билеты туда, билеты сюда и готово. После 4 месяцев в Лондоне я осталась одна, без денег, работы и жилья. Я сменила пять квартир и два города в течение первого года жизни в Англии.
Я помню свою последнюю неделю в Лондоне. Я лежала на надувном матрасе в квартире у своей подруги. Ну как, подруги. Это немного не так, но это уже отдельная тема. Все эти социальные аспекты жизни даются мне с каким-то трудом. Так вот, я лежала и думала о том, какое я же я уебище: я потратила все деньги, меня бросил мужик, мне некуда вернуться. Некуда – потому что везде меня ждет это вечное «а мы же тебе говорили» и «не надо было туда ехать» и пожимание плечами и пальчиком еще потыкать. Всю ночь я читала текст помощи самоубийцам. Ну тот, который вылазит в гугле первой строкой, если поведать гуглу о том, как тебе уже не хочется жить. О том, что надо подождать 24 часа перед тем, как принимать это решение. Я читала этот текст каждый ебаный (на тот момент совсем не божий) день на протяжении более месяца. Я читала его в поезде из Лондона в Бристоль. На этом поезде мне пришлось покататься раза три пока я не перевезла весь свой хлам из точки А в точку Б. Я читала его, покупая мебель и какие-то бытовые вещи в дом. Вот же ебаная постель, да какая разница какого цвета эта чашка, и какого запаха этот стиральный порошок, может мне и стирать-то уже ничего не надо будет. На следующий день я стирала свой хлам и думала, что может быть завтра развешивать его будет легче. Я читала этот текст до работы, и после работы, и иногда – во время работы – особенно, когда частота тупых вопросов, связанных с работой, очень сильно зашкаливала.
Я точно помню, что валяясь на диване на Рождество 2020 я уже ничего не читала. Я пыталась что-то написать, но видимо какой-то момент не ложился в формате шутки и это приводило меня в ступор, который затянулся на долгие полтора года. Я ещё не рассказала об этом психологу и все по той же причине – я не знала как сделать момент этой истории смешным и не понимала, что он таким не может и не должен быть. Я не обязана работать на публику, не обязана веселить незнакомых мне людей и стараться не обижать их чувства и пририсовывать смайлики в ответ на бестолковые комменты не менее бестолковых комментаторов. В людях очень мало эмпатии и так ли стоит тратить своё время на разжижение этой бочки с говном?
Я попала в Норвегию, в конце-то концов. После почти полутора лет ожидания. И я сделала все, что хотела – отшутилась со всеми обо всем и им было весело. А мне?