...если Бесу понравилось, тогда...
(продолжение)
Что она нашла во мне? В замурзанном официанте в грязном фартуке? Девушка из приличного общества. Дочь судьи нашего городка. Я про нее слышал, но никогда раньше не видел. Она училась в частной школе в Хьюстоне, а затем поступила в Колумбийский университет. Слышал, что у нее есть жених, курсант академии Вест-Пойнта и она за него выходит замуж. В нашей дыре все друг по друга все знают, знали даже, чем соседи кормят своих собак. Однажды летом она приезжала погостить к своему отцу. Я тогда развозил пиццу на велосипеде, ранним утром я увидел девушку на крыльце в доме судьи. Светлое платье, каштановые волосы и зеленные глаза.
Тогда я ее увидел первый раз и думал, что последний.

Мне стало стыдно за свой вид, и я начал быстрее крутить педали велосипеда. Мне было стыдно за свою непричесанную голову, одежду и грязь под ногтями. Мне уже двадцать один год, а я убираю объедки со столов в забегаловки Билла…
В свободное время я уезжал за город и смотрел на дорогу. Путь к мечте и надежды. Когда-то я уеду из этого места навсегда.

Я любил взбираться на холм , глядя на извивающуюся дорогу. Я играл на гитаре.
- Да ты играешь лучше, чем сам Хэнк Уильямс! – раздался у меня за спиной голос.
Я обернулся. Она…
- Дорна ван Хорст – улыбаясь, она протянула мне руку.
Даже фамилия у нее звучала благозвучно. Голландская фамилия первых поселенцев в Америке.
Я сердито молчал.
- Я знаю, тебя зовут Кирк Карпински. Сыграй еще что ни будь. Я люблю кантри – она не смущалась под моим злобным взглядом. Ее искрения улыбка смягчила меня…
- Я тебе сыграю блюз.
-Вау! Ты сам написал музыку? - воскликнула она, когда я закончил играть.
-Нет. Это - Чак Берри.
- Он негр? – спросила она, как и всякая девочка из приличной семьи она была расисткой.
- Да. Он отбывал срок за ограбление трех магазинов в Канзасе – злорадно добавил я.
- Если ты напишешь такую музыку, то я разрешаю тебе ограбить банк! – засмеялась Дорна.
Я улыбнулся.
- Я тебя не первый раз здесь вижу. Почему ты так смотришь на дорогу? – она придерживала рукой шляпу от ветра.
- Это не дорога, это путь к свободе…

С тех мы начали видеться почти каждый день, если у меня не было работы. На велосипедах мы ехали за город, где я играл ей на гитаре.

Возвращались уже поздно вечером.

Кондитерская Молли. Толстуха Молли меня обожала, может я напоминал ей, ее сына, который погиб в 44-м где-то в лесах Нормандии. Она одна знала в городе про мою дружбу с Дорной. После девяти она разгоняла всех посетителей и закрывала кондитерскую. После девяти там пили чай только я и Дорна. Молли грустно смотрела на нас, она знала, что все это плохо закончится, что все плохо закончится для меня…

- Кирк, если судья узнает… - качала головой Молли. Она знала, в нашем городке мечты не сбываются.
Я лишь улыбался и пожимал плечами.
Однажды с Дорной мы сидели на крыше моего дома в рабочем квартале.

- Жуткое место – оглянулась вокруг Дорна.
- Я привык. Мы здесь приноровились играть в бейсбол…
- Почему ты сам не пишешь музыку? – спросила она.
- У меня нет вдохновения…
Дорна провела рукой по моему лицу, зачерпнула волосы у меня на затылке и поцеловала…
В ту ночь я написал свою первую песню…
Мы любили друг друга в лесу, в поле, на крышах домов и в отеле. Мы никогда не говорили о своей любви, о чувствах. Об этом говорили, наши глаза и не надо было слов.
Я ненавидел эти встречи в отели. У меня не было денег даже на самый дешевый номер, платила Дорна. Я злился, но уступал ей. Зачем портить те дни, что были нам отведены. Мы оба знали, что все скоро закончится. Через месяц ее жениха произведут в офицеры. Через месяц у нее свадьба. Она будет самой красивой невестой в мире: белое платье, фата…только рядом буду не я, а лейтенант США в красивой форме.

(продолжение следует)