[Ubelkenner]

Зловед


The Flying Spear Of Wotan

Preamble

Вождей не ища в Мирах Девяти,
Оседлай жеребца молодого,
Не скупившись на волю венец обрести,
Апогей всего неба стального.
Брось же вызов богам
В жажде их превзойти,
За Слейпниром ты мчи, быстроногим,
В шпоры крепкий удар,
Пыль всем, кто позади,
И пусть звонко смеётся Высокий.
Придёт время то, когда твой жеребец,
Окрепнув, догонит, и с громом
Вселенной на чело водрузят венец
Рождения нового бога.
И руны зажгутся на рдяном мече,
Вирда разрезавшем латы,
И старец седой в ярком звёздном плаще
Снимет с улыбкою шляпу.


Silent Spirits

Сквозь проблеск льда тысячелетий
Смотрят очи их с тоскою,
Из земли рельеф сплетений
На камнях хранит былое.
Перелив голодной поры,
Боль от ран охоты дикой,
Матерей плач в песнях мора…
Пред волной пучин безликих.
Бронза рубит древки копий
Костяных, сталь крошит камень,
Взрыв страдальческих симфоний
Зал борьбы окутал в пламя.
Кто во льдах сыскал погибель,
Кто на дне обрёл покои,
Но напрасных нет усилий,
Даже если всё пустое.
А смерти поступь вездесуща,
Лишь радость – миг над шкуркой зверя,
Всё та же боль, всё те же кущи,
Всё тот же холод злых метелей.
Законов рода устой кровавый
В шаманском трансе, в колдуний танце,
Где жизнь течёт ручьём усталым
У очагов безумных старцев…
Но сквозь века возьмут стальные
Потомки копья в свои десницы,
Их корабли уже другие,
Да только та же кровь сочится.
Им терема заменят норы,
Они уйдут искать иного,
Но, как и встарь, взирая в море,
Всё также ждут огня родного.
Сквозь проблеск льда тысячелетий
Молчит кремень, молчат с ним духи,
Борьбы за жизнь рельеф сплетений
Им отзовётся сердца стуком.


Стремлению Рвать, Воле Сокрушать

Кем были они, эти люди,
О ком память вьётся над прахом,
От крови пьяневшие судьи,
Парившие холодом страха…
Колоть земли сильных народов
Под натиском духа упорства,
Штурмуя мир стойкой породой,
Неся пламя войн и господства.
Держаться под шквалом лишений,
Болезней позор попирая,
В порывах бескрайних стремлений
Мчать гордо без слёз и стенаний.
Наследие образов волчьих –
Калеки в безволии зольном
Из тех, чьи тела рвали в клочья
На распрей звенящем престоле.
Ведомые алчущим пылом
Убийцы в пожарищах градов,
Чьи мощь и величье не смыло
Тщедушие свинского рыла
В проклятьем низвергнутых храмах.
Разившие ужасом веры
Героев сердца псов, и дланью
Щитов сокрушавшие камни…
Усопшие в омуте пены
Прибрежной пучины солёной,
Но с огненным знаком Одала
Открыт настежь путь хладнокровным
В гремящие залы Вальхаллы.


Dance Of Bloody Wives

Исходящие с чёрных небес
Богохульным истоком, восставшим,
Искры копий кровавых невест
Режут вены в рутине страдавшим.
Берегов нитью тени узор
Заплетёт в свои сны шерсти волчьей,
Распалив погребальный костёр
Лютых песен обрывками строчек.
В скачке властной души, ледяной,
Скроют тучи тела их плащами
Темноты, что несётся ордой
В страстный танец возмездья ветрами.
Хлад земель их луной одинокой
Осенит горизонтов молчанье,
В центр мира собрав пыл жестокой
Воли, ненависть бросив скитанью.
Распахнутся геройские залы,
Разверзая пространство вратами,
Растекаясь горячим металлом
Среди плоти убогих развалин.
Наполнять ведьмам радостью чаны,
Пряхам судеб рвать тысячи нитей,
Пить мораль кровоточащей раны
Хищной своре из жизней разлитых.
Так пылайте в неистовом танце,
С королём из чертогов небесных
Награждая свободою агнцев,
Из туманов свинцовых воскреснув.
Промеж дев вожделенного зова
Меч несите, от хохота рдея,
На постели из пепла, сырого
От кровавых дождей Оскорея.
Кто барахтаться любит в помоях,
Этим гимнам не верьте, не верьте.
Дух покинутый славит героев,
Тех, что кружатся в вальсе смерти.


Victoria - Vae Victis

Бьются рабы и деревни пылают,
Безродные овцы свой мир покидают
В кручине огня, в воплях черни плюгавой,
Где ярлам испить рог победы и славы.
Забвение жизни гнилых и бесполых,
Дрожащих под натиском дела и слова
Средь крика и судорог, боли и крови,
Что яростью пасти ульфхединов поит.
Рубись и терзай, на копьё их вздымая,
Роды разделяй, семьи их разлучая,
В дыму городов, в вихре лютых сражений,
Слабым неся плеть и кнут унижений.
Клыками порвав падаль смертного штиля
Неситесь вперёд, раскроив море килем,
К величью героев и к триумфу убитых,
Ликуют эйнхерии над прахом разбитых.
Ураганом мечей королей и вандалов
Сметают, смеясь, ряды лживых оскалов,
Сжигая, насилуя и предавая
Когтям богов смерти, их пыл утоляя.
Без жалости, без покаянья и стона,
Ловя слухом ноты железного звона,
Без совести мук и без робости трусов
Шагать, разметая все тленные узы.
Отцу вечных войн в дар измученный пленник,
Чьи очи склюют враны в буре веселья,
Кто с рабским клеймом от рассвета истории
Под сапогом тех, кого любит Виктория.


Moon’s Eye

Средь облаков перистых
Лунный взор, лунный взор,
Меж леса волн пенистых
Смотрит ночи злым призраком.
Порывами колкими
Сквозь тело бьёт временем,
Хранит око зоркое
Память вместе с раздутыми венами.
Миров отражением,
Космоса холодом,
Пространством и временем,
Смотрит ночи злым призраком.
В отпевании снов
Ветрами воздуха, воздухом,
Сушащим скорбь в глазах богов,
Ночь сумеркам роздана.
Тяжесть рождения
Хранит око зоркое,
Печати крещения
Сколоты хвойными строками.
Средь верениц перистых
Лунный взор, лунный взор,
Меж думы волн пенистых
Смотрит в очи злым призраком.
Вратами и зеркалом
На звёздном спокойствии
С пеплом и ветрами
Рвёт бренность сияющим острием,
Бытием, отчуждённым
Голосами поющими,
Русло жизни порожним
Созвездья оставлено сучьями.
В отпевании мольбой,
Ветром хладного воздуха,
Кровь богов не собрать рукой,
Ночь сумеркам роздана.
Меж моря волн пенистых
Её бессмертия призраком,
В дыму облаков перистых
Лунный взор…


Jedem das Seine

Стой дубом средь шторма и бури,
Копьё на лету в длань хватая,
Ступай, громовым взглядом хмурым
С презрением к смерти взирая.
Оставь судьбе тяжесть сомнений
А старости бремя убогим,
Валькирий коснись оперенья,
Сражённым взмывая в чертоги.
Целуй клинком ветхие шеи,
Внимая героев преданьям,
Как молот, ласкающий змея,
Обрушься костром воздаянья.
Не завидуй богатым князьям,
Не сочувствуй страдающим в скорби,
Лишь своё обретай и разя
Цепи духа стань жизнью и мором.
Высь бескрайнюю можно познать,
В глубь бездонную можно спуститься,
Златокрылым драконом дерзать,
С роком вечного мира сразиться.
Волей к власти стяжая в кулак
Все богатства дворцов и просторов,
Позади милосердия стяг
Брось рабам, копошащимся в стойле.
Пусть рыдают в хлеву, кто скулит,
Причитая, моля об удаче,
Кто на чудо надеждой смердит,
Оседлав только старую клячу.
Прорывайся огнищем вперёд,
Преступая законы и догмы,
Знай, что каждому будет своё,
Содрогнутся под натиском Норны.
Плюнь в лицо всем пророкам покоя,
Нет людей на земле этой равных,
И короны летят с головою,
И лохмотья с холопов бесправных.
Позвоночник брюзжащим ломая
В Древо Мира вцепись мёртвой хваткой,
Кубок власти царей испивая
Пей по праву, сплеснув лишь остатки…
Крыс одряхших землянки спалив,
Испепелив их корпящих кумиров,
Зной характера в сталь заточив
Перед пастью вселенской пучины.


И Снова Зима

Мрак опустился на мёртвую землю,
Рунной змеёй вьётся чёрное небо,
Тёмным богам смерти сумерки внемлют…
И снова Зима – кошмар сонного бреда.
Вьюги клинкам настигать свои жертвы,
Шагая в миру торжеством очищенья,
Карая мечом бесконечного ветра
Заблудших во тьме на тропу вырожденья.
И не будет конца этой вечной Зиме,
Колдовским холодам и убийственной воле,
Воле чёрных богов, что судили на смерть
Жизни яркий обман в ледяном ореоле.
Тлен безмолвия вырвал звон ярой метели,
Из северных гор чистотой прорастая,
Языческим знаком рождения цели
Она путь земной навсегда изменяет.
А космос ей вторит морозные гимны,
Сияя пустым и безжизненным светом,
Сотрёт со святых он фальшивые нимбы,
Все мечты и надежды убив в человеке.
Замерзать ему, словно беспомощной птахе,
Умирать без огня, без любви и заботы,
И на белых снегах в злобном вьюги размахе
Остановится сердце от бесплодной работы.
Заметает пурга все могилы и склепы,
Города и деревни, леса и озёра,
Отмывая свой мир от блуждающей скверны,
Белоснежною кровью рисуя узоры.
Тёплый свет о спасении нет смысла просить,
О пощаде молить бесполезно и глупо,
Голод вечной Зимы уже не утолить,
Он на шее петлёю затянется туго…


… Когда Закричат Небеса

В полумраке эльфийских лесов,
Среди дремы покоя курганов
Возвестил ворон волю богов –
Пробудить тени истинной славы.
Поднимая их знатную стать,
Бестий хладных земель некрещёных,
Волчьих призраков белую рать,
Покорителей вод вероломных.
Меч очертит магический круг,
Паруса реют в гонке кровавой,
Сеять молотов блеску испуг,
Пожинать жатву брюху драккаров.
Паразитом кишащих холопов
Для захватчиков приторны дали,
В роковом судьбоносном полёте
Тьма прорывов рокочущей стали.
Плоть сеча, словно берег прибоем,
Боль вторженья неся, крик и слёзы,
Пыл нордической крови героев
Выдирает гнилые занозы
Из кичащихся златом народов,
Из протухших в безропотных лужах
Бесконечных беззубых пророков,
Псом скулящих пред тингами стужи.
Страстью полниться танцу секиры,
Меч сияет, что крест чёрных храмов,
Им поить кровью алчность Фенрира
На углях искромётных пожаров.
Не щадя смрад торгашеской своры,
Неподкупностью чести карая,
Взглядом с неба кричащего ворон
Свой ликующий мир озирает.
Из курганов подняли клинки,
Встав по воле призывного рога
Моря рыцарей славы полки,
Заглушив крик загробных чертогов.


RUSSLAND

К суровым лесным берегам
На алых идём парусах,
Блеск в синих холодных глазах
Подкосит колени врагам.
И рунного сокола криком
Мы вести несём по земле
Дружин, что поют среди диких
Штормов на студёной воде.
Ворожбой на калёных мечах
Оберегом Владыки Побед
Кован в сумраке новый рассвет
Ока Мудрого в жарких лучах.
И твёрдой рукою варягов
Сотрём пыль увядших Миров,
Пусть скальды геройские саги
Слагают узорами слов.
Драконами вольных морей
Стремителен яростный взор,
Украшенный змеем топор
Сквозь время летит всё быстрей.
На тинге вздымаются крылья
Тех, кто пустотой не раним,
Осудим позор средь Валькирий
Безвластной скупой болтовни.
По зеркалу древа плывём,
Как проблеск из хаоса туч,
Как солнца сжигающий луч
В глазу над парящим конём.
И к призраку сказов – Хольмгарду
Несёмся вороньим пером,
Дружинами молний ударов
Сквозь времени жалкий стон.
В тени волкоглавых чащоб,
Стяг гордый, сиянье неси
По северным далям Руси,
Чистой кровью теша небосвод.
И дворами резных домов
Между чаш и златых медов
Хмель грядущих побед воспой,
Лишь врага покажи рукой…


Крылья Архангелов Смерти

… гордый варяг, что дубовый костяк,
Как Гери и Фреки, клинков колесо
Вгрызается штормом во вражье кольцо…
Heil !

Баюкан младенец тяжёлой секирой,
Взлелеяно тело штормящей волною,
Что рвёт паруса девой смерти строптивой,
Сердца разжигая калёной стрелою.
На штурм берегов жажды хмель отправляет,
Хлещущий кровью из драных артерий,
Крылья архангелов ветер вздымает.
Торнадо. Огонь и голодные звери.
Мёд бранной молвы из призывного рога,
Парящие вестники горести рока,
Не страшно, коль щепки оставит от пасти
Вой урагана в безумии счастья.
Кольчуги здесь сыплются бисером бренным
И рвутся рубахи на спинах вервольфов,
От страха вздуваются вражьи вены,
Мишень для клыков в предвкушении Вингольфа.
Баюкан кузнечного молота звоном,
Взлелеян стремленьем к войне и захватам,
Слух нежит удар по земле бога грома,
Раскаты мечей пред кровавым закатом.
Разносится клич из призывного рога,
На зов отправляются вестники рока,
В дрожь повергая вёсел крылами,
Прибой обращая багровым цунами.


The Flying Spear Of Wotan

Распрями рдяными полни зарю,
Ломая достоинством крепости хилых,
Щиты сокрушая безжизненных слуг
На лезвия грани у края могилы.
Освещая зарницей холодные фьорды,
Змея брани разя вспышкой молота грома,
Воспари над сынами, что сильны и горды,
Оком сокола зри в пасти жадных драконов.
В непролазных лесах, в чёрных дебрях укрой
Гной червлёных веков в снежной истины саван,
Всё сметая, пари пламенем над борьбой
Лютой красной луной в ночи смерти пожаров.
Волей стали сердца жжёт провидец – поэт,
Бог наездников судеб карающей выси,
На копья острие виден новый рассвет
Отторжения гибели каменным мысом,
Скалою веков, высочайшей из гор,
Стержнем мира побед нескончаемой бойни,
На копья острие черни рун приговор
Кован в кузне небесной славой достойных.
Стремлением к власти границы миров
Порвать, словно плоть жертвы клювом орлиным,
Клыками волков загон плачущих вдов
Отправить к покою студёной могилы.
Кровь в венах вскипает морскою волной,
Чудовища молнией в сумрачный берег,
Ведомые бризом, в последний прибой
Вторгаются, в ножнах неся с собой север.
Без промаха бьёт он свистящим копьём,
Преграды свергая огнём очищенья,
Он выше, он глубже, крыла его звон
По землям разносят мечей опереньем.
Распрями рдяными полни зарю,
Над полем бранным судилищем стылым,
В пыль истирая мир мелочных слуг
На лезвия грани у края могилы.


Предание О Викинге

С детства рос ты, учась без конца побеждать,
Как учил тебя старый отец
Покорять склоны гор, меч звенящий держать,
Стал ты воином, статный храбрец.
Страсть сулит тебе Фрейр, в сердце Один и Тор,
Но любви звон весенний был глух,
И несётся драккар, в море режет узор,
Словно руны, твой пламенный дух.
Фрейи нежной чертог для волков, будто пир,
Средь штурмующих грезится волн,
Вот на берег летит меж Валькирий Гунгнир,
Значит, кровь напоит жадный дол.
Борозду на песке киль дракона рассёк,
Молот Тора готов бить врага,
И за ярлом орды строй лавиной потёк
В мир, где сталь не опустит рука…
Так в набегах лихих год за годом идёт,
Меч твой рубит вороньим крылом,
В битвах вечно своих сыновей Один ждёт
Меж волков и с кровавым вином.
Вновь покинул ты дом, страшен змей на щите,
Мёд игривый к походам воззвал,
Чёрный парус, как смерть, на резном корабле,
Духом севера кован металл.
Ветер косы раздул, будто злато полей,
Над землёю разносится звон,
Она чужда тебе, её тяжесть сильней,
Под забралом кровь бьётся ключом.
Вот лежишь на траве, на горящей ладье,
И не молод, и, вроде, не стар,
Дева белая ввысь унесёт на коне,
Путь открыл тебе крепкий удар.
Там, в Вальхалле князья, и враги, и друзья,
Завершенье земного пути,
Там встречают всех тех, чья достойна стезя,
Только жизнь для тебя позади…


The Crying Of Dead Woods

Ещё вчера рябь нежила взгляд,
На пиру жизни радость и смех,
А сегодня лишь трупы лежат,
Им уже не поднять своих век.
Ещё вчера были свадьбы с гудьбой,
Удалые плясали мужи,
А теперь над кровавой вдовой, молодой,
Ворон пищу себе сторожит.
Ещё вчера каждый думал, что смел,
Что сильней и ловчей, чем весь свет,
А сегодня леса родовые в костре
Напевают свой горький куплет.
Ещё вчера танец юной красы
Женихов заставлял трепетать,
А теперь на лице её две полосы,
Где клинок возжелал целовать.
Ещё вчера безмятежность детей
Матерям согревала сердца,
А сегодня на простынь остывших углей
Не падёт и скупая слеза.
Ещё вчера мир был полон чудес,
Звонкой музыкой счастья он цвёл,
А теперь в нём рыдает лишь умерший лес,
Да Старуха готовит котёл.


С Отцом Побед Тропами Вигрид

Запредельностью вскормлены, …
Соком жизни напоены,
Полны звёзд вдохновения, …
Чистокровною жилою,
В око бездны смотрящие…
На страницах истории,
В песнях многих воспетые, …
Да укрыты могилами.
Дерзкой волею, всполохом…
Будоража сознание
Мира чёрными вихрями…
Плыли против течения,
И душой распалённою…
Гнав кручину отчаянья
Шли тропою усилия…
В мир богов и забвения.
Ослеплённые яростью, …
Пиком славы могущества,
Восходили за грани…
Моря злыми туманами,
Бесконечностью рождены, …
Ужасающей сущностью,
Чтоб подняться к вершинам…
Зыбкой веры и памяти.
Протрубил Гьяллархорн…
В их последнем сражении,
Приближая проклятие…
Роковой неизбежности,
Предвещая триумф…
И слепое падение,
Им курганами статными…
Горы в дали заснеженной.
Бескомпромиссностью ковано…
Сердце, духом и пламенем
К возрожденью источников…
Родниками кристальными.
Протрубил Гьяллархорн…
В их последнем сражении,
Предвещая закат…
В триумфальном падении.


На Парусах Времени

В грозовых растворяясь штормах,
Пронося жар неистовой силы,
Ураганом раздув паруса,
Кровь борьбы страстью дух напоила.
В сердце ненависть льётся рекой
Среди тризны спокойствия вечной,
Затянул с головой смерч стальной
На алтарь ненасытности сечи.

И штандартов морских легион
Высь ярчайшей звездой озаряет,
Не поблекшая слава в былом
Не померкнет в сердцах, не растает.
Раскалённый нордический Райх,
На копье оставляет багрянец,
Ярый муж полновластный, дерзай,
Гордо прозванным будешь, германец.

Жгучий пламенем ярлов поход
Отзвучал, песней дух сотрясая,
Что к дрожащим коленям невзгод
Доброй памятью острой взывает.
Лопнет времени тонкая нить,
Из курганов, порвав смерти узы,
Красоты вековой свет творить
Встанут готы, норманны и русы.

Кто натянутой жизни струной,
Не страшась, путь себе прорезает,
Меж истёкших тлетворной слюной
Кто за руной победы взмывает.
В грозовых растворяясь штормах,
Пронося жар сквозь море и сушу,
Ураганом раздув паруса,
Честь героев наполнит им души…


Вихрь Мьёлльнира

Чрез время и страны, моря, континенты
Мир вырос в борьбе, он в ней и погибнет
Иль к мощи триумфа взметнётся простертой
Рукою тех, что множат знанье и силу.
Единиц одарённых по тропам наследий
Всходили роды предков гордых веками,
Снежным комом развитий сквозь взлёт и паденье,
Прогрессируя, высь покоряли богами.
Цивилизации творившие кровью и потом,
Открывшие нам путь и мира законы,
Чистейшим ручьём смыв бездействия рвоту,
Что боги сказаний, в делах непреклонны.
Круши, молот грома, мольбы и сомненья,
Карающим смерчем кумирни-хоромы
Тотемов, идолищ, образов поклоненья
Презренных рабов, что к позору ведомы.
Великие боги, взошедшие к славе,
Их знакам внимая, идти и сражаться,
Вперед устремляясь, свой пульс разгоняя,
Воссесть на престол или прахом остаться.
Груз слов бесполезных ты молнией выжги,
Нить проб и ошибок судьбе предавая
Покорной и робкой, не тлея, не зиждясь
Над чашей пустой, коей трупы взывают.
В чём пламя великих, гниенье ничтожных,
Ты знаешь, летя сквозь вспышки и сумерки света,
Что просто одним, для других невозможно,
Одним черепки, другим – золотые монеты.
Горя, оседлать коня звёздных побед,
Свой дух закаляя знаньем и силой,
Всего добиваться, оставив им след,
Потомкам богов, чтоб памяти честь возвестили
Борьбой и твореньем…


Слабости Мудрость Превосходством

В неспособности бога
Избежать грозы повеления
Пасти судного рока
Смертного Волка и тления
Нет превосходства,
Качества воли ведущего,
В ошибках упорства
Маятник бренности сущего.

Превзойти самого
Новым венцом послесмертия,
Вождём всех родов,
Достойных в единстве безветрия.
Слабости промахов,
Дерзость слепую – в копыта,
Мудрости золото
Глубже, чем образ, сокрыто.

Вечно что доите,
Яблок червивую молодость,
Шатких испросите
Ликов, чьи мощи расколоты.

Пресмыкайтесь и падайте,
Лба кровь лишь вам понимание,
Хватайтесь без памяти
Крикливой толпою тщеславия.
Хель неумолима
В матриархальном бессмертии,
Извечно красива,
Персты могущества цепкие.
Всё в ничто обратится –
Везде быт-престол, уготованный,
Десницам-темницам
Ветхость богов с их народами.


В Мистерии Купальских Сумерек

Просинь ночи незримых лесничих
Открывает миры за границею снов,
В кумовании жён за обличьем
Солнцеворота на лоне костров.
Прыгайте, девицы, пойте же хором
Суженым в танце русальих венков,
В уста их целуйте, неся требу богу
Нового солнца во мраке лесов.
Вскинув десницы, ликуйте с ручьями,
Что поят вены клокочущих рек,
Пускайте венцы по воде со свечами,
Купалица вашей любви оберег.
А молодец добрый догонит невесту,
Упав с ней на зелени пряной постель
Вороньею парой из дивьего места,
Где в озера бликах купался Полель.
Полесьями в лентах берёзы играют,
И папоротник за границею снов
В волшебных мирах в полутьме расцветает,
По рощам ведя за собой от костров.
Танцуйте же, девы, пленив хороводом,
На каплях алмазных лесных родников
Гадайте и падайте пред небосводом
В порывах творений по воле богов.


In The Cold Black Forest

Холодного чёрного леса объятья
Целуют своим ароматом лицо,
Росой мироточат, что очи с распятья,
Деревья, сковавшие небо кольцом.
Рождает он строки здесь в главах, заблудших
В пристанище Зверя из древних глубин,
И магией Севера рвёт людям души,
В нём с вечностью каждый один на один.
Вдали чья-то арфа тревожней набата
На праздник зовёт белоснежных одежд,
Там эльфы и феи в туманном закате
Багряном пускаются в танец надежд.
Полночного леса вибрирует воздух
Волною цветов да искрящихся трав,
И мхов вековых растворяется возглас
Меж шёпота душ на рогатых конях.
Глубинная тьма ждёт пучиною моря,
Что в ней позабыл, отыщи и возьми,
Скальдическим мёдом волшебное поле
Тебя под луной чёрных птиц напоит.
А сине-зелёные ели играют
В такт эльфам иголками сонных ветвей,
И в дреме ласкающей всё забывает
Ушедший за феей, блуждающий с ней.
За князем спокойствия сизых опушек
Из тёмной земли восстают вереницы
Во мрак заточённых народов, что кружат
Свой пляс в демонических сводах гробницы.
Некрополь забвения холодом веет
Средь тысяч стволов завывающих сосен,
Чьи лапы янтарные строчками реют,
Чьи призраки скорбью поют, но не просят.
Иди же ты к ним, в их печали объятья,
Свет фей белых глаз – на пути ведогон,
Они мироточат, что очи с распятья,
В плену ожиданья на ложе своём.
Их волосы жаждут пучиною моря,
В неё погрузившись, спустись и возьми
Скальдический мёд в заколдованном поле,
Счастливом едва, алой крови испив.
На струнах сыграй чистотою девичьей,
Лелея виденья в крылатых шелках,
Так нежен их слух, голос с лёгкостью птичьей
Пусть саги прочтёт им о старых богах.
Лес строки навеет главе и закрутит
В пыл творчества Зверя из древних глубин,
И эльфы возьмут все друг друга за руки,
В кругу синих вежд ты не будешь один.


Earth

Белою птицей
В бескрайнем пространстве
Летит свет земли,
Моей хвойной столицей
В причудливом царстве
Прохладной тайги.
Шаманским узором
По тропам безлюдным
Волков белых след,
Талисманы-озёра
Речным полнолуньем
Совьют амулет.
Совы моей криком
Пробудятся тайны
Карельских лесов,
Торжественным мигом
В ладонях хрустальных
Немых островов.
Вдоль дремлющих фьордов
Лечу зорким филином
Древних земель,
Под чарами воды
Блестящих извилин
Нам стелет свирель.
Средь елей и сосен,
Средь белых берёз
И былых деревень
Никто нас не спросит
Под грёзами звёзд,
Не нарушит наш день.
Парящая птица
В бескрайнем пространстве –
Святая Земля,
Волшебство пусть случится,
Тень его в царстве
Твоя и моя.


Bonus:

Мария

Где волосы ветер ласкает твои
Под крик над морями витающих чаек,
Земля далека, и богиня любви
Во сне даст узреть свет цветущего рая.
Для многих я пел в ночи полной луной
И строфы слагал из побед и трагедий,
И не было власти ничьей надо мной,
Но ты обернулась мне образом Фрейи.
В далёких краях позабыл я с тех пор
Сердце своё, и где быль, а где небыль
В причудливых снах средь хрустальных озёр
Разобрать не могу, словно звёзды на небе.
В зелёных глазах вельвы пьяных ночей
Мне видятся тайны древнейшего света,
Укрой мою рану рукою своей,
И станем мы призраком красного лета.
Пою для тебя я летящей луной,
Пишу для царицы безумных мечтаний,
Явлюсь тебе птицей над быстрой волной,
И око Вотана взойдёт между нами.
Пусть Альвы играют нам ноты тепла
Под крик над морями витающих чаек,
Где волосы ветер ласкает стремглав,
Земля далека, земля вечного рая.
Тоска ожидания режет клинком,
А есть ли вообще ты под огненным небом,
Мне ворон ручной говорит об одном –
Попробуй понять – где же быль, а где небыль.
В зелёных глазах вельвы пьяных ночей
Мне видится глубь первородной стихии,
И есть коль святые на грешной Земле,
То свята одна лишь моя ты, Мария.

Тлен & Зловед

Grim Shadows of ImmortaL North

Intro
(Тлен)

Задумал как-то скальд отыскать Асгард,
Великий и загадочный асов древний град.
Он хотел узреть Гладсхейм, трон Одина Хлидскьялв,
И увековечиться в веках, о том оду написав…

За кружкой эля скальду-старику
Конунг говорит: «Пропой мне песнь свою».
Надолго призадумавшись, наморщив дряхлый лоб,
Затянул старик свой печальный слог:
* * *

Одаль
(Зловед)

На земле промерзающей встану,
Чашу Браги к губам поднесу,
Руки вытяну в бездну тумана,
Что полуночи вечно к лицу.

К трону предков вернусь я росою,
Клятву дам потускневшим цветам,
Пепел неба укрыл сединою
Мир, как головы древним богам.

Валькирий судьбы приближенье,
Свободы последний порыв,
Земля на ладонях – забвенье,
Рыдать лишь, колени разбив…

Идёт по траве одиноко
Прошлого отче немой,
С ним ухожу я к чертогу,
С ним возвращаюсь домой.


В тени снов и колдовства
(Тлен)

И я шагал к заре кровавой,
В тени снов и колдовства.
Ветер пел о заре той самой,
Шептал тайные слова.

Стук сердца громыхает
Как набат за упокой.
И тень жизни вдали тает
Даря вечность и покой.

Огонь вены наполняет,
Во тьме слышен волчий вой,
Жизнь по капле тело покидает,
Тризна дали колдовской.

Под курганом пляшут тени,
Теням тысяча имён,
Бога гроз над ним воспели
Души тех, кто не крещён.

Ведь у них другая вера,
Они молятся другим Богам.
И живя так век от века
Себя всяк постигает сам.

Тот, кто ищет - тот находит,
Ответ в тебе одном лишь скрыт.
Тот, кто слеп – в потёмках бродит,
Кто опускает руки – тот убит.

Тот, кто живёт зарёй кровавой
В тени снов и колдовства,
Чтя заветы веры старой,
Храня тайну ведовства.


Летящий в полуночи Игг
(Зловед)

Над вечностью хвойных просторов,
Сеча синевы перелив,
Карает наследие вздора
В дыму пролетающий Игг…

Приди же стрелой смертоносной,
Пронзи заплутавшую плоть,
Встречайте, засохшие сосны,
Явился ваш тёмный господь…

Лети над землёю кровавой,
Крик врана твой дух проведёт
Средь гор – ледяных великанов,
Лесов и небесных высот.

Под бора могильного взором
Увидеть пылающий блик
Ока парящего мора,
Огонь, что несёт с собой Игг…

Из древа корней, мирового,
Взошли вековые стволы
И шепчут своё они слово:
«Приди чёрной волею мглы…»

Лети же стрелой смертоносной,
Пронзи ненавистную плоть,
Несётся сквозь времени вёрсты
На быстром коне наш господь.

Средь инея мёртвых просторов,
Ночь режет пронзительный крик,
Разрушить наследие вздора
На зов отправляется Игг…


В памяти Ладоги
(Зловед)

В отзвуке прожитых, сумрачных дней
Рунного слышится звон серебра,
Стоят вереницы курганов теней,
Где холод меча разъедают года.

Убийц, королей слышен северный глас,
И знати боярской глухие шаги,
Земля схоронила, укрыла от нас
Тот мир, его призраки меркнут вдали.

Норманнская сталь отзвенела давно,
Умолк в забытье их купеческий торг,
Лишь идола глаз, как пшеницы зерно,
Напомнит о крепости Альдейгьюборг.

Драконы морей, волкодлаки лесов,
У Ладоги Старой нашли вы покой,
Варяжская рать удалых мастеров
Зовёт за собой вновь калёной стрелой.

Под сенью внимаю вам, сумерки дней,
Держа на руках запылённую медь,
В ней видны костры погребальных ладей
Героев, что в сагах забыли воспеть.


О человеколюбии, вихрях и стаде…..
(Тлен)

Вихри взмывают в полуночном небе,
Осенние грозы блистают в дали.
Ветры воют требуя требы,
О милости ты небеса не моли.

Бродишь один, средь ублюдочной своры,
Ненавидя весь мир, задыхаясь в пыли,
Видя лишь двери, замки и засовы
В душах снующих по плоти Земли.

Они лишь рабы в позолоченных цепях,
Ты их презираешь, но не можешь уйти.
Ты, как и они застрял в этих стенах,
О, ты смотри! Для нас уже палят костры…

Ярого пламени жуткий багрянец,
Манит к себе, как издеваясь,
Пляска огня – гипнотический танец,
Пламя лижет поленья, бытием своим упиваясь.

Вихри взмывают, подхватив запах гари,
Смешанный с болью, страхом и чадом.
А за горизонтом неведомы дали,
Но ты движешься в пламя, увлекаемый стадом.


Злом отрицания
(Зловед)

Страдание болью
В кровавых угольях,
Рвёт знания сеча
Издохшие плечи…

У Смерти рассвет встречать,
Кто сможет ещё кричать…
Кто скорби протянет руку,
Душе гнилого трупа…

Холодом мысли
В петле повисла
Жизни глазница,
Кровью облиться…

Разить могильную клячу,
Тушить кострища незрячих…
Со Смертью свой час встречать,
Кто сможет нас обручать…

Пасть разбивая,
Хладом карая,
Ликуя терзать
Истлевшую рать…

У Смерти себя встречать,
Тьмой лютой за всё воздать…
Кто разум не потерял,
Кто вечность свою страдал…

Воздаянья кровь,
Мёртвой воли плоть,
Ветра острый меч,
Падаль в прах калечь…

У Смерти жизнь повстречать,
В могиле не закричать…
Кто мудрость у боли знал,
Кто лживых тела сжигал…


То, что терзает мудрецов
(Тлен)

Что терзает мудрецов,
Лишая сна, покоя?
Моделей мироздания творцов,
Бытия покроя.

Лишённых всяческих оков,
Ищущих ответ:
«Что есть господь? Кто он таков?
Или ж его нет?»

Разрушив старый пантеон
Жрецы воздвигли крест.
К нему ходят на поклон,
Псалом поёт чернец.

Прогнил Рим первый, а второй всегда
На вымышленные опирался факты,
Рим третий на киселе вода,
Но всё ж красны убранством их палаты.

Величие церквей, блеск иконостаса,
Но затмевает это всё вопрос:
«Что есть господь? Где его терпенья чаша?
С кого же всё-таки спрос?»

Почему не явит он свой лик?
Иль не пошлет ещё мессию?
Что б искупить грехи все в миг,
По воле доброй сунув в петлю шею.

Вопрос, что терзает мудрецов,
Лишая сна, покоя:
«Был ли смысл хоронить былых Богов
Круша уклад покона?»

Тот, кто познал себя в душе
Осознает так же то,
Что господь лишь слово в пустоте,
И не более того.


Walknut
(Зловед)

Девять дней, девять ночей…
Переплетаются в скачке своей,
Девять Миров триединых богов,
Вновь ухожу к ним дорогою снов.
Духу блуждать ли в обмана сетях,
Телу истлеть на Мидгарда огнях,
Душу мою он к себе призовёт
К вечным скитаниям, в выси полёт.
Коловращения смерти исток,
Узел убитых и мертвенный вздох,
К трону Его свой направлю я взгляд,
С этой вершины не пасть уж назад.
В сущности замыслом вьются тела,
Плоть окровавлена, ты ли одна,
Прошлое вихрем летит в пустоту,
Чрез настоящее полня Сосуд
Будущих лет, где свершиться мечтам,
К северным я отправляюсь вратам.
Буря уносит цветы бытия
Гранями знака, ключом от себя.
К древу в тумане небес прислонюсь,
Брошу свой меч и к богам повернусь,
Виден на камне лишь блеклый портрет,
А над главой символ новых побед…


Молот Стужи
(Зловед)

В голосе холодного безветрия
Гром срывается вьюгою стальной,
Бильскирнира тени молнией начертаны,
Да чертог лавиной вьётся грозовой.

Молотом крушит возница огненный,
Стуже лёд калить в изгибах вен,
Её власть на все четыре стороны
Обратит мечты все ваши в тлен.

Вой мороза лютого над севером,
Веральдарсула лик теряет свой,
Его огни метелями потеряны,
И гром на поприще теперь чужой.

Ветры подгоняет колесницею,
Молота узор багрянит снег,
Во слезах обглоданной лисицею
Замертво падёшь ты, человек.

Стужи смех трясёт уборы хвойные,
Укрывает бездною метель,
Пламя не пробудит очи знойные,
Королевой выступает Хель.

Нет конца и края бестии владычеству,
Неизведанному громовому сну,
Лишь стоят руины тёплого язычества,
Стужа молот бросит в сторону одну.


Путем снегом запорошенных троп
(Тлен)

Где бы ни искал ты ответа,
Средь писаний, иль дремучих лесов,
В поисках тайны, секрета,
Стремишься сорвать ты покров.

Тропа, что запорошена снегом,
Петляет, узор хитрый вьёт.
Ищущего манит ответом,
Глупца в болото ведёт.

Тропа та еле заметна,
Тропа та еле видна.
Глупца оставляет она без ответа,
Познаньем одарит мудреца.

Искателя тернист путь и долог,
Не потерялась бы только тропа.
А снег, что идет – хладен и колок.
Этот путь меняет тебя навсегда.


Ворона рдяное око
(Зловед)

Над чёрной землёю разносится клич,
В закатном разливе терзающий бич,
Крылом вороня пустоту в небесах,
Он содрогнуться заставит сердца.
Рдяное око взирает огнём,
Молитв не услышит бог вечных рабов,
Вестник будто грозит древним страшным судом,
Разгорается танец померкших лесов.
Пробуждается ночь, открывая свой стан,
Острым чёрным крылом рассечёт он обман,
Страх пугливых овец выползает вперёд,
Почитатель Христа в этом страхе умрёт.
Ворон смотрит с вершин вековечной тоской,
Не понятны ему чувства лживых людей,
Что кичатся в миру величавой горой,
А в объятиях тьмы жальче даже червей.
Им кричать и молить, утопая в слезах,
Им гореть и висеть, как кумир, на крестах,
Норда старый Отец вновь укажет рукой,
И бездушная плоть обратится золой.
Ты лети над землёй, сея волю свою,
Клич разбудит всё то, что дремало в плену,
В ока пламени я чёрный меч откую
И над родом глупцов его сталь занесу.
Слепнут глаза в этом мраке листвы,
Все святые отцы полегли на костры,
В латах тёмных идёт властелин тайных рун,
Кто ты, ворон, скажи – воин или ведун.
Не родится в словах моих едкая лесть,
И не станет строки сожаления им,
Только ярости жар и кровавая месть,
Слышишь, Один – Отец, я твой проклятый сын…


Год суровой Зимы
(Тлен)

Холод суровых вьюг – гнев богов.
Завыванье ветров, плач вдов.
Догорает огонь, уходит жизнь прочь,
Вьюга заметает след уходящий в ночь.

Год тот принёс не мало смертей и слёз,
Руша хрупкий монумент хрустальных грёз.
Голод и мороз с живых собирали дань,
Смерть за окном к очагу тянет длань.

Огонь догорел, сердце не бьется,
Марена придёт, когда Хорт тебе улыбнётся.
Наметён над телом твоим снежный курган,
Ты мёртв, но не от болезней и ран.

Солнце взошло, воздух от хлада трещит,
Снег слепит глаза, погибель сулит.
Нет конца боли, нет края беде,
Мир отдан на растерзанье Зиме.


Мой путь через Гарды
(Зловед)

Нити горькой судьбы,
Стон кровавой струны
Ведут меня через Гарды.
Сквозь пепельный снег,
Боль студёных рек
Мой путь лежит через Гарды.

Тьма угрюмых чащоб,
Мой драккар ли мой гроб,
Вновь вздрогну – очнусь,
Знать, домой не вернусь,
Пройдя сквозь стылые Гарды.
Крик далёких земель
Не заглушит свирель,
К древу пальцы прижать,
От судьбы убежать…
В огне мой путь через Гарды.

Сквозь морок небес,
Через призрачный лес
Ведут страшащие Гарды,
Речным рубежом.
Плоть калёным мечом
Кладут бессмертные Гарды.


Чума, смерть и воронье крыло
(Тлен)

День сменяется ночью, и снова рассвет,
Надежда в огне догорает, её уже нет.
Смерть нам несёт воронье крыло,
Кого забирать, ей все равно.

Свои скользкие пальцы тянет чума,
Европа кострами опять расцвела.
Спящие в могилах уже не видят снов,
Они полностью свободны от земных оков.

Над опустевшим градом кружит вороньё,
Смерти чужды зависть, подлость и враньё.
По земле пройдется жизней смертных жнец,
Водрузив на чело из костей венец.


Рунные лабиринты лесов
(Зловед)

Когда ты войдёшь в эти дебри,
Забудется прошлая жизнь,
Когтями царапают ветви,
Из недр вырывая каприз…

Я руны швырну свои наземь,
Узрю в них, как в зеркале, мир,
Где бродят тщедушные мрази,
Которых не встретит Гримнир.

А ты пробирайся сквозь темень,
Цепляясь за сучья и пни,
В ночи истечёт твоё время,
Не выйдет и солнце вдали.

Деревья молчат и внимают,
Их сон потревожить нельзя,
Кровь медленно прочь истекает,
Как блудная руны стезя.

Луна светит с огненным жаром,
Но вам он лишь сумрак и хлад,
Гнев варга кровавым оскалом
К себе приковал мёртвый взгляд.

Нет выбора в голосе знаков,
Зачем же сюда ты забрёл,
За глупость не медлит расплата,
Нет права тревожить престол.

Когда ты войдёшь в эти дебри,
Забудется прошлая жизнь,
Когтями царапают ветви,
Из недр вырывая каприз…


Верь и дальше
(Тлен)

И снизойдет благодать на чело,
И пастырь добрый укажет путь.
По той тропе шагают смело
Стада овец – вот православной веры суть.

Слепая вера – что истерия,
Оплетает мозг, туманит взор.
Отдаёт дурманом литургия,
Во сто раз хуже неже мор.

А ты надейся, верь и дальше,
Что будешь позже награждён.
Когда Смерть пройдёт в победном марше
Ты будешь очень удивлён.

И снизойдёт благодать на чело,
Когда восстанет новый рейх.
Врагов карать ты призываешь смело,
В печь Холокоста кинуть всех.

Кто виноват? – вопрос конечно глупый.
Что делать? – всё в свои руки взять.
Виновен – хитрый бес пейсатый,
Приговор – зажарить и сожрать.

Звучат воинственные речи.
В руке реет чёрно-жёлтый стяг.
Заботы об отчизне груз взвалив на плечи
Врагу не сдастся наш варяг!

И снизойдёт благодать на чело,
В глуши мистических миров.
К возрождению Руси, всё так же смело
Ведёт народ премудрый волхв.

Спустя года астральных практик,
Силу познав арийских вед,
Жрецом станет математик,
Святым станет лютый бред.

У кострища слышно – «Гой, Славяне!»
И лихой кружит хоровод.
Да где же вы обряд сей взяли?
В ответ молчит мне небосвод.

Печально пыль смахну я с книжных полок.
Конечно, «Света Прави» здесь же не найти.
Кто Русь погубит? Лютый ворог?
Или «Герой», стремящийся её спасти.


Демиург поэзии
(Зловед)

Сквозь изморозь век воплощается сон
Утопической лжи и оборванных фраз,
Что ты дашь мне, глупец, кому бить мне поклон,
Богу я начерчу твоему Хагалаз.

Философии рвёт мою душу струна,
Вдохновения рёв, как морская волна,
Так, неужто мне верить в его нищету
И в могилу пускать вечных звёзд красоту.

Во блуждании найти вед ушедший залив,
Чрез глухие леса и снега я пойду
В путь на Север, что не очернит стон молитв,
Себя там отыщу, разорвав тишину.

Есть великий король, что поднялся над всем,
Его трон высоко, выше облачных стен,
Можно путь одолеть за чертами и резами,
Путь к моему демиургу поэзии.
* * *

Outro
(Тлен)

Скальд закончил в поздний час.
Конунг ни то растерян, толь взбешён,
Послушав старика рассказ
Он был изрядно поражён.

Во тьме невежества взращён,
Рожден в преддверье катаклизма,
Человек, что был-таки вдохновлён
Взирает вдаль с долею цинизма.

- - - - - - - - - -
Данная работа является воплощением горькой иронической мысли двух участников: Зловеда и Тлена. Концепция этого сборника основывается на мистических таинствах Севера, целиком и полностью пропитана его волшебной и, в то же время, достаточно мрачной атмосферой тьмы и пронизывающего холода. Погружение в сумрачный мир бессмертного Норда, где через века встают пред глазами угрюмые и суровые тени величественной природы, хранящие подлинную память о былом, о временах, давно протекших…

Подборка работ из разных сборников по теме:
Зловед
VALHALLA

Жить, чтобы умереть

Ветер ревёт в парусах,
Лебедь несёт он за звёздной пыльцою,
Кровь застывает в глазах,
Сгинут мечты здесь, что нёс я с собою.
Берег расколет на щепки корабль,
Гребень волны, словно воля секиры,
Конунг сказал: «Возвращаться пора».
Нас не сломает клинок их сатиры.
В небе на крыльях луны
Дети танцуют свирепых столетий,
Очи солёной воды
Грозны, как лик короля на монете.
Старого друга сожму рукоять,
Им ненавистна свободная птица,
Скальдов рабам никогда не понять,
Лепет судьбы, мы идём с нею биться.
Братья от гнева крепки,
Будто дубы посреди урагана,
Жизни суровой глотки
Сталь закаляют бессмертного клана.
Плачьте, молитесь, рыдайте в огне,
В золоте войн наша песня и слава,
Тот лишь король, кто летит налегке,
Кто не страшится потери оскала.
Лебедь уснёт на песке,
Парус с мечтою пустив над волнами,
Кровь на остывшем виске
Шлем напоит с ледяными крылами.
Севера духи несут наш корабль,
Клятвы блуждают, отчаявшись, где-то,
Конунг сказал: «Возвращаться пора».
Встретимся мы за воротами света.


В Страсти Фригг

Песнями гальдра, копьями мира,
Длань обагряется в пасти просторной,
Хорг просит жертвы в стенах Фенсалира,
Ведам судьбы – бледнолицые Норны.
Славится в грохоте белого свода
Сейда заклятием меч воеводы,
Мудрости пламенем Фригг возвышая,
Знанием силы огонь распаляя.
Арийского мира жестокая поступь
В жажде души от забвения скрыться,
Сумерки алчут печей холокоста,
С религией их на огнищах проститься.
Викинги Тора, Перуна варяги
К сече кровавой готовы и жатве,
Сталь раскаляется, рдеют овраги,
Гнев ополченца на крови и клятве.
С лёгкостью Фригг Иггдрасиля корнями
Холл усыпальницы в чреве кургана
Светит достойным героям веками
Нашей поры, обрекая их храмы.
Свежим порывом изгнания нежити
Кована воля, жестокая поступь,
Чёрным, огня им, неистово свежего
Дымом пожарищ исполнился воздух.
На пепелищах церквей, синагог
Асинь соперница встретит у ног
Угли заветов пустынь торгашей,
Камни мечетей и рыла свиней.
Песнями гальдра, копьями мира,
Длань обагряется в пасти просторной,
Хорг просит жертвы в стенах Фенсалира,
Пеклу судьбы – бледнолицые Норны.


Valkyrie

Средь серых дней, печали полных
Уж силы нету в жилах ног,
Несут те дух лишь вероломный
С железом ноющих сапог.

Сокрыто солнце ото взоров,
В Вальхаллу мост исчез давно.
Не видеть Одина чертогов,
А сердцу стало всё равно.

Тернист так путь и нет покоя,
Никто с небес не жаждет встреч.
Сквозь холод зим за летним зноем
Нести свой ржавый ветхий меч.

Ты где, родная дева света,
Узреть твой лик не довелось,
С чьего нелюбого совета
Валькирий в небе не нашлось.

О камни тихо спотыкаясь,
На колья пасть глухих снегов.
В метелях скорби задыхаясь
Не встретить сладких мёртвых снов.

Почём недоля воину пала
С границы мрака жать посев.
Не все пути ведут в Вальхаллу,
Не всем ласкать небесных дев.

Надежда греет одиноко
В очередных пустотах дня,
Что часа ждёт в тиши далёкой,
Возьмёт валькирия меня.


Блеск Йотунхейма

Туда не зайдёт человек одинокий,
Как не заплывает и воинов ладья,
Скитаются Турсов свирепых, жестоких
Фигуры, где льдами покрыта земля.

Веки Имира стоят, великана,
Стенами стражи богов молодых,
Там, за простором воды океана
Йотунхейм грозный встречает слепых.

Воины Утгарда, что за оградой,
Шкурами блещут средь вечной зимы,
Волки и змеи замёрзшего града
Ждут с людоедами красной луны.

Инеем кожа Хримтурсов сияет,
Тролли грызут из камней топоры,
Свет черепов их чело украшает
С криком мороза кровавой войны.


Варяга судьба

Море спокойно, а, может, бушует,
Помыслы в небо, к богам устремляя,
Парус ладьи тихо ветер волнует,
Воина сердце мечом закаляя.

В городе битв ожидание боя,
Шлема крылатого тяжесть металла,
С кровью на лицах идут гордым строем
Те, кто стремится к чертогам Вальхаллы.

Воин имел в этой жизни не много,
Чувство свободы и стали сиянье,
Он каждый день становился к порогу,
Где исполнялось валькирий призванье.

Шторм на воде и на суше кровавой
Злой, не щадивший ни души, ни тел,
Что окропились посмертною славой
В мире, творящем судьбы передел.

Здесь и настигнет их песня великих,
Девы возьмут удалых храбрецов,
С рёвом берсерков, от ярости диких,
В царство уходят своих праотцёв.

И наш герой среди этого поля
Сном затаился до часа огня,
Только душа обретёт себе волю,
Пепел и кровь примет чья-то земля.


Оскорея сияние громом

Зимней ночи крови своды
В трансе бури чёрных масок,
Гончих Тьмы багряны блоты
Средь экстаза Смерти плясок.

С вожделением лукавый
Озарил незримым оком
Волчий мир просторов славы
Ненасытного порока.

Гром неистовых желаний
В ренессансе древней скачки,
Зло с кровавыми клыками
Пробудило ночь от спячки.

Мертвецов с земли хватая,
Разжигая танец трупов,
Мчит Вотан средь серой стаи,
Он явлён, он здесь и всюду.

Он холодный, он и страстный,
Он жестокий, он и щедрый,
Поэтически прекрасный,
Словно ворон, мраку верный.

Жертва волка в царстве павших,
Глаз – огонь в сиянии грома
Бешеных, но обуздавших
Тьмы коней в реке восхода.

Обернись и ты, достойный,
Шкура призрака желанна,
Улыбнётся, как покойник,
Твой отец, умчав в бураны.


Чёрный драккар

В былых временах затерялся,
Пропал под покровом морей,
Что в бури лихие врывался
Валькирий страша – лебедей.

Забыта геройская слава,
И щит не получит удар.
Сокрыла морская держава
Летевший по волнам драккар.

Сменилась земля, застонала
Под крестным клеймом палачей,
Всё плакало тихо и ждало
Звон правду несущих мечей.

Сквозь топи невзгод пробираясь,
Подымится древности свет,
И парус, как гром, развиваясь
В багряный окрасится цвет.

Со дна вознесётся он снова,
И враг свой получит удар.
Сметёт ложь лукавого слова
Несущийся чёрный драккар.

Борта обрамляет щитами,
Вновь Один разгонит весь шторм,
И гнев, что томился веками,
Подвластен могуществу Норн.

Парящий дракон над водою
Жестокий сулит ураган.
Сталь танец исполнит с грозою
Под музыку ноющих ран.

Пробиться к победе не просто,
И сам он получит удар,
Но парус вздымает свой грозно
Несущийся чёрный драккар.


Бог новой империи

Салют громогласный триумфу их воли,
Герой, что спасает поникшие жизни,
Отец, копьеносец, убогости скорби,
Он славы не ищет в извечном ведизме.

Открывший рассвет на закате империй,
Воздвигнутый в небо под возгласы чести,
Кто правду увидел во лжи лицемерий,
Чьё сердце проникнуто пламенем мести.

Свободным и сильным указывать властью,
Он узник навеянной рунами тайны,
И волком полярным с разверзнутой пастью
Ко звёздным реалиям необычайным

Срывается штурмом владыка вселенной,
Границ бесконечности, вольности трон,
Он в бой созывает на рати презренных
Шагающий строем в ночи легион.

Кто был лишь рабом, воспарит над системой
Угрюмых и алчущих смерти вещей,
И тот, кто не жил, тот воспрянет с победой,
Став новым хозяином бывших цепей.

За радостью лиц прорывается трепет,
Безумие желчи ведёт он ко дну.
Заклятых врагов заглушается лепет,
Величия гром на эпоху одну.

Свет солнца чернеется флагом орлиным,
Ликует солдат эры мёртвых голов,
И клич тот разносится ветром незримым
По землям арены для битвы богов.


* * *

Гонг рока пробил,
Мёртвые воины встают,
Пепел и кровь растворяются
В воздухе тёмных сил.
Кузнецы мечи куют,
Час гибели приближается.
Кости сквозь землю кричат,
Надевая шлемы на черепа.
Воины злости рычат,
Времени руша врата.
Отца смерти невеста
Поднимает прошлого бойцов,
Бешено скачут они.
Чёрная сила полезла
На орды несчастных глупцов,
Разжигая Вальхаллы огни.
Под вихрем земля содрогнётся,
Железо врывается в плоть,
Гнев северным страхом вернётся,
Гнев воинов не побороть.
Рока гонг пробил,
Крылатые девы взлетают
Над полем струящейся крови.
Демон снегов повалил
И вражьего сына карает,
Открыв ему прелести боли.
Отца битвы невеста поёт,
Низвергнув противника знаки,
Легион за ней вслед идёт
Стремительным шквалом атаки.
Разжигая Вальхаллы огни,
Копья гремят со щитами,
Ворон в небо взмыл.
Кости, что были людьми,
Времени вышли вратами,
Гонг рока пробил.


Тучи Сгущаются

Сгущаются тучи, грозою
На небе чести Высокого
Пламя наездниц сияет
Меж чёрных теней подходящих
Драккаров.
Померкли глаза, прибоем
Пришпорь же коня быстроногого,
Тьма на заре не пугает
Достойных борьбы, исходящих
Из шквалов.
Вырастим мы свирепых сынов,
На парусе рдеет
Наш символ их страха, и рёв
Вервольфа студёной метели
Ликуя разверзнет
Их сон, прорубаясь во мрак,
Нерешимость исчезнет,
И вновь раскалится наш знак,
Небесным костром, как маяк.
Ударив, смотри же,
Море вздымается, реки наполнив,
Берега вены раскатами стали.
Меркнет всё ближе,
Чёрною тенью укроет раздолье,
Но мы лишь от смеха рыдали.
Серебряных молний следы позади,
И стрелы ведут, и с кипящей волной,
Что дальние духи, узрим впереди
Колена его, вызывая на бой.


Орден вервольфов

Вбирая мощь, рогатый шлем
Из древа мёртвой головы
Эйнхериям чертог взамен
Подносит Панцеров стальных.
Смеясь, испей из кубка войн,
Гром штурма рушит бастион,
Арийской крови ветер злой
Уносит чёрный легион.
На латах молнии блестят,
Разя покои вырожденья,
И ястребов крыла свистят,
Венец украсив опереньем.
Шторм приносят грозы,
Крест ласкает взор,
И в сплетении морозов
Меч вервольфа скор.
Огонь Вальхаллы воспылал
Под распрей вестника конём,
Валькирий копьями восстал
Свинцовый дождь, как Тьмы дракон.
Ты штилю голову сорви,
Пронзи клинком, сожги и пой,
Пускай без жалости клыки,
Гони карающей рукой.
Расплавил золото небес
Чёрный орден волчий,
Где в рунах клятвы солнца крест
Охоты Дикой хочет…


Ostenvegr

В тёмную синюю ночь…
Расправить крыла океанских драконов,
Курганами берег нас прочь
Меж чёрных лесов уведёт за вороной…

Та ворона ищет в огне,
Чей некогда крик отворял Иномирье,
Заблещут глаза на корме,
Мы к древу времён уплываем в бессилии.

Стоят молчаливо леса…
В тени городов слышны отзвуки кузниц,
Тебя не томит пусть слеза,
Ты жди, мы воскреснем на строфах иллюзий.

Вновь с северным ветром взлетим,
Клинков из могилы возьмём мы обломки,
И лики небес возродим,
Огонь разожгут наш на резах потомки.

В тёмную синюю ночь…
Лютый кружит среди вспышек зарницы,
Кольчугу могу лишь волочь,
К нему воспари ты крылатой орлицей…

Туманные тени ладей
Видением станут в дали горизонтов,
Седой властелин кораблей
Нам руны любви начертает яхонтом.

Снегами и руслами рек
Мы вновь рождены, словно идолы древних,
Дарю тебе свой оберег,
Лишь к недрам земли обрати эту требу.

Седлай вороного коня,
Назад не смотря, догони наше время,
Возьми этот дар от меня…
То ключ, что откроет от вечности двери.


Alter Kampfer, Toten Land

Полыхают в огне на крови города,
Стальными драконами выжжена почва,
Кости хрустят, и сгущается Тьма,
Стон бесконечной терзающей ночи…
Мёртвые рыцари в саванах чёрных,
Скрежетом стали пронзая пространство,
Тенью шагают в пристанище мёртвых,
Тучи оставив деревьям в убранство.
Порванных гусениц звенья остыли,
Плоть разлагая в железных гробах,
Духи войны танец свой закрутили,
Им не насытиться в ваших слезах.
Плачем накормлены нищие орды,
Хохотом грома зашёлся Вотан,
В гневе рука белолицего лорда
Смертью оправит безмолвный уран.
Затхлые сумерки – тлену могилы,
Голодному рту – раскалённый свинец,
Гной городов облекая в руины,
Сядет на трон белой власти творец.
Пылью и дымом наполнился воздух,
Болью распахнуты пекла врата,
С неба Ужасный сотрёт эти звёзды,
К жару печей обращая глаза.


Wotan Redivivus

Ветра холода браслет
По снегам начертал след,
Лютой ярости клыков
Руны в Сумерках Богов.
Хладнокровия алмаз –
Рейха зверя навий пляс,
В рёве танков, свисте пуль
Рыщет волкодлаком Юль.
Через времени поток
Рой мечей и битвы рог,
Древней веры грохот вед,
Заряницы алый свет.
Расы Белой сыновья,
Крест небесного огня
Чрез леса покойных зим,
Дух чей вороном храним.
Чаши трапезы полны,
Воли сходятся сыны,
Тризны молния горит,
Молот скал покой разит.
Взрывом бешеных атак
Девы смоют кровный знак.
Пепел девяти миров,
Горечь проклятых родов,
Стелет белой простынёй
Конь над выжженной землёй.
Лунных стягов жар струи
В их пылающей крови,
Серы стаи, треск брони
В царстве волчьем на крови.


Низвергая Путы

На седалище невеста
Вторит солнца колеснице,
Где щита янтарь и песни,
Да озимая пшеница.
Черна вадмель в сосен цвете,
Дочери Эгира тленны,
Корабля губитель встретит
Помелом могильной пены.
Кровью реки наполняя,
Фюлгии ступить на тело,
Вёльву ратей пробуждая
Ото сна ростком омелы.
Провозвестницею скорби
Снизошла краса печали,
Дух её вонзает когти
В нас, что с ночью танцевали.
Брешь в груди латать сорока
Опустилась альвом тёмным,
Нежить девы взор до срока,
Пав в чертог её просторный.
Тролль церквей обёрнут в камень,
Фюлгия, последуй марой,
Где убийца? Мчится рядом,
Уходя Дорогой Славы.
Радуги хранитель дремлет,
Трэл рябины жжёт законы,
Неба пыль пьяна и черна
В муках на росе медовой.


Моя Королевна

Как я по морю долго плыл,
Как шторм мою ладью топил,
Я страны многие видал
И висы конунгам слагал.
За мною ворон мой летел,
Что брани вечной лишь хотел,
Ему внимал я ночь и день,
Твою во снах лелея тень…
Я пел о битвах и пирах,
Былых героях и богах,
Порой, не помня сам себя,
Дарил поэзии огня.
Но вот, в стихах не стало сил,
Как молот йотуна сразил,
Я позабыл любви красу,
Что же тебе я принесу…
Тот пепел, кровь и боль смертей,
Треск погребальных кораблей,
Нет, не хочу я ведать их
И слышать гром небесных битв.
К ногам твоим желаю пасть,
Иную знать желаю власть,
Мой спутник, что же кличешь ты,
Пустыми были эти сны.
Да, рук тепла не ведал я
Твоих в пещерах забытья,
И тайна даже, где сейчас
Те силы, что свели бы нас.
За ветром ты, за далью гор,
Где гонит тучи грозный Тор,
За океанами мечты,
За лесом древней красоты.
Я вновь пойду, влача клинок,
На поиск силы новых строк,
И, может, напоёт Заря,
Где ожидаешь ты меня…


Wuotan Mit Uns

Средь мира туманов парит он стрелой
Коня быстроногого всадник седой,
В воротах Вальгринд повелитель имён
Сеч дочерей осеняет копьём.
Гладсхейма владыка, Миров Всеотец,
Повешенных князь и покоя беглец,
Хлидскъялв развенчает кручины достойных –
Игга избранников, яростных воинов.
Вероломством дерзая, упорством горя,
Его руны в камнях охраняет змея,
На дорогах лесов и на волнах морей
Вежды трона богов воспылают сильней.
Старицу битвы не умолить,
Воронов чествуя, мёда испить,
Царство Вальхаллы узреть за вином –
Последний оплот для арийских знамён.
Мы разожгли этой сечи пожар,
Время лишить ореола кошмар,
Ярче горит звёзд Асгарда покров,
В шлеме блестит вечный символ Миров.
Слава, светлейшего Аса родитель,
Слава, для жертвы безжалостный мститель,
Магии вестник, мудрец одноглазый,
Что точит грани вселенной алмаза.


Дивизия Viking

Как издревле вежды червлёных щитов
Средь звёзд путеводных в тени парусов,
Варяжский огонь на копье Праотца
За гранями льда в их хрустальных глазах.
Руинами капищ вздымается гнев,
Порвал цепи волк, чтоб собрать свой посев,
Ведёт он героев на призрачный звук,
И множит их тени в себе волчий крюк.
На рунах грозы кровь богов растеклась,
На орден проклятием Хель понеслась,
Средь взрывов и мора, и солнца огня
Они вступят в бой, не жалея себя.
Под парусом чёрным взлетает дракон,
Ни треск автоматов, ни молота гром
Не выведут к свету калёных мужей,
Лишь в пепле небес стать им сворой теней.
И скачет наездник, смыкая ряды,
И в реках кипит пламя алой воды,
Забыты традиции, предан закон –
В путь Вирд провожает волков батальон.
К дремучим лесам через груды веков
Срываются духи германских стрелков,
Где в братоубийство повергнуты сотни,
Стал чёрною долей вселенский Охотник…


На Огнищах Рагнарока

Висы слагают скальды родича
Мёртвому всаднику талых побед,
В пасти Фенрира полымя горечи
Семенем мрака окутало свет.
Брата на брата поднята рука,
Змей раскаляет железо клинка,
Мифа Арийского крепости око
С Гримниром пылает в огне Рагнарока.
Век отживает в предчувствии плача
Полых людей и вчерашних вопросов,
Копья клыков режут схватки удачу,
Прочь испаряя бездушные слёзы.
Считая часы и суровые дни,
Идти, ожидая мгновенье петли,
Живя в пустоте ненавистного рока
В преддверье шагов на костры Рагнарока.
Кровью Квасира Правды хранитель
Ясень омоет небесного стража,
Песня Валькирий разбудит обитель,
Владычицы перст на Высокого ляжет.
Виден туман корабля мертвецов,
Закрыть обожжённое грязью лицо,
Жить, озираясь над пеплом истока
Сил боле нет пред чертой Рагнарока.
Муспелля дети в огнище пожарищ,
Рушится мост, угасают светила,
Травы курганов – свидетели стари
Вепрем эйнхериев в памяти силы.
В копоти распрей сынов и отцов
Плеть начертала узоры рубцов,
В холоде песен дурацких пророков
Слышу я вой на кострах Рагнарока.


Сокровище Бальдра

Кольцо на ладье раскаляется горем,
К обители древней спускается свет,
Покинуты боги, и тёмные зори
Приблизят сквозь сон твой великий расцвет.

Пророчили ведьмы, лукавили молвы,
Но жизнь в боге белом не гасит стрела,
Наполнится кровью колодец бездонный,
Высвобождая ветров удила.

В лучистых закатах оденутся дети,
Кольчуги их крепки в сиянии рун,
И всё, что истлело, возьмут руки смерти
Из яблок ушедшей за Солнцем Идунн.

Оплаканы грёзы поникшей любовью,
И мать, и отец в твоей плоти мудрей,
По выбитым тропам иди долг исполнить,
И станут миры их отныне светлей.


Ясень

Ввысь летящий к стремлению,
Корни пускающий в бездну свободы,
Он славы отец поколению,
Сосущий безжизненной немощи воды,
Хранитель ушедших богов
Познанию мудрости торит дорогу,
Сметающий пеплом врагов,
Растущий величием вышнего Бога.
Он – смерть недостойных рабов,
Хозяин сынов красоты превосходства,
Он битвы венец, и щитов, топоров
В объятиях чести возводит господство.
Космоса вечным реалиям
Разум парящий с петлёй предаётся,
Пыли золы и развалинам,
К ним воля слабых нутром повернётся.
Девять ночей, срока нет,
Каждому будет по силе открыто,
Он кроны миров чистый свет,
Карающий мраком все маски забытых.
Вперёд его ствол созывает,
К рождению семени новых героев,
Концом его ветви играют
Истлевшей беспечности старых устоев,
Что продали мир за песок,
Что стали прислужником мёртвой пустыни,
Не выпив могущества сок,
Который струится по пальцам богини
Матери истинных судеб,
Скрытой в тени невозможного древа,
Невесты не купленных судей,
Огня превосходства, величия чрева.


Тёмный скальд

Я вам пою, герои, славу,
Я очи ворона храню,
Вновь волком белым в ночи стану,
Росу на гусли оброню.
Вам руны севера запели,
И струны душу рвут, как меч,
В снегах леса зашелестели,
Почуяв гром кровавых встреч.
Вам девы пламенных сражений
Несут копьё богов войны,
Победный клич, плач поражений,
А мне слова лишь для струны.
Я песни дар сынам Вотана,
Я ворон чёрный, славы друг,
Пить мёд поэзии не стану,
Пусть будет он отрадой слуг.
Не устремлюсь в Вальхаллы своды,
Мне Хель чертог подарит свой,
Со мной легки для воинов годы,
И в души стих летит стрелой.
Сильней клыков и клювов мощи,
Он рвёт ничтожных, славя высь,
Он словно тень полночной рощи,
В которой тихо бродит рысь.
Отец всех скальдов седовласых
Хранит мой разум, слова щит,
Родник для чёрной песни гласа
В ладов и струн стране журчит.
Узрите вы, герои моря,
Услышьте, воины земли,
Мой отзвук вражеского горя
И гуслей звон, где дни мои.


Тинг

Справедливость неподкупна,
Честь важнее жизни бренной,
Свечи ночи неприступны,
Правды мощи здесь нетленны.
Победителя доспехи
Солнце истин озаряет,
В теле павшего прорехи,
Суд меча пощад не знает.
Ворон Мудрого всё видит,
Молот Сильного разбудит,
Меч невинных не обидит,
Но и плакать он не будет.
Круг по чести, щит на руку,
Кто валькирий песней избран,
Своему покорен духу,
Меч, летящий, в небо изгнан.
Справедливость неизбежна,
Честь разломит щит на щепки,
Кровь никчёмных в буре снежной
Ясеню омоет ветки.
Она краше, она чище,
Она манит судей блеском,
В свете рун кричит кострище,
Мире в этом, сталью резком.


Волосы Сив

Локонов нет среди мира прекрасней,
Чем золотое сокровище Сив,
Волосы нежные гладит запястьем
Тора невеста, коварство забыв
То, что присуще затейнику Локи,
Ведь его шутка - подарок богине
Цвета Земли, ну а зависти строки
Грома владыка сотрёт, и в помине
Боле не станет злодея пристрастья.
Братья Ивальди, умелые гномы
Вмиг сотворили красавице счастье,
Что Сив ждала, опечалившись, дома.
Много ещё те даров подносили,
Радость искусства вверяя богам,
Были и споры, но их разрешили,
Асов почтенье к волшебным делам.


Обаяние Фрейи

Дочь красоты, нет в Асгарде чудесней,
Мудра прелестная дева любви,
Ньёрда сокровище, гордости песней
Славят Ванадис все боги земли,
Неба, где сокола над облаками
Крылья пернатые часто сверкают,
Нежное сердце парит над мирами,
Ласки теплом всё вокруг согревая.
Магии ноты Высокому пела
Дева, желанная всеми родами,
Ко всяким страданиям птицей летела
И золотыми сочилась слезами.
Судьба не отправит на вражье веселье
Фрейра сестру, всё величие Ванов,
Пусть миром правит её ожерелье
Вечности года в любовных туманах.


Под знаком Вотана

В бездне грядущего пламени боя
Копья Вальхаллы охвачены песней,
Пир и война чести павших героев,
Доблестью ставших в Асгарде известней.

Крылья валькирии знак начертают
Криком эйнхериев в поле щитов,
Символ Вотана, как око, взирает,
В них растворившись величием слов.

Здесь белокурые бестии норда
Силы свои умножают для славы,
Горы, леса, и долины, и фьорды
В молнии воронов шествия здравы.

Корнем Валькнута пронизаны сферы,
Сечи безмолвия глас торжествует,
Странники моря, защитники веры
Громко под сводами смерти ликуют.

Символ Вотана парит над вселенной,
Мир избирая и слив воедино,
Асы и Ваны за песней хвалебной
В небе сражений Высокого сила.


Рун дыхание

Под покров резной рубахи
Нить неведомых исканий
Словно кровь истлевшей плахи
Вьёт узор былых сказаний.

Растворяется в затишье
Голос памяти грядущий,
Пронесёт её всевышний
Тайной знаков вездесущей.

Средь имён сокрыт он многих,
О единстве сил твердящих,
Во спираль совьёт дороги
И пространство дней летящих.

Закружит письмо столетий
Мощью ветра мыслей вещих.
Тьма таится только в свете,
Что в глазницах звёзд трепещет.

Даль забытых предсказаний
Круг веков сквозь время вертит,
За порогом пришлых знаний
Вновь его границы чертит.

Вихрем смерти пронесётся
Истребив в сознании старость,
Сам, погибнув, в мир вернётся
Черт поток – раздумий сладость.

Не найти в ответах догмы,
Что нашепчет символ руны,
Знать, корабль взойдёт на волны
В поиск лада, рвущий струны.


Взлетая к Вальхаллы вратам

Вражеский меч, как раскат громовой,
Слипаются очи, я вижу – несутся
Они на конях среди битвы за мной,
Их копья свистят так, что мёртвым проснуться.

Хватают рукой своей сильной и нежной,
Отброшено тело, изранено в крови,
Лишь сердце пульсирует там, под одеждой,
А кони летят, где мост радугой всходит.

Биврест – дорога гостей, что устали,
Крылатые шлемы валькирий блистают,
Вижу, моих девы братьев подняли,
Ворота Высокого павших встречают.

Жизнь пред закрытыми свищет глазами,
Дух бестелесный, и кровь не сочится,
Лики богов в облаках образами
Стали смотреть вековой вереницей.

Той ли судьбы возжелал я, героя,
Нет боле троп и путей отступленья,
Где-то внизу звук пчелиного роя,
Битва… но яростью нет ослепленья.

Хохот валькирий, чему они рады,
Вижу ватаги из сотен погибших,
Тысячи душ выступают из града –
Призраки воинов, крови проливших…


Скальд баталий

Озаряя, возвышая
Травы битв и храбрость мужа,
Сечи доблесть воспевая
Скальд зари покой разрушил,
Не вернутся, не сойдутся
В деле тех достойных браней,
От заката нот очнуться,
Шаг вперёд на крови раны.
Молот стали в поле брошен,
В пыль могилы холод грома,
Скальд возьмёт на плечи ношу
Леденящих песен звона.
С берегов ушли в туманы
Их суда железных воев,
Шаг вперёд на крови раны,
Чести памяти героев.
Ворон, чёрной ночи вестник,
Через время рвётся в пламя,
Скальда рёв печальной песни
В небеса пером взлетает.
Озаряя, возвышая
Поле тингов, гул решений,
Проклиная, разбивая
Эхо их в плену забвений.
Пропадали, всё исчезло,
С берегов ушли в туманы,
Пустота чертог отверзла
Храбрецам, сынам Вотана.
Струны рвать в кровавых пальцах,
Сокрушая криком ветры,
В океан уйти скитальцем
Босоногим, где ослепла
Правда их и потерялась,
Шаг вперёд на крови раны,
Душа скальда рассмеялась
Мигом времени Вотана.


Викинг

Я хочу увидеть твоё страдание,
Узреть, как меч окровавлен, резной,
Поле брани и море молчания
Увлекали драккар за собой.
Словно пасть мирового дракона,
Эта сталь поглощает ваш свет,
Не придёшь к нему боле с поклоном,
Средь волков ледяных его нет.
Я хочу сотворить разрушение,
Символ боли – рогатый мой шлем,
С верой вашей несётся растление,
Мёртвый крест вы воздвигли над всем.
Зубы скрипят чёрного змея,
Твоей крови желает владыка испить,
Храм покаяния тлеет,
Бог мой поможет род скверны изжить.
Дев приведите, рабынь и прислужниц,
Царствие им обещали за боль,
Гордые взоры монахинь, послушниц,
Меч, приласкать эту прелесть изволь.
Крик не тревожит северный берег,
Парус багровый твой бог не порвёт,
На рунном копье окровавленный череп,
Войско червлёное бером ревёт.
Оно жаждет увидеть пожары,
Слышать лязги и стон средь теней,
Моря всполохи дразнят драккары,
Как безжалостность проклятых дней.


Это война (Мидгарда пустыня)

Громом кровавого Мьёлльнира режет
Смерть великана над полем баталий,
Молот взлетает средь сечи всё реже,
Севера волки гнев мести впитали,
Пастью дракона разверзлись глубины,
Шлемы срывая под натиском варга,
Слепому доверить оружия силу –
В пепел обрушит он своды Мидгарда.
Это возмездие хаосом битвы,
Свой иль чужой, в танце крови не целясь,
Бьёт он, пуская по лезвию бритвы
Смерти раскатом, где молнии спелись.
Овраги в телах и в глазницах пещеры,
Воин, ступай, сотрясающий земли,
Рывком ты последним проложишь сквозь сферы
Путь в новый мир, где свобода не дремлет.
Драных кольчуг разнесёт ветер звенья,
Поднимут потомки обломки мечей,
Ну а пока зова крови стремленье
Не потеряй, размахнулся и бей!
В глотке дракона пустыня и пламя,
Волчьего века оковы сбивай,
Молот упал, сокрушая все грани,
Гибель Мидгарда, беги и хватай!
Витязям брани открыта Вальхалла,
Кличем Вотан призывает сражаться,
Это война, цена жизни упала,
Руби, убивай, Тьма заставила драться.
Песня валькирий заглушена громом,
Армии плавают по морю злобы,
Девы взлетают к последним оплотам,
Змеи ползут, обвивая их своды.
Жадный поглотит светило людское,
Вырвалась сила, что в слове томилась,
Старая вельва, пьяна ты пустою
Прелестью солнца, да в Хель возродилась…


Берсеркер

Ладью ветер на берег прогонит,
Свист, заглушенный рокотом волн,
Отец воинов радугой всходит,
Бера дух громогласен и зол.
Битвы поле звенящей секирой
Окровавлено, варвара гнев,
Смертью тысячи глав окропило,
Он сразится, уже умерев.
В штурме танка доспехи закляты,
Руны молнии чертят закат,
Небеса алым светом объяты,
От ударов крошится булат.
Брани поле стремительным смерчем
Воин белый очистит до дна,
Раны в сердце, но руки не легче,
Поёт сталью богов сторона.
Меркнет в детях безумия жалость,
Грома расы раскат топора,
Он не чувствует боль и усталость,
Лишь блаженство от смерти врага.
Ярость, ненависть, чёрная сила
Жаждет смелого, с рёвом войны
Бурый скалит голодное рыло
Вечных сумерек белой волны.
Щепки ветер на море прогонит,
Тьма поставит свой знак на крови,
Дух медведя ко звёздам уходит
В свете этой последней зари.


Отец рун

Одиноко висевший на Дереве Мира
Под взором сменявшихся лун,
Отдавший свой глаз у колодца Мимира
Хозяин магических рун.

За девять ночей пробудившейся тьмы,
Чьи корни не ведомы вам,
Познал бог, как жертва без жизни воды,
В ней мудрость от собственных ран.

Пронзённый Гунгниром вороний отец
Сквозь бренность открыл волшебство.
До дня, когда миру наступит конец,
За знаками силы родство.

Вам, детям своим, эту тайну донёс,
Что раны иль шёпота голос творящий.
За Хугином Мунин даль неба вознёс
Над старцем, в скрижалях камней говорящим.


Молот Тора

Не выжжены в памяти звуки
Гремящих тяжёлых колёс,
И снова в железные руки
Оружие север принёс.

Как встарь, колесница несётся
За тенями грозных рогов,
И суд, и расправа вернётся,
Всех Мьёлльнир настигнет врагов.

Кругом до всемирного змея
Никто не посмел его взять,
И пусть в это смутное время
Не будет кратка рукоять.

От гибели Асов потомков
Из века ты в век защищал,
Громовник скалистых обломков
На страже Мидгарда стоял.

Отец белых воинов сечи,
Вновь силы свой пояс одень,
И гордо расправивши плечи,
С грозою пройди в этот день.

В укрытые сталью ладони
Возьми судный молот небес,
Засилье пусть мрака прогонит
Обратно он в призрачный лес.

Найдёшь его в душах упрямых,
В снегах среди кузниц войны,
Он спит в ожидании рьяных
Боёв в царстве смерти – зимы.


NordVarg

Холодною ночью в бескрайних лесах
Бродит, оскалившись, белая ярость.
С чёрной душой в ледяных волосах,
Вкусивший бездонную лунную сладость.

Свободный творить продвижение Зла,
Способный не верить глумливым легендам,
Его за собой вьюга – мать принесла,
Ошейник для хищника воли неведом.

Для взора приятен кровавый закат,
Полярные сумерки, вестником ночи
Он выступает из северных врат,
Тотальною Тьмой он клыки свои точит.

Отродье жестоких царей,
Познавшее тайну и мудрость мороза,
Хозяин страшащих теней
Заставит врагов проливать свои слёзы.

Он тёмный король, власти Смерти ведун
Станет причиной нашествия гнева,
А жалкий лишь крикнет: «Gotterdammerung!»
Но солнце зайдёт и не выйдет из плена…


Вольному воля

Мыслью по древу растекаясь,
За Слейпнира наездником следуя
К вершине слияния времени
Туда, где рождается невидаль,
С немым отраженьем беседуя,
К дракона корням пробираясь.

Орла весть незрима, неслышима,
Шевелятся Нидхегга волосы,
Взывая оболганной пропастью,
Вгрызаясь обманчивой бодростью
В прямые вселенские полосы,
Борьбы подаянье возвышено.

И с волком сливается всадник,
И войско врага – зазеркалье,
Они не падут, но уходят
Туда, где олени не бродят,
Покинуты свет и страданье,
Лишь новой дороги ты странник.

А беличий хвост, как змея,
Решительны происки копий,
Они не сдадутся, сражаясь,
Они встретят Хель, ухмыляясь,
Щит неба порывами молний
Ведёт, вольный дух бередя.

Их спины не ведают плеть,
Героев судьба не напрасна,
Виновных убогие ищут
В слезах и безумии нищих,
Но руна победы прекрасна,
Что вольный дерзает узреть.


Поступью Сверхчеловека

Шагая по тропам к вершинам
Величия, славы, к божественным
Образам, ясность ума, как лучина
Светит победой торжественной.
Попирая низость, сапогом
Растоптать дерьмо на глазах
Звериного сброда, кто с высью знаком,
Сверхчеловеком воссядет в богах.
Молотом чёрные камни круша,
Что тянут вниз, в болота и лужи,
В крепость откроет ворота душа,
В залы небес, где и жёны, и мужи,
Доблестью полны, без страха сердец
Перед низами, червивым уродством,
Боги, сверхлюди подарят венец,
Что обозначит лишь правды господство.
Упившись свободой, ложной,
Временным счастьем прихоти мерзкой,
Стал тараканом, мухой ничтожной,
Не устоит перед волею дерзкой.
Обличая всё среднее,
Битва суровая под облаками
Воина ждёт не последняя,
Судьбы бездушных изрежет клинками.
Кровью омыв мечи власти,
Он поднимается выше и выше,
Знание, сила его встретят страстью
Той, что спала в долгих сумерек нише.
Смерть ублюдков молотом кована,
Грома раскат устрашает овец,
В тучах возмездия лютого ворона
Молния стали им чертит конец.

Тлен & Зловед
Grim Shadows of ImmortaL North II
Renaissance Of Valkyrie

Вотана Крест / Wotan’s Cross
(Тлен cover - Кельтский Крест / Celtic Cross)

В вышине снежных гор,
В огне Рагнарёка
Из расплавленной воли
Вотана крест был откован.

Мы – те, кто не верит ни единому слову
Святого отца и церковного хора,
Мы не склонимся в угоду уроду,
Нам языческий пляс слаще колокольного звона.

В вышине снежных гор,
В огне Рагнарёка
Из расплавленной воли
Воина крест был откован.

Воды дождевой – пролитых слёз
Изопьём мы из рога,
Негасимым огням – богохульным речам
Свои сердца мы откроем.


О Пессимизме, Скоротечности Времени и ни о Чём… /
About Pessimism, Rapidity Of Time And About Nothing…

Пряча нож под личиною спасенья,
Невежество тая под маскою прозренья.
Тот, кто голову склонил, не увидит неба,
Кто верит, что прозрел, в потёмках бродишь слепо.

Пыль в глаза – обличим же факты в ересь,
Бои до первой крови толпе уже приелись.
Хоть неумолимо время, оно не изменит суть вещей,
Мёртвый не проснётся, не станет и дурак умней.

Время всех рассудит, жизней собрав дань,
Смерть к твоей душе свою протянет длань.
Когда туман печали окутает погост,
Сорная трава продолжит бурный рост.

Ты можешь лгать другим, можешь лгать себе,
Можешь солнцу лгать, можешь лгать луне,
Можешь честным быть наперекор ветрам,
Они с тобой немного поиграют и выкинут, как хлам.

Беспринципный честолюбец или святой среди святых,
Размышляющий о вечном, забыв о вещах простых.
Ты не пройдёшь и шага, уставившись в порог,
Ведь нельзя бежать вперед, не поднимая ног.


Валькирия II: Ненависть и Война /
Valkyrie II: Hate & War

Молота по стали удар
По горящей распугнул Зелиген
В белых платьях лесов, Ёрмунганд
Содрогнулся, как за Гйоль мёртвых тлен.
Потекла росой с крылатых коней
Кровь, омыв доспехи дев девяти,
И Хримфакси в напряжённой узде
В ночи Нотт смакует битвы стихи.
Словно Эмбла, в колеснице луна
Осветит Валькирий дикий полёт,
Вечность волн буравит шторм – Нагльфар,
Дева павшего за руку возьмёт…
Молота по стали удар
Нерушимый сотрясает чертог,
Рёв неистовства издал в ночи Гарм,
Предвещая жизням шаг за порог.
Крик пронзающий летит в облака,
Вскинет руки к небесам Вайделот,
Клич Валькирии рвёт годы, века,
Словно сердце Бальдра рвёт стрелой Хёд.
Потекла роса с крылатых коней,
Запылали знаки в шлемах резных,
Щит пронзает меч, а тьма всё острей
На копье несущих знамя войны.
Лес железный обнажает клыки,
И за ним видно Гинунгагап,
Гнев и Ненависть вздымают штыки,
На земле их слуги крошат булат.
Молота по стали удар…
Поутру Скинфакси вывезет Соль,
Поцелуй – героям памятный дар,
Тем, чьи души не падут в воды Гйоль.
Вслед за солнцем выйдут, кто ещё жив,
Но не стынет злостной кузни металл…
Золотым покровом встретит их Сив,
Тех, кто сталью свою жизнь покупал.


Кровь Войны / War’s Blood

Мы всего лишь Кровь Войны,
Оружие свершения Судьбы.
Мы в выборе своём вольны,
Но, как и Смерть, слепы.
Мёртвым взглядом встретить рассвет,
Кровью умывая землю.
Пред Богами дать страшный обет,
Словно вином упиваясь местью.
По бранному полю пробежать лютым зверем,
Сталь обагрить вражьей кровью.
Враг несётся обезумевшим вепрем.
Душа в теле держится одной только злостью.
Сделай шаг, а затем другой,
В конце пути – Смерть!
Смерть лишь дарует покой,
А смертным одром – твердь.
Мы – безумный меч Войны,
Без наказания нет вины.
Мы, словно перст Судьбы,
В намерениях своих тверды.


The Blazing Sword of «Werewolf»

Do you understand,
That’s disaster of your Fatherland,
And winter’s frost likes bloody stories
In the black fire of glory.
Panzers roar in the night,
Aryan blood calls to fight
In the lightning of Dead Head.
You will see life in the death.
From the ground take your sword,
From the Heroes – thunder’s word,
Rune of victory calls to win,
Your dark angel has no sin.
Fight for freedom, fight for pride,
Werewolf howls, sheep cry
In the flame of burning hopes,
In the ice of gravestone’s notes.
When you’ll understand,
That you must fight for Fatherland,
You’ll not have another choice…
Hate and War, right thunder’s voice.


Марш В Бесконечность /
Marsh To Infinity

Марш в бесконечность,
Ярость войны.
Лицемерная мерзость,
Сырой горсть земли
Упала в могилу
На останки надежд,
Гнусно скалились миру
Идеи невежд.
Тая ярость и злобу,
Болью воздав во сто крат,
Свинцом наполняя утробу
В плечо упирался приклад.


Железный Орёл / Iron Eagle

Там и там у руля сборище дураков,
Как рунический молот, отыщет врагов,
В раскалённом дожде железный орёл
В своём кружит полёте, заняв брани престол.
Десятки веков между мёртвых овец,
Пламя мести взывает в священной крови,
Внушает лукаво висящий подлец
На брата карающий меч опустить.
По приказу вождей, прервав жизней срок,
Волю гнева извергнув, нажми на курок,
Вандалом судьбы и стального креста…
Он такой же, как ты, лишь пылает звезда.
Путь каждый свой выбрал, нет права стенать,
Есть только приказ чью-то цель достигать,
В сумерках богов врага настигать
И мечом своей правды… убивать.
В тумане ночном чей-то сизый мундир,
От грохота войн облетела листва,
Растерзан и проклят рыдающий мир,
От металла остыла солдата рука.

На шлеме призрака двоится молния…
В ней виден ты, в ней виден я.
Река из крови разойдётся волнами,
Омывая берега из железа и огня.


Царство Отчаянья / Realm Of Despair

Страх тело обдает, словно хлад,
Бредёт в одиночку брошенный в поле солдат,
"Ничто не забыто и никто не забыт" -
Девиз сей горделив, но в то же время смешит.

Ужас страха, ненависть, гордость и честь,
Сколько Смерть душ собрала - не вообразить и не счесть.
Сухость в горле, привкус крови во рту,
Идти вглубь царства отчаянья, превозмогая судьбу.

Запах гари и смерти подгонял, словно плеть,
Ночь подходит к концу, на восход больно смотреть.
Впереди нет ничего, лишь пир для воронья,
Бесцельно шагать на восток, убежать от себя.

Толь завывание ветра, толь голос внутри
Толь истошно кричит, толь неистово шепчет, - "Смотри!"
Впереди, в багрянце кровавом зари
Остатки полка, под потрёпанным стягом, видны.


Ragnarok Howls / Воет Рагнарёк

Безмолвный чертог ледяной,
Огонь пронзит холод немой,
Отряд вурдалаков уйдёт
В метель, где ревёт пулемёт.
Гильз стреляных с касками звон,
Стяг солнца держал батальон…
От времени сгнил автомат,
Уснул белокурый солдат.
Порывы, надежды мертвы,
Крови стало больше воды,
В свой час ночь над миром взойдёт,
Всё яростней бьёт пулемёт.
И рун колдовских батальон,
Что Брунхильд, окутан в злой сон,
Но сменит рассветом закат
Весны пробужденья солдат.


Ренессанс Валькирии / Renaissance Of Valkyrie

Окрылённый мечтания облаком,
Дух летел по ветрам сорванным цветком.
Заплутавших имена в тени молоды,
Жизнь начнётся снова чистым листом.
Не погибнуть бы, разлукой упиваясь,
Проклиная власть единого начала,
Да словами неразумными бросаясь
Не творить собственноручно бы преграды.

В оперении стальном, русоволосая,
С фигурой статной, облачённая в доспех,
Родишься заново порой томящей позднею,
Свой гимн в штурмующем величии распев.
Пусть говорят, пускай сшивают платье прошлого,
Лишь осознание себя дало б росток,
Молчишь, взирая, когда мысли в бездну брошены,
И кличешь яро в марше кованых сапог.

Кому с тобою на коне парящем встретиться,
Любовь оставив дальним грёзам и слезам,
Водоворотом сил фигура в танце вертится,
В сиянии радуги подобной став цветам.
Мечтою облачной ты тоже окрылённая,
Взлетаешь по ветру горящим лепестком.
В тени озарения влюблённая,
Ты возродишься снова чистым листом.


Пустота / Emptiness

Из года в год, из века в век
Где-то там тускнеет свет…
Где-то там, но здесь лишь тьма,
Беспробудна… Вечна… Пустота…

Где-то там. А ты один.
Ты слуга и властелин.
Раб сомнений, себе царь…
А тень душит, как и встарь.

Мир велик, он где-то там…
А ты один, весь мир ты сам!
Чернота – вот суть тебя…
Чернота… Тьма… Пустота…

Из года в год, из века в век
Ты смотришь в даль, где брезжит свет.
И до него лишь два шага,
Но под ногами Пустота!


Еще Раз о Человеколюбии /
Once Again about Love to People

Убей себя, ведь ты бесполезен,
Сделай мир немного, но чище,
Способ решить все проблемы известен,
Не ищи себе больше ниши.

Убей себя, тебя все равно не поймут,
Нытьем не докажешь, что лучше.
Все, кто живут, так или иначе, умрут,
Незачем копаться в человеческой гуще.

Убей себя, жизнь дерьмовая штука,
Здесь манна не падает с неба.
Забудь, что такое круговая порука,
Здесь каждый сам за себя… скука.

Убей себя, сделай мир лучше,
Заполни собой пустующий гроб.
Стук сердца звучит все глуше и глуше,
Может в следующей жизни тебе повезет.


Воздаянье / Retribution

Конь с крылатою девою битв воспарил
Над Землёю погостов, Землёю могил,
Её тело незримое входит в экстаз,
Опустошая в рой нечисти боезапас.

Над полями разносятся крики и мат,
Плевать – кто был прав, а кто виноват,
Разметая волной разложения бред
Мир ядерным заревом встретит рассвет.


Ars Amandi

Вглядись в глаза мои – озёра тёмной дали,
Пребудь же рядом, Фюлгией оберегая,
Мой дух Валькирии так страстно целовали,
Когда летел он мотыльком, в огне сгорая.

Иные гнали нас во тьму, и тьмой мы стали,
Дано им видеть только чёрные плащи,
Мой конь, как волк, на этот мир несётся, скалясь,
Но Свет пылает и Любовь где-то внутри.

И Свет тот ярче сотен звёзд, он многих слепит,
Тех, что куют на нас секиры и мечи,
Но ясен лик мой, словно солнце на рассвете,
Его под маскою стальной ты отыщи.

Тебе одной цветы души моей увидеть,
Любви, запретной для других, познать на вкус
Среди людей, что нас привыкли ненавидеть,
На коне ночи я во сне твоём промчусь.

Бунтарь из прошлого, проклятый небесами,
Да спутник блеска, кой несёт крылатый шлем,
Я встречусь в битве с миллионными войсками,
Вся моя армия – в крови остывших вен.

Что ждёт меня – триумф победы или гибель,
Жар твоих рук или холодный меч зари,
Мы в жизни разные завязываем нити,
Но робко все идём к науке злой Любви.

Работа одной девушки, шедевральная на мой взгляд,
прямо настоящая сказка, итак:
Даня Мирослава
На Ложе Хрустальных Миров

Основная часть данного поэтического
сборника изложена в виде слов двух
действующих лиц, читается соответственно:
▼ – от лица героя,
▲ – от лица героини.


* * *

О чём поёшь ты, соловей,
В лесной глуши после грозы?
О ждавшей милого Сольвейг
Иль к делу ратному призыв?
Прошу, ты мне куплет сложи
О светлом будущем моём.
Где сокол ясный мой, скажи,
И будем ли мы с ним вдвоём?
Спой о раскрывшихся цветах
Во чистом поле у реки,
О зеленеющих дубах
Царицы всех лесов тайги.
О том, как грустно мне одной
Гулять по вымокшей траве,
О счастье жить всегда весной
И о святой любви моей.


Сказ о сотворении мира

Я не буду молчать о былом и великом,
Расскажу вам всю правду от слова до слова:
Мир был юн и наполнен движеньем и криком,
Всё в нём было прелестно, невинно и ново.
Породили его два великих союза.
Жаль, почтения к ним уж осталось немного…
Первый – Рода и Лады священные узы,
А второй – Земли-Матушки с Небом-Сварогом.
Время шло…Подросли у Сварога ребятки:
Старший мудр, средний резв, третий очень капризный.
Их отправили в мир последить за порядком,
А они дали старт человеческой жизни.
Отыскал как-то средний две палки покрепче
И сказал: «А давайте дадим им дыханье!»
Старший молвил: «Ну что же, попробуй конечно».
Младший был удивлён и застыл в ожидании.
Совершили три брата великое чудо
(Говорят, была создана раса людская!),
Но про это я долго вам баять не буду –
Не была там сама, не видала, не знаю.
Братья дали им ум, обучили их речи,
Дали сотни полезных и нужных советов.
Дом людей круглый год днём был старшим подсвечен,
Ночью были они младшим братом согреты.
Кто же были три брата? То быль или небыль?
Как же братьев в народе у нас величают?
Старший – Солнце-Даждьбог, его взор цвета неба.
Роду он Коло жизни вращать помогает.
Средний – статный Перун, он секирою грома
Каждый год разрушает Мораны объятья.
Младший – рыжий Огонь, с ним уж все мы знакомы.
Вот кто были те добрые, мудрые братья.
Вот, пожалуй, и всё, длинный сказ мой окончен.
Переполнила, видно, я вас чудесами…
Попрошу ни о чём не расспрашивать больше.
Интересно? Ну что ж, почитаете сами.


* * * ▲

Накинув на плечи медведицы шкуру,
Покинула дом в леденящую полночь.
И грозною силой, косматой и бурой,
Себе призываю я лешего в помощь.
Ты северным волком пришёл в полнолунье
С дурманящим взором и мягкою шерстью.
Принёс в мою жизнь ледяное безумье -
Не радуют глаз мой ни гривны, ни перстни.
Мне злата и ярких каменьев не надо,
Забыты навек в сундуках паволоки.
Желаю мороза любимого взгляда
И лютой метели объятий коротких.
Приди ко мне в терем и будь моим князем,
Иначе на свете одной мне остаться
Безумной княжной, в сновиденьях погрязшей,
Навек разучившейся улыбаться...


Воинство Свентовита

Далеки рубежи у широких земель,
Где великий народ своенравный живёт,
Где луч Солнца поёт и танцует метель,
И где молот во кузнице с тяжестью бьёт.
День и ночь напролёт здесь куются мечи
Для могучей руки стражей дальних застав,
Вестью кречет лихой в небесах прокричит –
Знак для воинов вновь закатать рукава.
Богатырский нелёгок по своей земле шаг,
Промеж копий летит белый солнечный конь,
Улыбнётся ему светлый русич – варяг,
В своём сердце храня негасимый огонь.

Свентовиту несём, отцу Севера, речь
Славы витязей вечных бессмертного рода,
Многоликий властитель безудержных сеч
И владыка богатств изобилия рога.
На Станице нашей горделивый орёл,
Что парит, словно дух, через штиль и бураны,
Мы едины в тебе, чистоты ореол,
Красят наши ряды воев крепкие станы.
Что тверды на земле и на буйных морях,
Что идут напролом, попирая преграды,
Что душою горя и металлом звеня
Сберегают наследие древнего града.


* * * ▲

«Расти, коса, до пояса», -
Я заклинала волосы,
Сидела перед зеркалом
Хрустального ручья.
В глаза смотря самой себе,
Я верила своей судьбе,
И вот уж скоро под венец
Пойду с любимым я.

Там высоко
Подвенечное платье мне ткут облака.
Здесь от земли
Погребальных костров поднимается дым.
Дом мой, прости,
Мне дорога лежит от тебя далека,
Ухожу за родимый тын.

Платком лицо закрыли мне,
Брожу своя в чужой стране,
И Ладу-матушку прошу
Мне душу укрепить.
На шумном свадебном пиру
Для старой жизни я умру,
И в новом мире возрожусь,
Чтоб мужней дальше жить.


* * *

Угрюмые серые скалы нависли над морем.
Изорваны флаги, и воины смертельно устали...
Корабль заблудился в холодном глухом коридоре,
Где небо - литой потолок из сверкающей стали.
О серые земли, о небо, о море, о ветер,
Здесь жизнь холодна, здесь метель заметает жестоко,
Но мне всё равно ничего нет милее на свете,
Здесь всё нелюдимо, здесь царственно и одиноко.
О древние скалы, твердыня таинственной веры!
Вы плотной стеной неприступно вздымаетесь в небо!
Средь вас мы скитаемся сутками в мареве сером,
Забыв о реальности, сгинув в туманную небыль...
Крылатые призраки вырвались из подсознанья,
Мы в тяжком бреду, мы клянём всех богов без разбору,
Семь суток без сна... Весь корабль погрузился в молчанье...
И видятся дом и жена воспалённому взору.
Но всё же наш дух не погиб, не погибла надежда!
Учили с рождения нас не мириться с судьбою!
Мы ночью корабль по звёздам направим, как прежде,
А утром нам солнце в тумане зажжётся свечою.


Пламени Северной Любви ▼

Я северный хищник,
Томимый желаньем,
«Вольному воля», - девиз и призванье
Моё, что не ведает
Пут и стесненья,
Лишь дикая страсть – для меня вдохновенье.
Высокие горы
Дух мой породили,
Моря ледяные ребёнка взрастили,
Чужой, но любимый
Тобою, я знаю,
На этой земле я себя потеряю.
Как долго искали
Сокровищ драконы,
Их нет для меня, я тебе бью поклоны,
Прекрасная дева
С косою златою
В стране городов, что мне стала родною.
Пронзённое сердце
Стучит всё сильней,
Быстрее, чем бег печенежских коней,
Так пусть же пребудем
Навеки мы вместе,
Объятые в сумерках солнечной песней.
Для нас нет князей,
Только ветер свободы
Томящей любви в этом храме природы,
Не ведомы нам
Их пороки-сомненья,
Лишь дикая воля нам благословление.


* * * ▲

Рассыпаны звезды узорами чуда,
Прохлада ласкает леса за рекою.
Небесная лёгкость, не знаю, откуда,
Поднимет на облако вместе с тобою.
Дыханием жарким ветра распалились,
И нежностью рук налились Небеса,
Как цвет по весне, словно угли в горниле,
Как, Солнцем напоена, утром роса.
В прекрасном саду возле яблони статной
Приляг, отдохни от набегов врагов,
И вместе с собой унеси безвозвратно
Сладчайший из яблони этой плодов.
Позволено всё, я твоя, мой любимый,
Твоя без остатка по собственной воле.
Мы, два океана, слились воедино,
И нет никого, кроме нас в этом поле.
Ты слышишь, гроза надвигается где-то,
Перун не оставит детей в это лето...
Миг! Звёзды взорвались, рассыпавшись пеплом,
Застыло мгновенье! Вдвоём до рассвета!..
Ласкает прохлада горячее тело,
Я белою птицею ввысь улетела,
Не ведая граней, не зная пределов...


Колдунья Вещего Сна ▼

В своём танце, невидимом всем,
Пролетели мы между мирами,
По ступеням причудливых сцен
Восходили под руки с богами.
На раскидистом ложе уснём
Во сплетении с жаркой мечтою,
Унесённые ласки ручьём
В мир, где царство стоит золотое…

Огонёк в нашем поле дотлел,
И умолкли в глуши поцелуи.
Я в видении образ узрел
Старой ведьмы, что мёртвых смакует…
Холодами повеяло вдруг…
Приближение… вещей колдуньи,
Мертвецы вылезали вокруг,
Стоном страшным взорвав полнолунье.

Я иссохшие видел дубы,
Вороньё, что кружит на рассвете,
Угли пламенем взятой избы…
Всюду только лишь кровь и пепел.
Блеск от лезвий горящих клинков,
Упыри среди смрада пируют,
Дерева воют гласом волков
На колдунью, что мёртвых смакует.

Черна тень вереницы гробов,
Да курганы мерцают, что звёзды,
Воронит сажа храмы снегов,
Где осыпались белые розы…
Кто ж они – эти дивьи цветы,
Их бутоны ещё не раскрылись…
Я проснусь, но со мной рядом ты,
Улыбнусь, не сказав, что приснилось.


* * * ▲

Услышь меня, Небо, согрей меня, Солнце,
Неистовый Ветер, неси мою песню.
Шумела листва за раскрытым оконцем,
И не было времени в жизни чудесней.
Твоею была и в любви растворялась,
Тонула в прохладе купальской ночи...
Улыбкой костров в Небесах отражалась,
Не ведая смысла, не зная причины.
Звездою рассветной, росою медвяной,
Цветком полевым, родниковой водою
Ворвусь в твоё сердце свободою пряной,
И стану богинею в нём всеблагою.
Руками твоими лелеема вечность,
Окутана сетью дыхания ласки...
Мы - звёзды на небе, легки и беспечны,
И дарим друг другу свой свет без опаски.
Берёзами белыми в сини полночной,
В сапфирах Небес бриллиантовой пылью,
Зажёгся огонь между ласковых строчек,
Следами дорог, где с тобою мы были.
В чертогах Богов нас Судьба обвенчала,
И Лада улыбкою благословила.
Далёко, за речкою песня звучала...


Осень Обретший ▼

Песня терзающих дух перемен,
Где царство златое умылось дождём,
Как чуди шаман, замирает во тьме…
Последний удар в бубен прожитым днём.
Шагай босиком по увядшей траве
За пряхой судьбы перекрёстком беспечности,
Ты в листьях опавших узнаешь во тьме
Следы безголосой, скупой человечности.
Лукавая осень слепца проведёт,
Обманет и бросит, свой смех укрывая,
Она беспощадная, линию гнёт,
Безумцев в пучину забвенья ввергая.
Потеряны люди, забыты кумиром,
В цепях безысходности бьются, рыдая,
Но нам чашу полную осень налила
Хмельного презрения, твердь проверяя.
Пьяны мы дождём бесконечной тоски,
Вином переулков заморского града,
Мир мелочных душ разорвать на куски –
Для венчанных матерью-ночью услада.
На празднике нашем увядшие ивы,
Кружащие птицы в закатном сиянии,
Она будто вечна, ничуть не ревнива
Лукавая дева в цветном одеянии.
Молчим мы с тобой, созерцая, гадаем
По звёздам, угасшим на млечных просторах,
Кругом тишина, в ней покой мы познаем,
Чтоб после рвануться в пристанище Мора.
Идём босиком по холодной траве
За нитью своей перекрёстком беспечности,
В ветвях оголённых увидишь во тьме
Следы столь желанной тобой человечности.
Волчьи сердца, что хотят перемен,
Омыты осенним кровавым дождём,
Как чуди шаман, замирают во тьме…
Последний удар в бубен прожитым днём.


* * *

За древесными кронами прячется Солнца восход,
Позолочены лучиком листья осеннего леса.
Просыпается снова бессмертный славянский народ,
Открывает глаза и отдёргивает занавески.
«С добрым утром, Даждьбоже! Как рады мы видеть тебя!
Как мы счастливы знать, что ты снова вершишь справедливость.
Под своими крылами ты грел нас веками, любя,
Никогда не сменяя на гнев всемогущую милость.
Мы за братом твоим, за Перуном, пойдём хоть куда.
Этим солнечным утром всем родом помолимся дружно,
Дабы были мы вместе во веки веков, навсегда.
Счастье в том, что вы с нами, а большего нам и не нужно».


Коляда Солнца Колесо

Изо чащ повозка едет,
Солнца родам срок,
Дню прибыть во новом свете
С воробьиный скок.
Бога Черна ночь уходит –
Навий торжества,
Гой, Коляда, Божич мостит
Тропы рождества.

Молодого обрети, Заря – Заряница,
Кати коло за собой, нова дня сестрица,
Поведу козу кругом, по снегу и зёрнам,
Славу мёдом вознесу во краю просторном.

Тянут волки под кудесы
Силы младой волю,
Скоморохи звоном бесов
Отведут с раздолья.
Песней девам величать –
Солнцу разгораться,
Светла Ирия встречать
Весть премудрым старцам.

Молодого обрети, Заря – Заряница,
Разливайся, Солнцеврат, хмельною криницей,
По дворам-дарам езжай, встав лишь у порогов,
Гой, Коляда, выходи на весны дорогу.


Турицы Ворожные ▼

Из-под Морока стужень выводит
Вечерами Ворожными люд,
Месяцами-волхвами восходят
Нави стражи и молвы несут.
Во плясе безумном рогатых
Сомкнулись ворота умерших,
Быть волку младому заклятым,
Истокам – снегов белоснежных.
На суженых ты ли гадаешь –
В обряде шепчу заклинанье,
Лишь маскою турьей встречаешь,
Ответом… на мужа признанье.
Небесного пламени искра
Осветит мне путь посвященья,
Ты Велеса ведаешь числа,
А я обретаю рожденье.
Мы средь гусляров пронесёмся,
Волною меж рощ, огнегривой,
На пляс-Водокрес не вернёмся,
Мы волчьим погостом любимы.
Из турьего рога испили,
Во страсти сорвав серы шкуры…
Но чарами Смерти манили
В глазах древних воев фигуры.


* * * ▲

Я - Велеса дочь, мне оружие - Слово.
Оно пробуждает надежду в душе.
И нет в этом слове ни капли такого,
Что было бы вам не знакомо уже.
Мы, братья и сёстры, сойдёмся же в Коло!
Споём нашу Песню о славе Руси!
Раскинемся рифмой от дола до дола,
И будет наш мир небывало красив!
Как птицы в своём величавом полёте,
Как искры от ставших легендой комет,
Творите и пойте, покуда живёте,
Несите в сердца опустевшие свет,
И сделайте мир хоть чуть-чуть человечней,
Пусть слышит, как голос от счастья звенит!
Мы все исчезаем, но Велес навечно
Бессмертные души детей сохранит.


* * * ▼

Удержи меня голосом манящим,
О цветах полевых расскажи,
В этой ночи нашли мы пристанище
У криницы широкой души.

Подхвати же крылами пернатыми,
Вольной птицею в небо взлетим,
Мы сплетёмся пред синью закатною
И на миг выше гроз воспарим.

За князьями ходили мы славными,
Волкоглавый свой лик не тая,
Напиваясь всласть болью и ранами,
Предавая Марене себя.

Не забыть мне дорог окровавленных,
Как тебе расставания грусть,
Только ночь эта нам лишь оставлена,
Птицей я, как и ты, обернусь.

Мы летим соколиною парою,
Много ль ран нам ещё получить…
Под стрелами и злыми ударами
Даже Смерти нас не разлучить.


* * * ▼

Когда-нибудь, я знаю, всем нам доведётся
Перешагнуть одну невидимую грань,
Нас встретят облака, подсвеченные солнцем,
И души, очищаясь, унесутся в рай.
Ах, жизнь, как ты мила, ты блещешь соком цвета
И гонишь даже тени призрачных границ.
А мы всё ищем, но нам не найти ответов
На странные вопросы скомканных страниц.
Я ухожу, прощай, не скоро приведётся
Нам встретиться с тобой в заоблачной дали...
Там будут облака, подсвеченные солнцем,
Клочок родного неба и горсть родной земли.


Белобог ▼

Отведаю братину алых рассветов
Во спящих дубрав паутине теней,
И месяц ушёл, и скрывается где-то,
А Солнце летит в колеснице своей.
Я песню пущу остротой соколиной
Меж битв великанов, в дремучую тьму,
Лик Белого Бога сияет незримо
За млечной ладьёй в лучезарном саду.
Спрошу его тихо про светлую волю,
Про долгую жизнь и небесный уклад,
Чтоб ответил, зачем по лесам и по морю
Мы в вечность идём, но ни шагу назад.
А где-то вдали, в грёзах хвойных полесий
Ворота ведут нас в Чертог Родовой,
Так чем же, ответь, старцем буду я весел,
Коль раны омоют мне мёртвой водой.
Ты древний кудесник – хранитель рутины,
Что сам восходил после пепельных дней,
На ложе снегов не постелешь перину
Для тех, кто вернётся с червлёных полей.
Ты Солнце венчал с горизонтами утра,
Где пенная брага скуёт вновь живых,
Их широкая страсть так скучна и преступна,
Лучше в небо пусти лебедей удалых.
Коней напои влагою родниковой
Русалочьих снов, отогретой в огне,
Посредь капища сил дай дружинам и слово
Надежды не плыть ввысь на лунной ладье…
Но я брошу братину алых рассветов,
Увидев себя меж еловых теней,
Не ведав судьбы нить, что прячется где-то,
А Солнце летит в колеснице своей…


За Князем Священной Земли ▼

Филин с вороном ночью сошлись на совет,
Затевая в глуши средь чащобы игру,
Русской крови пролить собирались во мгле
И смеялись, вещая беду…
Только остр в руке ещё княжий клинок,
Что готов насладиться смертельной игрой,
Кром родной не дадут превратить свой в острог
Добры витязи, крикнув им: «Стой!»
Им, что вьются змеёй по священной земле,
Умножая несметные рати свои,
Но пылает венок бога войн на челе
Короля седовласой Руси.
«Сокрушите мой трон!» - насмехается враг –
Мы лишь твёрже навстречу идём,
За волей Перуна, сжимая свой флаг,
В поход со Сварожьим огнём…
Я знаю – ты там, вдалеке, и ты ждёшь,
Быть может, тоскуешь иль плачешь одна,
Судьбу, как и время, ведь не повернёшь,
Ты голубя – вестника встреть у окна.
Я с ним тебе шлю своё пламя любви,
И не погасить его хладным ветрам,
Я мыслями очи рисую твои
И лик на густых облаках…
Мне память согреет ладони в мороз,
Отвагой одарит мой дух молодой,
Весь мир позади, вот и старый утёс,
Где нечисть пирует горой.
Знать, крови немало в бою потечёт,
Князь мечет резное копьё,
И каждый юнец древним волком сечёт,
Собою теша вороньё.
Так выбьем же плеть для раба мы из рук
Собак, возжелавших нас знать…
Быть может, на вече потом изрекут,
Как шли за любовь умирать.


* * * ▲

Под снегом январским, под лапами елей,
По лунным тропинкам средь чащ вековых,
Сквозь крики вороньи, дожди и метели,
Разинувших пасти в проклятьях немых,
Пусть тянется нитью шитья золотого
Тепло моих лёгких, натруженных рук.
Согреет пускай человека родного,
Избавит от горя и тягостных мук.
Я помню тепло, что дарил на прощанье.
Сияние грустное глаз голубых.
Кольчуг перезвон и знамён колыханье,
Как нежен в часы расставанья ты был.
Набатом мой плач в небесах отразится,
Развеется пылью в полях ледяных.
Взлетит в небеса звёзднокрылою птицей,
Чтоб знать - ты услышишь. Чтоб знать, что ты жив.
Не будет отныне мне в жизни покоя,
Покуда тебя не увижу я вновь,
Твоей головы не поглажу рукою
Почувствую сердцем горячую кровь.
Я так бы хотела согреть, успокоить,
Младенцем тебя укачать на руках!
Но Боги не могут такого позволить,
И я просыпаюсь в солёных слезах...


В Шторме Волков Вотана ▼

Льдами скованы лики суровых драконов,
Меч северной вьюгой и штормом откован,
Где Жадный с Прожорливым вихрем скрутились,
Все образы прошлого вмиг растворились.
Гардарика кровью пьяна и беспечна,
А конунгу клятва не зыбка, но вечна,
Судьбою дарована вымерзшим ярлам,
Купцам без лица в пасти бешенной Гарма.
Вот Фимбуль настала, снег твёрдый, как соль,
Их встретит Вальхалла, их встретит Вингольф,
Рунических копий блестят их ряды,
Берсерки от гнева ломают щиты.
О них сложат саги бессмертные скальды,
О тех, кто горел в этом мире хрустальном,
Кто копья Валькирий ловил своим сердцем
И пал на чужбине от рук иноверцев.
Спиною к спине воины крошат металл,
А где-то вдали их земля, их Одал,
За тенью небес прочь покинутый край,
Ликовавший Асгард, как потерянный рай.
Кто видел, запомнит штурмующий свет
Умерших за честь, но не злато монет,
Секиры остры, словно Мьёлльнир, разят,
И ярости битв гимны сталью свистят.
Смеркается туча, не слабнет наш враг,
Но гордый варяг, что дубовый костяк,
Как Гери и Фреки, клинков колесо
Вгрызается штормом во вражье кольцо…
За князя, за клятву и долг им стоять
И сумеркам с нами средь пепла внимать.
Но ветрам удачи не ведом закон,
Что с гарью несут воздаяния гром.


Врата Крови

Хрупкий мир тишины забудь,
Оставь в прошлом тепло свечи,
Лютый холод не даст уснуть,
Меч от крови не закричит.

Ведут ноги в ночной кошмар,
Прямо в огненные врата,
Демонических сфер разгар
Воскресает через века.
Не считай на земле врагов,
Как на теле глубоких ран,
Что имел, оставляй для снов,
Сталью чёрной пронзи их стан.

Мир любви навсегда забудь,
Покидая плоть, лишь молчи,
Холод страха не даст уснуть,
Меч от крови не закричит.

Идёт войско в ночной кошмар,
В гневом жарящие врата,
Чёрный демон, могуч и стар,
Горстью пепла швырнул в глаза.
Не считай за собой следов
На снегу, не смотри назад,
Позабудь радость всех годов,
Что прожил, ступав наугад.

Мир победы былой забудь,
В чаде Солнца не бьют лучи,
Воин тени не даст уснуть,
Меч от крови не закричит.


Конец Мира

На призрачных идолах кровь запеклась,
Ватага наездниц с небес сорвалась,
Зарделась рука от стального меча,
А в рунах ножей волкодлаки рычат…
Орлиные крылья на шлемах варягов,
Как ангелов падших в полёте последнем,
И в смрадном дыму колыхаются стяги,
Чьи знаки потом вознесут менестрели.
Оравам коней перемалывать кости
Людям, что бились в неистовой злости,
В небе, чадящем средь крика и плача,
Боги едва ли в крови своей зрячи.
Вороны чёрные гимны воспели,
Сотни кругом искалеченных трупов,
Пир им раздольный в багровой метели
В от боли страстные эти минуты.
Пир средь обломков и драных кольчуг,
Где не понять – кто был враг, а кто друг,
Жнец в небесах собирает посев,
Враны его ему вторят припев
Песни, что скорбью пойдёт целовать
Камни могил и поленья для крад,
Ангелов падших лица не узнать,
Им не видать боле жён и наград.
Пламя объяло поля и леса,
Каждому хватит с шипами венца –
Знак демиурга – творца и отца,
Что не покажет в бессилии лица.
В трусости слабым он умер давно,
Воинов Славы кровь бьёт, как вино,
Угрюмых лесов духам слышать их вой,
Последних волков, что не придут домой…


* * * ▲

Успокоились ветры в тихой зимней ночи,
Но покоя душе нет моей,
Я сижу перед пламенем белой свечи,
Что к утру догорит на столе.
Всё уснуло в сиянии звёздных морей,
Спят уставшие сёстры и мать,
Только рвёт грудь тоска, выйду в поле я с ней,
С болью той, что мешает мне спать…
Улетел далеко ястреб вольной земли
В руки цепкие вечной Зимы,
Я под сердцем ношу отзвук нашей любви,
Может, видишь ты глазом луны.
Где витаешь, скажи, не нашлась ли та клеть,
Что способна тебя заковать,
Может, чья-то рука принесла воину смерть,
И Марене его целовать.
Где-то там, вдалеке, кипит яростный бой,
Знаю, ты там, чтоб дом уберечь,
Только будет ли радость мне в нём и покой,
Коли к небу возьмёт тебя меч.
Заколдованный лес в тихой зимней ночи
Мне покажет дорогу к Заре,
Огоньки в высоте – от судьбы нам ключи
Отразятся в ледовом стекле.
Одна звёздочка вдруг полыхнула на миг
И угасла во зеркале слёз,
Я вернусь и увижу в окошке твой лик…
Но узор его вывел Мороз.
Улетел далеко ястреб вольной земли
В когти цепкие вечной Зимы,
Я под сердцем ношу отзвук нашей любви…


На Ложе Хрустальных Миров ▼

Под звёздами талыми
Слышишь ли песню мою,
Последнюю ноту усталую,
Что бросится птицей в Зарю…

Под девой – луной встретишь проблеск очей,
Урочища – тень моих рук,
В январских снегах не найти журавлей,
Земной что нам свили бы круг.
Меж слёз ледяных на сосновых ветвях
Прочертят мне путь снегири
В объятия битв на кровавых углях,
Ты помни меня, но не жди.
На тайной окутанном платье Зимы
Узоры пунцовые вить,
Где пляшут мечи и крушатся щиты,
Вод мёртвых упавшим испить.
Как ястреб, на ложе хрустальных миров
Кинусь под сталью грозы,
Что режет руны на стягах полков
Властью игривой струны
Судеб лихих, пепла огнищ,
Вечности дали храня,
Мы пламя сердец в вихре бурь пронесли…
Меж слёз на сосновых ветвях.

Рокотом бранной молвы
Крик над землёй отзвучал,
Я стрелы незримой весны
Выпустил в волчий оскал.
Полярного неба змеёй
Во сне тебя тихо коснусь,
Жаль, голос не слышишь ты мой,
Что твердит: «Я уже не вернусь…»


Реквием Вечной Зимы ▼

Умолкшая просинь речных перепутий
В себе отразила небес облака,
Узоры мечей королей, что искупят
За гранями жизни всю кровь на руках.
Змеёй оберегов в ладье запылала
Звенящая слава ушедших бойцов,
Резная корона победы сияла
Печалью по участи чьих-то отцов.
Нет края безмолвному царствию Мары,
И Солнца лучи холодны, словно лёд,
Скупым огоньком греет пламя драккара
В безлиственном мире стеклянных широт.
Я в путь ухожу за божественным светом,
Под стяг воеводы в небесный оплот,
На тризне Зимы нас помянут куплетом,
Но знай, что наш род никогда не умрёт…
А в Ирии где-то есть певчие птицы,
Ладонь протяну им, свободу сыскав,
И время оков навсегда прекратится,
И кони Ярилы помчатся стремглав.
Я в путь ухожу, не смеясь, не ликуя,
Без тяги обид, белым чистым пером
По ветру лечу в синь речных перепутий,
Дорогой к богам, уносимый огнём.


* * * ▲

В позолоченном тереме сяду к окну,
Буду ждать и у Сварога чуда просить.
Ты в густой белизне облаков утонул,
Я прошу, прилетай, прилетай погостить.
Где ты, сокол мой ясный? Густая зола
От лучин, что горят много сотен ночей…
Как святыню я чту два могучих крыла
И небесное пламя любимых очей.
Пляшут иглы в руках, для невесты убор
Расшивают. Я словом своим дорожу.
В бесконечную высь, бирюзовый простор,
Неотрывно с надеждой во взоре гляжу.
Знак подай мне, я просто обязана знать,
Где ветра раздувают два мощных крыла.
Пусть друзья говорят, что бессмысленно ждать,
Я дождусь. Я пред Сварогом клятву дала.
Ты однажды вернёшься, вернёшься назад.
Дверь моя без замков и раскрыто окно…
Для невесты убор – погребальный наряд.
Как давно ты покинул меня, как давно…


* * * ▼

Не плачьте вы горько, родные берёзы,
Капелью весенней с замёрзших ветвей,
Замрите вы в прошлом, туманные слёзы,
Глаза не тревожьте Руси дочерей.

Холодные ветры нас в путь провожали,
Играя со скорбью дубрав вековых,
Багровые дали нас смертью встречали,
За род бились мы, ей даря молодых.

Земля моя красна крылатою волей,
Росою ночною пребуду с тобой,
Вернутся обратно усталые воины,
Меня среди них не ищи ты весной.

Распустятся снова зелёные кроны,
Любви нашей вырастут скоро цветы,
Себя берегите, хранители рода,
Защитники вечные русской земли.

Не плачьте вы горько, родные берёзы,
Капелью весенней с замёрзших ветвей,
Замрите, прошу вас, туманные слёзы,
Глаза не тревожьте Руси дочерей.

А теперь по славянской тематике немного хороших работ:
Тлен & Зловед
Grim Shadows of ImmortaL North II
Тропою Велеса

Нарекая Себя Навью / Intro

Вставший спиной к свету,
Нарёкший себя Ночью,
Станет на шаг ближе к бессмертью,
Узрит Владыку воочию.

Вспоминая грехи былые,
Припоминая былые обиды
Святые молились – будто волки выли,
Зубы стучали и рвались жилы.

Кровью умывая рассвет
Взойти на престол чёрный.
Пророчеством стал чей-то бред,
Пленником стал некогда вольный.

Проводя обряд древний,
Выводя ножом на дереве руны,
Пожирает огонь мир бренный,
Рвутся Лиры - Жизни струны.

В жертву принося свою кровь,
По коже ведя льдяной сталью,
Издыхая и рождаясь вновь
Нарекаешь себя ты Навью.


Чёрная Поэзия / Black Poetry

Кружева млечных платьев расшиты цветами,
Что каплями звёзд светят в тенях ветвистых,
Тебя рог луны в серебре призывает,
Меня режет месяца серп золотистый.

Расколота молнией тёмная роща,
Как сердце моё, как покинутый замок,
Я вижу крыла оргиастической ночи
В дыхании хлада, взор красен и сладок…

Иди же, прошу, по узорчатым тропам,
Открой свою дверь, прими дар мой теперь,
Царица русальных забав и заботы,
Смотри, сверкнул рогом вдали Индрик-зверь.

По алым устам и по прядям янтарным
Пополз туман сумерек, свет мой угас,
Ожерелье украсили рогом тем мары,
Венок душу мне от коварства не спас.

Прекрасная ведьма с горящей звездою,
Как Образ поэзии чёрной моей,
Раскинувши руки, затмила собою
Сознания солнце, а ночь всё темней…


Музыка В Тишине / Music In The Silence

Как тишина, что наполняет сознание,
Та, что струится по тёмным углам,
Там, где безразличье, а не состраданье
Мысль протекает то здесь, а то там.

Вечность звенит, как горный хрусталь,
Обволакивая разум тёмным плащом,
Пронзительный взгляд острее, чем сталь,
Из подсознания нечто взросло ядовитым плющом.

Журчанье ручья, шорох в кустах,
Уханье совы в лесной темноте,
Скрип несмазанной двери на ржавых петлях -
Музыка вечности, что звучит в тишине.


Очарование В Ночи / Loveliness In The Night

Из ночной росы, из сырой травы
В новолунье прясть Мокоши кудель,
Волшебство озёр ледяной воды
Твоим платьем звёзд стелет мне постель.

Отзвенел закат соколиных крыл,
Но твои крыла в танце вьют круги
По траве-воде в хороводе Вил,
Солнце село, в лес манят шорохи.

Соберу грибов, украду наряд
Той, что краше всех лебедей-сестриц,
Я ступлю в твой след, я поймаю взгляд
Из-под чёрных, как сама ночь, ресниц.

Волкогривых чащ взор луной пьянит,
Ты не улетай, будь моей женой,
Это сердце волчье по тебе болит,
Девица-краса, ты иди со мной…


… Павшим От Меча /
… To the Fallen By the Sword

Там вдали костёр горит,
Костёр погребальный.
На поленьях там лежит
Мёртвый воин храбрый.
И печальна его смерть,
Стрелу пустили в спину.
Плачет небо, плачет твердь,
Он сей мир покинул.

А о нём поют ветра,
Поют, завывают.
Кубки осушим до дна,
Таких не забывают.
Над полем кружит вороньё,
Кружит над полем бранным.
Много в той сече полегло,
Чудовищны их раны.

Мёртвых с поля подберём,
Подберём и похороним,
Храбрость павших воспоём,
Мы их всех запомним.
Пусть до зари горят костры,
Грохочет песнь смерти,
Пусть боль потерь впитает лик Луны,
А память наши песни.


Зловещие Тени Бессмертного Севера /
Grim Shadows Of Immortal North

Пока ты здесь, кругом лишь Север,
Стон мириад лесных теней,
И в правду ведовских речей
Их полусонных ты поверишь.

Из руды Рода здесь кузнец
Металл волшебный выплавлял
И сталь небесную ковал,
Сплетая жизни свой венец.

Пребудь со мной, ветер осенний,
Холодный, колкий и зловещий,
И голову клади на плечи
Мне в час раздумья вечерний.

Спустись с вершин, как чёрный ворон,
Колдунья с власом белоснежным,
Мои слова хоть и небрежны,
Но сотрясти способны горы.

Поведай о путях тернистых
О, Север, мудрый и бессмертный,
Крылатые, летите ветры,
Гори, меч солнца золотистый.

Смотри в глаза с тоской и гневом,
И с пораженьем, и с победой,
Ничто не смоет вечность следа
В душе, которой зов твой ведом.

Поют угрюмые здесь тени,
Они жить могут научить,
И ненавидеть, и любить…
И умирать, идя в забвенье.

Садись, колдунья, ты со мной,
Взгляни на магию заката,
Припомни звон былой булата,
Что время унесло водой.

И поступь чёрная прекрасна,
Уснёт лишь Север колдовской,
Как леший с древнею клюкой
Себя почувствует всевластным.

Во сне видны носы ладей,
Дружин доспехи, песни скальдов
Слышны за гранью зазеркалья
Величием ушедших дней.

Пока ты здесь, живёт и Север,
Он зрит в нутро острей провидца,
Размахом гордой хищной птицы
Он отпирает духа двери.

Колдунья с власом белоснежным
От пепла сотен лет затменья,
Присядь неслышно на колени,
Вглядись в мои немые вежды.

Безумца видишь ты порывы
За лесом мыслей, схваткой грёз,
Где звуком рыщущих стрекоз
Вечерняя пора разлилась.

Я буду здесь, в глуши видений,
Что волчьими клыками мила,
Её дыханье не остыло,
Как девы на моих коленях.

Ты всё поведай мне, царица,
Клубок держа перед глазами,
Теней морозных образами,
Что зрят в нутро острей провидца.

Пока ты здесь, кругом лишь Север,
Стон мириад лесных огней,
И в правду ведовских речей
Их полусонных ты поверишь.


Колыбельная Гиблых Лесов /
Lullaby Of Godforsaken Forests

Где-то вдали пылает огонь,
Проходя мимо, его ты не тронь,
Это чья-то душа отошла в мир иной,
И след её горит, как огонь.

Тихие слышишь ты голоса,
Тихо и ласково напевают леса
О том, что было, о том, что прошло,
Как солнце встало и снова зашло.

Тихие реки в гиблых лесах
Навевают видения вновь в чьих-то снах.
Над речкой клубится липкий туман,
Он голову вскружит, словно дурман.

В лунную ночь тебя кто-то зовёт,
Песнь напевает, манит и ждёт.
Та тихая песнь пьянит, будто хмель,
В омут затянет тебя её трель.

Мирно дремлет лес колдовской,
Эльфы и феи танцуют с тобой.
Голоса их пьянят, вводят в обман,
Воли лишают, и остаёшься ты там.

В ветвях древних дубов ветер поёт.
Вот кто-то уже твои кости грызёт.
А духи лесные вновь расставили сеть,
Их колыбельная вновь несёт смерть.


Сквозь Навьи Болота /
Through The Marshes Of Dead

Тянется к Свету мой дух одинокий,
Рвётся вперёд, но не может подняться,
Сквозь навьи болота ведут меня ноги,
Где мрак, окружив, громогласно смеялся.
Стремленье сковав, ото сна пробужденья
Топь не даёт, погружая в дремоту,
Кости и тлен не обретших прозренья
Преданы в пропасть слепому полёту.
Скитаются тени, как мёртвые ели,
Лежат их тела под землёю страшащей,
Корону одел на рогатое чело
Князь путь не прошедших, князь в омуте спящих.
Ногою в могиле, к тебе обращаюсь,
Развей мою боль, озари темень светом,
Главу опустив, на колено склоняюсь,
Смотря на ковёр из засохших букетов.
Померкло сияние звёзд одиноких,
Открой же глаза, солнца меч поднимая,
Сквозь навьи болота ведут меня ноги
К мечте, осенённой мерцанием рая.


… и Кровью Полнится Рось /
… and Blood Fills Ros’

Вольной птицей лететь в небесах,
Диким зверем наслаждаться свободой.
Пенье отшельника, сокрывшего взор свой в лесах,
Грядущее глаголет и повелевает погодой.

Там, где свои воды черпает Рось,
Там, где гуляет привольный ветер,
Там, где прошлое с грядущим так и не срослось,
Там настоящим зола только да пепел.

Древних Богов помнит эта Земля,
Многих героев здесь покоятся кости,
Те, кто проливал свою кровь не зря,
Те, чьи могилы полнят погосты.

Орды, набеги, пожары и рабство,
Поклонись Змию или умри.
Налево идти - слава там и богатства,
Направо - погост, туман впереди.

Стоять на холме и обречённо смотреть,
Как твою землю шагами меряет Смерть.
С плеч страх и тревоги смертного сбрось,
Смотри же, как кровью полнится Рось.


Тропою Велеса / By The Path Of Veles

Воспрянули птицы, зацокали клювы,
Ступай за рассветом, тень мгле свою бросив,
В сыром ещё воздухе неба сверкнули
Лучи, что с собою ночной прах уносят.

Серебряным молотом души путь торят,
Ступай по их следу точёной ногою,
Шагам древяницы шуршанием вторят,
К свободе… живою водой ключевою.

Уставшая Сирин песнь скорби пропела,
Остался вдали звонкий глас Алконоста,
Зажгутся сплетенья на платье, на белом,
Испепелив прошлых сумерек кости.

К истокам Руси врата леса проводят,
Ступай чрез порог ты точёной ногою,
Ведуньей всех мавок к воскресшей природе,
К свободе… заросшей Велеса тропою.

Ну и некоторые лично мои, без политики, без ненависти и лютого
антихристианства, просто хорошие стихи:
Зловед
Избранные Работы

Масленица

Шепчет Ильмень хрустальное,
На небе солнцеворот,
Древняя сказка печальная
Через года к нам идёт.
Мёдом течёт равноденствие
В песнях былых северян,
Весны синеглазой пришествие
На лютые земли славян.
Безмолвия грохот остался
В сумерках старой Руси,
Огонь ведовской потерялся
В злой христианской грязи.
Знамение нынче иное,
Весне не сплетают венца,
Горит пред глазами былое,
Горит, словно Масленица.
Но верится, Слава воспрянет,
Русь снова солнце найдёт,
И в топи болотные канет
На веки распятого гнёт.


***

В невидимых молниях чащ
Стоит ворожбою Судьба,
Из старых порезов сочась
Горит на безмолвных снегах.
И локон пшеничных волос
Волною парит среди дня,
Но он вороной, как мороз,
В ночи на немых пустырях.
Лишь только в глазах синевы
Плещется мёртвый покой,
Боль юности лезвием мглы
В лес чёрный ведёт за собой.
Она обнимает луну,
Своих презирая сынов,
Богам изрекая хвалу,
Взойти на поленья костров.
В преданиях скованы мы,
Смолой истекая, сосновой,
Но в солнца лучах не видны
Призраки древнего слова.
В огне Суденицы стоят,
Что ветра дыханию внемлют,
Застывшие ветки шумят,
В их песнях величие дремлет.
Всё ярче бушует капель,
В зубах истязания плеть,
Печаль не растопит свирель,
Князь падших не даст умереть.
Но наузы в гневе прокляв,
Испить из могучего рога,
Слёз осушая моря,
Стать вестником Чёрного Бога.


Рось

В лучинах изнеженных вод,
У камня на лунной траве
Отыщешь в сокровищах род
Да зори в небесном вине.

В ручьях не игралась она,
И пут одеяний не зная
Плывёт в тени ночи одна,
Зарницы огонь призывая.

Прядь золота гребнем тиши
Раскинет по белому телу,
О звёздах ты ей расскажи
И крыльях любви своей смелой.

Родится под солнцем реки
Наследие, волю исполнив,
Былой красоты угольки
Пылают, ты их только помни.


Перуна гром

Страшный ветер - ураган
Над лесами разошёлся,
Не проснулся бы курган,
Древних гнев бы не завёлся.

Будто сущности, шумят
Кроны сумрачных деревьев,
Грозно боги говорят,
Разогнать стремясь отребья.

Яркой молнии стрела
Вдруг пробила тучи латы,
И небесная зола
Озарилась блеском злата.

Гром силён стальных колёс,
Тетива трещит пожаром,
И герой былинных грёз
Шлёт удар свой за ударом.

Под раскатами копыт
Сотряслись земля и небо,
Среди камня чёрных плит
Голос слышен чьей-то требы.

Призывающий огонь,
Оберега кружат спицы,
Вскинул правую ладонь,
Жмуря мокрые ресницы.

Пламя белое кипит,
Стрелы режут тучи градом,
На конях Перун летит,
Значит, сила где-то рядом.


Гробовые Леса

Ледяными столбами курганов
Елей мёртвые хмурятся станы,
В тучах ветви купаются, рваных,
Горизонтом небес – океанов.

Закружили одеждою чёрной
Гробовые леса царства тени,
Своей мёртвой рукой, непокорной,
Наши знаки сотрут эти ели.

Правда, стоит ли сумерки выждать
И познать ослепленье восходом,
На камнях облаков руны выжгла
Ночь седая угольями рода.

В завываниях ветра, холодных,
Захоронена вотчина духов,
Глубже в чащи хранителей злобы
Древа старого вечного круга.

Когти леса царапают небо,
Как сердца их потомков заблудших,
На траве синева былой веры,
А на тенях узоры уснувших…

Ледяными столбами курганов
Елей мёртвые хмурятся станы,
В тучах ветви купаются, рваных,
Горизонтом небес – океанов.


Верный конь

Конь под деревом один
Чёрной топает ногою,
На снегу, на белом, с ним
Воин, в сердце со стрелою.

Ты устанешь, верный конь,
Ждать, пока твой друг проснётся,
Догорит в тебе огонь,
Глаз слезою разойдётся.

Не носить в полях его,
Не слыхать кольчуги звона,
Ждать осталось одного,
Мары снежного кулона.

Сколько битв ты пережил,
Не страшась копья стального,
Славно витязю служил,
Не желал добра иного.

Лишь кровавая струя
Даст понять о страшном горе,
И последняя заря
Рядом с ним подарит волю.

Знать, походишь и уснёшь
Под холодным покрывалом,
Вместе с воином найдёшь
Может, в лучшем мире славу.


Макошь

Под взором ворона – кудесника в ладье месяца
Судеб пряха с пути звёзд тенью свесится,
В ночь Недоле класть кудель люту ворогу,
Блеском глаз кошачьих весть нести морока.

Чёрным дубом в тишине берегини сказ,
Веку древнею молвой вил – русалок пляс,
Мати дланью да в окошко длинной сунутся,
Снам – метелицам жены да осуриться.

Трижды меркнет над водой ладьи жёлтый цвет,
В хороводе стелет ночь берег – оберег,
Как на коло-колесе нить хранящая,
Доля, ей окинь стезю рода спящего.

В серебре пыльца небес камень стережет,
Во слезе луны хрусталь с ней обходит свет,
Гневу ветра не губить по утрам посев,
Да сестриц клубку не вить кривды злой напев.

Охлади рогатой тьмой навьих духов лес,
Кудеся, пошли ему жизнь – светила крест,
С мужем вьюгою-пургой не зайдись ты, Мать,
Серп ты люду своему дай колосья жать.


Странствия духа меч

Дух способен ли парить
Над волнами с ветром буйным,
Пришло время восходить,
Мести выпуская струи.

До седой косы хранить,
Дряхлость не затмит старухи,
Хлада весть не покорить
Сыновьям, что стали глухи.

И слепы, сожми в кулак,
Его время вновь настало,
В шторме пламенем маяк
Приведёт на брань металла.

Апогей седой сберечь,
Демиурга кровь пуская,
В землю корнем мира лечь,
Из метели прорастая.

В старь секиры забивать,
В черепа их, содомитов,
Разрушай, былая рать,
Бурей вьюги ледовитой.

Меч бросая, не уйти,
Ворон стужи гласом вспомнит,
Парус чёрный сбит с пути,
И корабль в ночи утонет.

Ураган и камень скал
Сердцем лёг на наковальне,
Молот кровь его впитал
И разбил, как мир печали.

Его время, его сон
Плоти раб, прозрев, тревожит,
Пронести священный звон
Над бурлящим пленом кожи…


Та, что смотрит каждый день

Годы текут, вспоминаю я снова,
Всё это было, как будто вчера,
Вроде, известно, но так не знакомо,
Мне чувства напомнит в саду детвора.

Я нежные руки не тронул своими,
От ясного взора глаза отводил,
Но душу мне рвёт на устах твоё имя,
Я, правда, тебя, дорогая, любил.

Приятен размах этих локонов, бурых,
И разум пленят ароматы духов,
Увидеть в бреду той богини фигуру,
Но мимо пройти, воздержавшись от слов.

Ты варвара взгляд не оценишь, я знаю,
Не манят тебя моя жизнь и борьба,
Печаль ледяную от милой скрываю,
Ну что же за нить, Макошь, ты наплела…

Ну, почему сердце режет тоскою,
Лада, ответь, где же правда твоя,
Моя любовь не пребудет со мною,
Небес серебра стрелы ранят меня.

Помню я всё, всё, что ты говорила,
И, как держал этот белый платок,
Только, краса никогда не любила
Моего сердца раскрытый цветок.

Что же не так, что же нужно, сестрица,
Да, я сын севера, я не такой,
Как эти свиньи, в которых влюбиться
Можешь легко за их лживый настрой.

Годы текут, вспоминаю я снова,
Мары – Морены настала пора,
Помню, когда-то мы были знакомы,
Всё это дивно, как будто вчера.


Свечей Огоньки Средь Болот

Куда ты идёшь, глупец, через вечную тьму,
Зачем обманул ты себя самого,
Смерти дыханием в болото ведут
Ноги твои по тропе из блуждающих слов.

Порыв понимания калечит лицо,
Но бездна из лжи поглотила, как пламя, главу,
Ломка сознания, луны колесо
Тянут твою тень в слезах к вековечному дну.

Чёрное дно миллионов таких же людей,
Кто измарался в красивых учений грязи,
Тебе всё равно, задыхаясь, ползёшь меж теней,
Глупости грех твою сущность мечом поразил.

Мерзости зов, разум скрыт за железный засов,
Ты не один, утопать манит твой господин,
Боль понимания в кровь калечит лицо,
Поздно кричать, так шагай уже твёрдо за ним.

А старый колдун за свечами свой пишет завет,
Он посмеётся, ветрами огонь затушив,
Навстречу идя, за секретом гласит он секрет,
Пеплом плюют небеса в недра светлой души.

Куда ты ползёшь, глупец, в бесконечную тьму,
Зачем обманул ты себя самого,
Смерти дыхание в болото, ко дну
Тело затянет безжизненным неводом слов.


Сказ лесной души
(мотив: Herr Mannelig)

К воротам манящим в час полуночный
Он из лесу вышел и деву позвал,
В тёмном саду, скрывшись, запах цветочный
Сказ сей, печальный, на ухо шептал…

Выйди, родная, нет сил и терпенья,
Я появился признаться тебе,
Что нету боле душе утешенья,
Жить мне тоскливо в лесной пелене.

Средь хортов и аспидов так одиноко,
Коль хочешь, дары я из Тьмы принесу,
Пойдём мы гулять к старику – Верлиоке,
Хоть зол, но твою он оценит красу.

Ведь ликом я чист, и отец мой не беден,
Всё, что пожелаешь, получит твой род,
И трав, и мехов, век мне долгий отмерян,
Ты станешь царицей средь Леших – господ.

Споют нам прелестно красавицы – вилы,
Служанки Земли тебе свяжут наряд,
И мавкам ты будешь приятна и мила,
Встречать мы отправимся каждый закат.

А можем сойти и в подземное царство
К старинному трону владыки – отца,
Там чёрные волки, и леса лукавство
Свет не нарушит серебром кладенца.

Всё слышала дева и вышла навстречу,
И взгляд её полон презрения был,
Стал горек лесному тянувшийся вечер,
От слов ледяных огонь сердца остыл.

И молвила красная речи надменно,
Что нет ему пары средь ясных невест,
Ведь он не носил на груди тот священный
Да проклятый Тьмою спасителя крест.


Кострома да Купала

Влагою живой да святым огнём
Породила ночь сей недобрый сказ,
Мира вещих птиц криком наречён
Или бога Тьмы искрой навьих глаз.

Нитью матери так завязано,
Когда белый свет на покой пойдёт,
И венками дев путь указанный
Пламя двух сердец за кручиной ждёт.

Как на дубе том голоса беды
Красоты сестёр разлучали вас,
За рекой тоски океан забыт
Козней Мудрого за гордыни пляс.

Мила девушка, плеть пахучих трав
Оброни к судьбе, что любовь пленит,
А светила луч повернёт, устав,
Ночь короткая на кострах сгорит.

Любопытен взор и обманчив он,
Лодочка плывёт в царстве тёмных сил,
Друг без друга жить, словно смерти стон,
Но забыл ты всё или не спросил.

Зазвенит роса слёз Купальницы,
Нежность страсти их опечалилась,
По огню душа в Навь пускается –
Горьки те цветы, что венчали нас.

Ты плыви, краса, по воде речной,
В чёрном озере утопай, любовь,
Не забудется поцелуй ночной,
На лугах средь рощ встретимся мы вновь.


Велес

Девяти елей во тени, хвойных идолов,
Черепов коснётся свет алый силою,
Тёмна князя во личине, птицей чёрною
Навей стражу сулить духу встречей скорою…

Чашу кругом обнося, судеб кровь испить,
На миров-дорог кресте веждам в лёд застыть,
Проклиная возгласить ликованье зла,
От веков былых в земле костям нет числа.

Над умерших кораблём враний слышен крик,
Зёрна жизни в подать, но камня хлад безлик,
Волка взором колдовским оборотит он
Тропы мира, пустоте жалок твой поклон.

Люду сумерками льстит вера млечная,
Во реке усопших явь быстротечная,
Под глазницами небес гусляров тоска,
Миг удачи и к царю змей глава близка.

Кривой палкою ведёт чадо по лесу,
Сквозь туман над топью манит филин голосом,
На рогах Зимы висит душа путника,
Схоронит Волосожар взлёт отступника.

Славу старцу изречёт во низине люд,
На Чудских концах его Хорты в ночь снуют,
Пелене надежды блекнуть песней искренней,
К благу тленными мощами тропы выстланы.

На Калиновом мосту твой сокрыл он клад,
Ярым оком тёмный князь с трона зрит свой град,
Певуну вещать окрест вороным крылом
Со ветвей Всемирья, что мудрый держит сон.

К древу мора, Чернобог, обращу я слух,
Веды жизни живота черни, как испуг,
Все чертоги отверзать на крови струны,
На могилах и пирах вековой Зимы.


Верю, встречу тебя

Небеса закричат гласным эхом,
Когда в сердце моём ты взойдёшь,
На души облаках ты уснёшь,
Миг заполнив божественным смехом.
Обручала нас Лада кольцом
В мире тонком, невидимом нами,
Но взойду я в ночи на крыльцо,
Ты лишь звёздными бродишь путями.
Где улыбка, вселявшая страсть,
Был готов к ногам белым припасть,
Разлетелись, как разные страны,
Словно дети воды и огня,
Навсегда буду жить я, любя,
Снегом чистым согрев свои раны.
Где ты, милая дева любви,
Я, пером сотворивший сей образ,
В небо вскину ладони свои,
Испущу следом пламенный возглас.
Верю, встречу тебя наяву,
Принесёт мою весть белый голубь,
Чёрный шёлк нежных крыльев по зову
Нас укроет в цветущем саду.


Весна

Образ весны светлым ликом играет,
Прячутся в травах последние льдинки,
Солнце златое свой жар набирает
И растопляет Морены снежинки.

Деревья качают листвою зелёной,
Лучик Ярилы по саду искрится,
Каждый цветок в эту пору влюблённый,
Каждая в небе кружащая птица.

Клин перелётных обратно воротит
Море тепла на ветвистые своды,
Песню весна свою громко заводит
Голосом ясной, волшебной погоды.

Время трудов и больших хороводов,
Время забот и весёлых гуляний,
Живы венок новой силой народа
Станет в забаве счастливых исканий.


Сонная Пыль

Царевна с лазурью простилась,
Растеклась ночь постелью забытой,
Её дочь среди звёзд опустилась,
Чьё лицо по озёрам разлито.
Не отыщешь мечту ты у дуба,
Лишь пройдёшь по тропе неурочной,
Пыль мерцает в тумане над лугом,
Не поймать её призрак порочный.
На бузинах усталых заснули
Ветра старые мудрые главы,
Не тревожат их сабли и пули,
Не секут басурманские ханы.
Только есть ли покой в эту пору,
Только клонит ли сладкая дрема,
Коли нет счастья в этих просторах,
На ладье в путь отчалила дева.
Ей уплыть вслед за месяцем красным,
Уходить по волнам океанов,
На ладонях цветок чуждой страсти,
А на сердце железо капкана.


Волка пасть

Как воспитала ты его,
Внушая ценности покоя,
Укутав в мёртвое тепло,
От волчьего скрывая воя.
Творил мирскую суету
Ты перед ним, стяжая пепел,
Означив рабскую судьбу,
Клыков сиянья не заметил.
Как пеленала мать дитя,
Молясь о долгой жизни чада,
Даря тоску в лучине дня,
Где дым пускал томящий ладан.
Ни гордости не чтя, ни риска,
Его манили похвалой,
Ведь вам мила собачья миска,
Хозяин с нежною рукой.
Но рос щенок под плетью жёсткой,
Узнав регалии зимы,
Оскалы псов и ветер острый,
Что разбивал мечты и сны.
И вот, на ужас и смятенье
Блестит клыками волчья пасть,
Что схватит горло с вожделеньем,
Не устрашись в зиме пропасть.
Разрушен мир твоих желаний
И попран звон стальных цепей,
Отброшен груз ничтожных знаний,
Он проклят стал среди людей.
Вцепившись в глотку мирозданья,
Сожрав луну ночного неба,
Нашёл опасное призванье –
Порвать зубами плоть системы.


Гамаюн

Мудра Велеса птица вещая,
На ветвях сидит ясен говорун,
С пробужденьем дня дива певчая
Вестью одари, песня – Гамаюн.

Нет пускай красы белокурых дев,
Не с истомой их, сладкогласною,
Расскажи про свет, свой куплет напев,
Да глаголь добро седовласому.

Ты, Боян – певун, родич Велеса,
На восходе солнц поделись быльём
Гуслей звон в раю сказом стелется,
Распалив сердца ведовским огнём.

Напоите вы внуков брагою
Красоты легенд да богов судьбы,
Пусть героев честь жизни влагою
По Земле течёт супротив вины.

О чудовищах, о границах Тьмы,
Ты поведай, дочь, что мудрей сестриц,
Про небес чертог и шаги весны
Засвистит струной перебор десниц.


Магура вестница Славы

Стальные секиры и небо бурлящей
Грозой озаряют поля бесконечной
Войны, слово грома стрелою разящей
Сквозь пламя мечей в путь отправилось млечный.
Над северным лесом скалистые горы
Стоят великанами, стражи небес,
И девы в кольчуге суровые взоры,
Где света спокойствия холод исчез.
Меч белый, подарок зари - колесницы
В ладонях героев, сынов судьбоносной
Земли, что от крови слезами сочится,
Которыми плачут янтарные сосны.
Магура, сражения чаша налита
Водою твоя или винами горькими,
Павшими слава посмертно испита
Из шлемов булатных под вранами зоркими.
Песней Перуновой сечи велика,
В искрах одежды сияющей молнии
Дева воинственных, сокола криком
Мрак разрывает стального безмолвия.
Неба просторы пожарами кованы,
Кровь со щитов выпьют листья дубовые,
Славы секиры от века изломаны
В битвах, что крылья ласкали багровые.


Русская женщина

Наш очаг любовью охрани,
Радостью наполни наши годы,
Благодать богов ты примани,
Стань сестрицей солнечной погоды.
Краше неба мужу покажись,
Воина согрей теплом ладоней,
Музой его сладостных симфоний
Ночью жизни Рода ты явись.
Не смотри на трудности судьбы,
Не завидуй умершим душою,
В мире нескончаемой борьбы
Сил найди стать матерью святою.
Подари нам детушек малых,
Словно месяц, светлых и красивых,
Ведь семья, когда полно любимых
Нации наследников родных.
В подлом сброде будь всегда умна,
Коли дева, честь храни для блага,
Коль жена, для мужа стань верна,
Ведь твоя любовь – его отвага.
Позабудь ты сборища слепцов,
Очи распахни для правды горькой,
Воли прояви порывы стойкой,
Отказавшись от забав глупцов.
Женщина, ты в этом мраке свет,
В этой смерти – мать нашей надежды,
Видишь коли краткий мой завет,
Сбрось с себя бесчестие невежды.


Сварог, Отче

Отче древний, отче вышний,
Что взираешь с белых туч,
Сквозь века едва ли слышно
Камня весть, что бел - горюч.

Те, кто помнят, да найдутся,
Праотцёв чисты заветы,
Дай им силы не согнуться,
На вопросы дай ответы.

В первой кузнице небесной
Жарок меч на наковальне,
Он невидим, бестелесный
За стеной твоей хрустальной.

Бей, отец, по красной стали,
Пой, Стрибога ветер вольный,
Бей, чтоб правнуки узнали
Жизнь на родине раздольной.

Молот тяжкий, молот верный,
Твоя сила и творенье,
Чтоб не сгинул запах хлебный,
Сталь руки их продолженье.

Сотвори, великий отче,
Эту правду, эту веру,
Меч куётся днём и ночью,
Приближая час победы.


Свет моей земли

Хорса лучами обитель сокровищ
Светится тайной своей красоты,
Взоры Триглава на орды чудовищ
Гневными стрелами бьют черноты.

Древнее что-то связало нас с этой
Доброй землёй в её дивных цветах,
Воины встали дружиною крепкой,
Пламя Сварога неся на щитах.

С родиной нити сплели воедино,
С тенью лесов, ароматом полей,
Миг этой жизни посмотрит невинно,
Сердце стучит всё быстрей и быстрей.

Так коротка и тем боле свободна
Яви дорога отчизны сынов,
Жертва грядёт, что Перуну угодна,
Сварга на бой созывает бойцов.

С матерью скованы цепью герои,
С водами рек и простором небес,
Всем непонятной любовью святою
Ярость вскипает, где взмыл волчий крест.

Встанем мы, братья, стеной нерушимой,
Волосы солнце нам нежно согреет,
Сила богов чтобы чернь сокрушила,
В пепел и тлен обращая злодеев.


* * *

Куда делись они, Хорса ясные струны,
Потерялся во мгле блеск серебряных стрел,
За речи лжецов вы продали слова Гамаюна,
И кривды пророк вам былины напел.

Был изгнан герой, признали за ним лицемеров,
Под солнцем родным брага льётся рекой,
Утопай на глазах, ослеплённая тёмною верой,
Уходи навсегда, но не плачь надо мной.

Никого не просил, только Велеса персты
Открывали сердца, словно книги миров,
Попирайте дела славных воинов чести,
Вам самим никогда не поднять их клинков.

Не молите иных, слово стать потеряло,
Кто забыл, не дойдёт до небесных высот,
Вас согреет Никто под широким своим одеялом
И разгонит печаль повседневных забот.

Ядовитым ручьём слёзы поят и ранят
Землю – Мать и детей, что она принесла,
Кто и чем на пути в этой жизни отравленной занят,
Не ответит на то на менгирах весна.

Так, за что же, скажи, предки наши стояли,
Душу за идеал положив на алтарь,
Поле кровью залив, они гордо с мечом погибали,
Своей силой врага обращали лишь в гарь.

А сейчас быт иной, только грёзы о важном,
Им разбиться о лоб, как простое стекло,
Когда пламени нет, то повсюду становится страшно,
И упала рука на больное чело.


О чём говорит дождь

Там, где край в шуме ветра застыл,
Туча синяя небо сковала,
Дождь по крышам железным забил,
Ночь в окне свою книгу листала.
Говорил он с тоскою земной,
Разгоняя полуночных муриев,
Пепел дня увлекая волной,
Орошая мечты своей сурьей.
Синеглазая ведьма стоит
Над уставшими, сонными лбами,
Капли слова в себе сохранит
За медовой косы волосами.
Речь дождя невозможно понять,
Ведь сестра его мглою укрыла,
Только в стуке знакомом узнать,
Куда спряталась девицы сила.
Та не к Небу-Отцу отошла,
Не к Земле, Сырой Матери, тоже,
В поединке их место нашла,
В доме том, что всего ей дороже.
Здесь её тихой жизни часы,
Под холодными сводами крыши,
Ведьма утренних капель росы
Шум дождя в свою книгу запишет.


Танец упырей

Плачут веды ушедшего рода
В языках полуночных костров
Под сырой чернотой небосвода,
Средь тумана уснувших лугов.

Там, где требы звучат рожаницам
В заповедной, нетронутой мгле,
Суждено с верой ясной проститься
И отдаться в объятья луне.

Они воют сквозь землю сырую
И шевелятся в тени кустов,
Они слышат молитву немую,
Жертву Роду приняв средь лесов.

Очи идолов кровью залиты,
И огонь поглощает слова,
Они здесь, никогда не забыты,
Вечно там, где сухая листва.

Воздух мёртвой наполнен прохладой,
Вот уж крики летят в высоту,
Кровь печётся, как тело над крадой,
Закаляя потомкам судьбу.

Стон обычая властью наполнен
Через тысячи прожитых дней,
Танец предков под солнцем безмолвен,
Но в ночи слышен вой упырей.


* * *

Слёзы моря горькие пылью бьют алмазною,
Растеклась тоска по любви щекам,
Ветер неба синего во пору ненастную
Уносил ладью по густым волнам.

Плачет дева красная, болью упивается,
Ей рассвет чужой больше не встречать,
Парус в чёрном пламени над водой качается,
В путь заветных лет ему провожать.

Солнце горизонтами утекает заревом,
Честью верных жён да мужей грозы,
Обвивают сумерки их холодным маревом,
Огневом сердец да ручьём слезы.

Пойте, ветры грозные, девы стон замолите,
Уходящий ввысь за цветами клятв,
Гусли, звоном дивные, вы играть изволите
Там, где души двух любящих стоят.


Триумф Светослава

Громко, вольно варяги гуляют,
По усам струится сладкий мёд,
И орёл за пиром наблюдает,
Князя в облаках души полёт.

Звонкой песне сталь подпевала,
Когда враг на землю бросил щит,
И богиня в Слави танцевала,
Сердце медное ей в такт стучит.

Не мечтал я о победе скорой,
Лишь молил своих богов войны,
Чтоб на Русь вернуться вскоре с новой
Песней для славянской стороны.

Хоть разбит хазарин, враг жестокий,
Голове моей покоя нет,
Ждёт меня ещё поход далёкий,
Смерть ли я найду иль клич побед.

Мать родная, не плач ты даром,
Не сулит мне счастья твой пророк,
В бой Перун зовёт меня за кладом,
Кто ж ещё отмерит вещий срок.

В небо взмыла шальная птица,
Меч из ножен княже вынул вновь,
И на крыльях слава уже мчится,
Молодцам даря свою любовь.


Зимняя мистерия

По снегу шагая чуть слышно,
Цепляясь за сосен хвою,
В мистериях леса затишья
Забыл я отраду свою.

Замёрзшие голые ноги
Сливаются с мёртвой землёй,
Сжигают на солнце тревоги
Летящие птицы зарёй.

Шепчу про себя заклинанье,
Беседуя с тишью чащоб,
Какое-то древнее знанье
Под тенью запрятал сугроб.

Открыты глаза голубые,
Все шорохи слышны ушам,
Я контуры вижу родные,
Внимают деревья словам.

По телу стекается сила,
Свет солнца и холод земли,
Под сосны меня заманила
Сиянием зимней любви.

Откроет видения ветер
Воздушной лесной чистоты,
И дух мой играючи светел
В объятиях той красоты.

По снегу шагаю чуть слышно,
Цепляясь за сосен хвою,
В мистериях леса затишья
Нашёл я отраду свою.


* * *

О, Перун, защитник и судья,
Не оставь сынов своих на гибель,
Если меч в бою сразит меня,
В славы дух мой забери обитель.

С каждым днём всё ближе Нави свет,
Остуди его ты продвиженье,
Храбрый воин через сотни лет
Снова встанет правде в услуженье.

Мы в тебе пребудем, будь ты в нас,
Образ твой проявим мы деяньем,
И раздастся славы вольный глас,
Стрелы воинам путь укажут к знанью.

Разожги огонь в наших сердцах
И грозою стань непобедимой,
Силу пробуди ты в молодцах,
В небе орлом взвившись чернокрылым.

Чтобы отшатнулся лютый враг
И познал навеки своё место,
Меч твой крепко держит наш кулак,
А в глазах пыл верности и чести.

Яви равновесие хранишь
Величавым оберегом воли,
Наш отец, на троне битв сидишь
Витязей владыка чёрной роли.

О, Перун, защитник и судья,
Дух всепоглощающих сражений,
Твоя сила в бой ведёт меня
Вырваться из вражьих окружений.


Хельги

Что забыл ты, витязь, в землях наших,
Слепит славы власть в сиянии лун,
В грады плавал, кои были краше,
Воинов вождь и северный колдун.

Дань манит и мёртвые высоты
Разум твой, как змеи кораблей.
Ты, варяг, видал гордыни взлёты,
В бой и гибель увлекав людей.

Час судьбы не лёгкая отрада,
Меч и щит тебе не вечные друзья,
Ты последний на вратах забыл Царьграда,
Словно старца ввысь летящая ладья.

Славен князь и конь, что ходит под тобою,
Но как жизнь бежит, и смерть уже близка,
Верный друг убийцей наречён молвою,
Да не ведал ты опасного броска.

Не мечом на свет иного был направлен,
Сберегал Перун, но вышел суд чужой,
Напророчил волхв, и, витязь, ты отравлен,
Обернулся друг твой Велеса змеёй.


Купальская ночь

В свете холода, что видим,
Сон окутал кроны леса.
Небо штиль рисует синим,
И туман плывёт завесой.

Тихо ночью одинокой,
Только змея шелест в травах,
Птиц беседа за далёкой
Тенью призраков и кладов.

У воды стоять замёрзшей,
Осветить поля сияньем,
Пелена в траве проросшей
Здесь мерцает высшим знаньем.

Но един в тоске печали
В ночь русалии священной,
Грёзы с болью прокричали,
Утекли с водою бренной.

Не нарушены заветы
Не отвергнутых традиций,
Только всем свои секреты,
Что скрываются в ресницах.

Где ты прячешься, родная,
За змеёй иль в дымке влаги,
Ни цветы, ни духов стая
Не дарили сну отваги.

Ветра нет, и он не сыщет
Ни тебя, ни страсти чуда,
Кто един - любовь не ищет,
Без огней уйдёт отсюда.

В бездне холода не видно
Тот восторг игры незримой,
Сердцу мёртвых не обидно
Еле биться ночью длинной.


Храбрец

В дальней стороне жил один храбрец,
Не боялся он ни огня, ни стали.
Говорил ему старый волхв - мудрец,
Что таких главы многих наземь пали.

Но не слушал тот, лишь свой меч точил
И сквозь бури в ночь уходил вперёд,
На дороге сей сколько ж нужно сил,
Широка душа его в путь зовёт.

Каждый вслед твердил, мол, поляжет он
В земле вражеской, их пугающей,
Но не робок парень, слышал гуслей звон,
Для героя с неба песнь играющих.

Молодым ушёл в славен битвы час,
Жёг огонь его, поедал врагов,
Но и смерти зоркий смотрит в поле глаз,
Отправляя в мир бесконечных снов.

Пал храбрец в бою, от того чиста
Совесть верная, любовь яркая,
И сидели тихо все вокруг костра,
И никто не вскинул в небо чаркою.


Летопись 988

Выбор был сделан, княже доволен,
Кровь на Днепре, власть Владимира злая,
На своей же земле народ обездолен,
Новгородские стены кричали, пылая.

Путята мечом, а Добрыня огнём
Крестили, начав сечу средь непокорных,
Можно силой заставить и крови ручьём,
Но не жить вере в сердце русичей гордых.

Именно то, в чём нуждался правитель,
Безраздельная власть и смиренное стадо,
Но славянских волков не Христос повелитель,
Уходили в леса за свободы наградой.

Можно статуи рушить этих старых богов,
Заменить имена, сбросить в реки культуру,
И поставить над Русью феодальных скотов,
Но не сделать покорной воли натуру.

Не вечно ни что на этой земле,
Люди сильные вновь со святыми простятся,
Конь небесный не будет в христианской узде,
И великие боги в чистый мир возвратятся.

Мой выбор сделан, пусть князь не доволен,
Кровь на мече, волка силу неси,
Край родимый так долго, ты был обездолен,
Я раскрещиванье объявляю Руси.


Дух Светогора

Предок великий мифической были,
Древней прародины вечный хранитель,
Ты расскажи, куда чада уплыли,
Сон свой поведай, скиталец – воитель.

В сказах остался могучего рода
Волот – владыка Мудрейшей из силы,
Дареной бездной небесного свода,
Встанешь ещё из вселенской Могилы.

Меч богатырский тяжёлой рукою
Выше подымешь, чем Светлые горы,
Тяга земная – праматерь герою
Волю подарит душе Светогора.

Странник один на извечной заставе,
Встань, пробудись от туманной дремоты,
Молодцев рати, идущие к Славе,
Ждут, чтоб отверзлись им силы ворота.

Дар вековой – воля к подвигам знатным,
Меч, да украсит их белую длань,
Снова сияние стали булатной
Светом Иного, поправшее грань.

Грань меж мирами в судьбе исполина,
Видит дозорный на чудном коне,
Хмурая ныне отчизны картина,
Вторя безмолвной сестрице – луне.

Встань, Светогор, доставай из кармана
Нам на подмогу всю мощь от корней,
Меч наших предков сквозь годы дурмана
В руки вложи своих богатырей.


Слёзы Карны

Сколько молодцев сложили свои головы,
Крови чистой много травушка пила,
Не склюют тела погибших чёрны вороны,
Не забудутся в потомках их дела.

Мары дочери слезами те омоются
Там, где радость и печаль в одно слились.
Кто травою по весне в полях укроется,
Кто-то пламенем небесным взмоет ввысь.

Станет легче ли на сердце умирающем,
Коли Карны слёзы горькие сглотнёшь,
Мир увидишь в её взгляде понимающем,
Под теплом её ладоней ты уснёшь.

Спит герой, покоя что заслуживал,
У покрова платья скорби и судьбы,
На лицо падут холодны её кружева
Тем, кто род спасал от страха и беды.


Веда Сварога

На лавку с книгой сел старик,
Зажёг свечу, и с пламенем
В обличье дыма знак возник
Седой души скитанием.

Поживший ведал много глав
Из книжки запылившейся,
И знак крутиться стал стремглав,
Как в чудесах приснившихся.

Он будто время вспять вертел,
Вздымая старцу волосы,
И речь сказать свою хотел,
Рисуя дымом полосы.

Дед тихо начал говорить
Про были путь не пройденный,
Про то, как с правдой нужно жить,
Как дух беречь несломленный.

Сварог, отец небесный всем
Уклада рёк ведение,
Закон он дал, простой совсем
О лада прославлении.

Стары былины то хранят,
Как книга не раскрытая,
Но там, внутри они твердят
Про знание забытое.

Закон Сварожий, он разлит
По древу мироздания,
Во всём на свете он сокрыт,
Нужно лишь созерцание.

Ничто не мёртво, всё живёт,
Вновь солнцем пробуждается.
Кто потерял, его найдёт,
Оно ведь здесь, вращается.

Сварога коло, встав на ось,
Прогонит тьму забвения,
Чтоб завещание сбылось,
Чтоб стёрлась ночь безвременья.

И день придёт, и всё, как встарь,
Стезёю Прави сложится.
Взойдёт на небо светлый царь,
И лад миров умножится.

На том окончил речь старик
Свечи с коптящим пламенем,
И знак, что в воздухе возник,
Своим излился знанием.

Он не поведал много глав
Из книжки запылившейся,
Обратно стал кружить стремглав,
Как в чудесах приснившихся.


Русалка

Шепчет кудрявое поле,
Словно камни висят облака,
И глади воды нету вроде,
Но дива меня завлекла.

Руками ветвей еле тёплых
Она укрывает заката простор,
И волосы дивы в тумане промокли,
Но сушит их ветра костёр.

Глаза на листве – голубые улитки
Сковали мой пламенный дух,
И шепчут язычества прошлого свитки,
Но с полем обвенчан слух.

Зовёт, тишина расступилась,
Я подошёл к твоим чистым глазам,
И ты мне как будто приснилась,
Но тень сорвалась и прижалась к устам.

Я ведал, что ты обитала,
Моя берегиня и вестница ночи,
И это не поле кудрями шептало,
Но что же от тёмного хочешь…

Желаешь мне всё рассказать,
Упасть на плечо человека
И плакать, любить или с болью кричать,
Но дом твой судьбою калека.

Не мог я помочь, дорогая,
Закрой же глаза, печаль отпусти,
И глуп я, и глух, я то знаю,
Но ты меня просто прости.


* * *

Сварога и Лады
Потомки с тобою,
Великой услады
Нам быть под Луною,
И воздух, поя ледяною,
Игривою песней отрады,
Заполнит наш слух.
Закружится наш дух,
Возвышаясь спиралью в небо,
И любви нам откроется Веда
Во сплетении рук –
Её тайного следа.
Над лугами плывём,
Словно призраки с плотью,
С тобою пройдём
По лесам и болотью
И там пропадём
За озёрною топью,
Что стала зеркальной,
Раскинувши блики.
В воде мы хрустальной
Узрим наши лики
И будем друг – другу владыки,
Во нежности тая бескрайной.
С тобою стоим
Дивной негой любуясь,
Мы громко молчим
Во затишье волнуясь,
В истоме друг – другу даруясь,
Мы в вечность умчим.
И рассудок отринув,
Создания немые,
Мы Рода покинув,
Вселенной чужие,
Лишь руки широко раскинув,
Друг – другу отныне родные.


Моё Мировоззрение

Ложью покрыта, безумным деянием
Земля, сотворённая матерь богов.
Склонилась Родная в слепом покаянии,
И межей с достоинством стал глупости ров.

Пропитаны мысли древнейшею силою,
Космической волей, заветами мудрыми,
С небес предки смотрят на Родину милую,
Для духа играя волшебными струнами.

Я иду здесь по земле, пробуждаясь,
Касаясь руками волос чистой матери,
Мой край будет жить, ни пред кем не склоняясь,
Он скинет с себя всё то злое проклятие.

Ввысь устремлю, к небу синему взоры,
Претворяя порывы освобождения,
Улыбнусь, встретив снова родные просторы,
Нынче сложно понять моё мировоззрение.

Мир священных чудес, осквернённый иными,
Мои боги вернут, я внимаю их ликам,
Расчищая дорогу мечами стальными,
Мощь былых возвращая праведным криком.

Внутрь обращая осмысленность крови,
В бездну идти, за прозрением, к звёздам,
Свергнув пороки обманутой воли,
Правь оживить в этом мире не поздно.

Кровью омытая, древняя вера
Тянется светом осознанной мысли,
Всё возродится из серости пепла,
Я слышу эхо, её вижу письма.

К солнцу от сердца десницы направить,
Выйти из праха могилы забвения,
Кривду чужую в душе обезглавить,
Во славе пребудет моё мировоззрение.


Внуки Даждьбога

Лесов дремучих
Духи шепчут в ночи,
И зверя шорох
Слышится в дали,
Древес могучих
Сумрачные очи
Узреют свору
Рыщущих в тени
Прозревших душ,
Уставших ото света,
В единый голос
Молвивших богам,
Что нету уж
Иного им завета,
Великий Велес,
Явишься ли нам?...
Не жить в лучах
Украденного солнца,
И сыны «божии»
Нас более не чтут.
Бредём в путях,
Как закланные овцы,
Внуцы Даждьбожии,
Что ночию поют.


Алконост

В зелени кроны на Дереве Мира,
Где Матерь Сва обронила яйцо,
Быль сотворения птицу родила
В зорях рассветного ветра лицо.

Солнца лучистого светлое семя
Дарит погоды морской тишину,
Под сводом гнезда забывается время,
Когда на восточную зришь сторону.

Голову скорби печаль покидает,
Несут побережью спокойство плоды.
Глубины души, как моря застывают
Под пенье прекрасной царицы воды.

Свет этот мягкий и штиля дремота,
Глас равнодушия, сладкий, как мёд,
На чаше весов смерть печали оплота,
Но радости чувство на ней же умрёт.

Под райскую песню зари монотонной
В мир плача и смеха обрушится мост,
И мимо пройдёшь пустотою бездонной
Увлёкшийся даром, что снёс Алконост.


Чернобог Путь Нави

Открывая дороги в бездну лютую,
Разжигая чёрный огонь разрушения,
В пелену уходя, ветром смерти раздутую,
Кто готов, тот найдёт вдохновение.
Его пламя выше звёзд очей,
Его холод вихри мира остановит,
Засыпать и просыпаться среди дней,
Где супруга и личина его бродит.
Кличем ворона бессмертие призвать
То, что в Нави существует от зарода,
Перейти через границы и взирать
На секреты мироздания порогов.
Обретая силу недругов своих,
Их пожар былой впитать немым сознаньем,
Взять могущество всех предков, что в бои
Отошли сквозь разрушенье к созиданью.
Силы своей мыслью обернуть
И принять бесценную услугу,
Чтобы волю Рода вновь вернуть,
Стань ты, Тьма, мне верною подругой.
Он лукав, но мощь его крепка,
Он – погибель, он и вестник славы,
Мудрый кто, и чья тверда рука,
Всё возьмёт из огненного сплава.
Отворить ворота и познать
Хаосы невидимой вселенной,
Ратям Чернобоговым внимать
И прослыть слугой прекраснейшей Морены.
Кто помог разрушить наш покой,
Кто врага чело направит под удары,
То не белый свет, и этот свет не мой,
Я иду, где в ночи пляшут мары.


Волкодлак

Человеку ли ходить
Волчьими – то тропами,
В полнолунья шелестить,
Лесом да болотами
Кровь искать своим нутром
Разгребая бурелом.
В его власти всякий зверь,
Волка следом пуганый,
В ночь ему открыта дверь –
В страхом лес поруганный.
Демон воет колдуна
Знать, луна с небес видна
Голод будит, крови зов,
Яростный оскал резцов
Вновь заставит трепетать
Жертв, заблудших по лесу,
Им молиться и бежать
От седого волоса.
Воин зла и леса царь
Содрогнётся всяка тварь,
Колдуна с тобою тьму…
Не рассеять никому.


Жар – Птица

В этом доме одиноком
Зазеркалья светят лица,
Тьма сокрыла их пороком,
Ослепи её, Жар - Птица.

Золотистыми крылами
Обогрей мой сад остывший
И хрустальными очами
Напои сей дух поникший.

Знаю, нет для тебя дома,
Волю клеткой не заменишь,
Жажда песен мне знакома,
Только им ты не поверишь.

Они жемчугом не блещут,
Красных яблок не вкушал я,
Но перо твоё трепещет
В моём доме зазеркалья.

Исцели в ночи тревогу
Светом тысячи кристаллов,
За тобой уйду к чертогу
По сияющим металлам.

В мир красивый и цветущий
За пером к души бессмертью.
Зазеркалья клетку рвущий
Хвост обжёг горячей плетью.


Волхв

Кружил ли ты враном над злата полями,
Иль рыскал по лесу ты волком седым,
Восставший из прошлого хмурыми днями
Открыл себя воинством духа хмельным.

Словами играло природы смятенье,
Твой голос хранил в себе мудрость родов,
Для ночи и дня нёс устами славленье
Прошедших теней и умолкших голов.

Ты меч сотвори, под луной освещённый,
Могущество силы земли возроди,
Река унесёт всякий шёпот безмолвный,
Пророчество камня собою вдохни.

Во взгляде холодном водой изливался
На лёгкое тело природы невест,
Кто в жизни и смерти мирах пробуждался,
Поведай грядущим заветы божеств.

Росою звенящей твой плащ окропился,
Укутать желающий тайну волшбы,
Твори, чтобы меч наш луною напился,
Твори, чтобы сила сыскала хвалы.


Всадник тьмы

Не вейтесь над латами, вороны,
Те чернее, чем ваше крыло,
Меч острее, чем ваше перо,
Ему крови излить во все стороны.

В тех краях не видала покоя
Земля вещая, тяжек мой путь,
Битвы вьюга не даст мне уснуть,
Но кольчуга устала от боя.

Смерти конь через силу несёт
На поля меня вновь, на кровавые,
Где врагов собрались рати бравые,
И старуха с косою нас ждёт.

Вы, не той ли кручины посланники,
Что коня норовит устрашить,
Что главу норовит сокрушить,
Мы с сестрою ведь вечные странники.

Ждёт меча моего она там,
Да сияния шлемов разрубленных,
Пищи мёртвой, рукою загубленной,
Наготовит родимая вам.

Надо мной не парите, крылатые,
А летите в тот край наперёд,
Чёрна всадника вас призовёт
Верна спутница правдой булатною.


Яга

В болоте корявые пальцы ветвей,
Чахнет над ним обездоленный месяц,
Блеск в черепах негасимых огней,
Старая ведьма стоит, взор повесив.

Холодом веет земля перемен,
Всякий туда не отыщет пути,
В призраке хвойных, изменчивых стен
Стон этой воли свечой освяти.

Птицами ночи объяла Зарю,
Им не пройти через камни холмов,
Грозами неба звезду напою
Ту, что ведёт через стрелы ветров.

Ищущий пусть обретёт, что искал,
Если осилит дорогу ночную,
Жизни клубок в темноте потерял,
Верно, и нить не возьму уж иную.

А смех твой летит из-за чёрных зубов,
Ему вторит всё, что главу окружило,
И воды шумят за коврами лесов,
И рана в груди за лета не зажила.

Многих тропа не приводит в твой дом,
Словно печать древней родины мёртвой,
Видят они ужасающий сон,
Где их следы незатейливо стёрты.

В жилах течёт ледяная мораль,
Сердце стучит топором дровосека,
В очи твои заглянуть мне не жаль,
Там нет скупой красоты человека.

В болоте корявые пальцы ветвей,
Чахнет над ним обездоленный месяц,
Сынов – дураков и богатых царей
Тысячи судеб стоят, взор повесив.


Пересиливая Смерть

Среди марева копий и щитов
Пролегал их вечный, жизненный путь,
И рассвет будил с рычаньем боевых рогов,
Льда дыхание почувствуем когда-нибудь.

Они пили кровь, как будто то была вода,
Меч с рождения указывал им на судьбу,
Путеводная вела через борьбу звезда,
Сколько сотен лет в пылающем огнём аду.

Не сломиться, не упасть и не свернуть с пути,
Проклиная боль, шагать вперёд, что будет сил,
Разрывая криком небо, через Смерть идти,
Волоча клинок, туда, где в бубен Рок забил.

В землю втаптывая грязь врагов,
Не склониться, не отдаться в цепи рабства,
Север, их отец, не стань к сынам суров,
Вы, боги, в помощь им секирами бунтарства.

Воев длани, как наследие Перуна,
За оружие берутся, словно встарь,
Им кузнец – колдун начертит свои руны,
Деве битвы сечей станет злой алтарь.

Всегда бились, бьются, будут ещё биться
Белы витязи из северных лесов,
Ты, валькирия, им дай воды напиться,
Унеси погибших к миру сладких снов.

Сам Великий заповедал быть сильнее,
Мировую ось хватая, словно жердь,
Сквозь века железным маршем, строй ровнее,
Идут к выси, пересиливая Смерть.


Венчание

Слышишь меня
На тропах луны
Стали осины свечами,
Тёмна заря
Преданием мглы,
Тенью пройдёт между нами.
В церкви не ждут
Талых судеб,
Нам не поют, не играют,
Посолонь круг
В прошлый рассвет,
Что две души обвенчает.
Колокола
Гонят нас прочь,
Стражников вольных реалий,
Выпьем до дна
Братину – ночь,
Что две души обручает.
Пепел седой
Покинутых тел
Рощами стари промчись,
Синей слезой
Пущенных стрел
Встретишь небесную высь.
Грохот щитов,
Главы ладей
Нас провожают туда,
Где в вихре снегов
Стоны дев – лебедей
Нас не найдут никогда.


Сварги небесной пламя

В бой ушла орлов дружина,
К перебранке лютой стали,
Не молить отчизне сына,
Волки неба ликовали.

Кровь омоет их кольчуги,
Осеняя блеском поле,
В поединках Славы други,
В судьбоносных песнях копий.

Сварги пламя, смерти холод
Нищих больше не тревожат,
Волки в снег швырнули молот,
Брюхо тягой быть не может.

Вече правда затерялась
Средь величия судилищ,
В душах низких поменялась
На позор гнилых святилищ.

Расточая силу мудрых,
Не взойти в чертог, что славен,
В передрягах скот безумный
Спесью желчи перетравлен.

Ты сиди, герой постели,
В инвалидном рабском кресле,
Бой забудь, забудь капели
Крови ран варяжской чести.

Жуй траву в пастушьем стаде,
Доставляя пузу радость,
Распаляйся на параде
Свинской роли, славя гадость.

Витязь доблести берётся
За весы секиры брани,
Киль дракона морем рвётся,
Приближая Сварги пламя.


Нож оборотня

Глаз сияние, когтя лукавый скрежет,
Тучи на небе срываются с воя на рёв,
Зубы – мечи отправляются в танец, как нежить,
Шкуры седой пламя вьёт очищенье краёв.

Свечи потушены ветра порывом всесильным,
Боль, кувырок, разрывающий временем нож,
Крик в небеса, градом ненависть льётся обильно,
Кровью богов на животное смерти похож.

Образ луны на могилы врагов не заточен,
Он колдовским для тебя перестал быть звеном,
Шорох погибели гнева под маскою волчьей
День выжигает кровавым железным огнём.

Лапы звериные сжали меча рукоять,
Дух человека отныне тобой не владеет,
Жертвы дыхание манит убить и отнять
Всё, перед чем жалкий смертный радеет.

Не ведает он, что силы величие значит,
И очи его лишь кошмаром наполнит твой стан,
Под взорами Чёрного бога ликует удача,
Дух волчьего рода воскрес, как ножей ураган.

Заря обещает иллюзией света покоя,
Но след обращённого молвит о страхе людском,
Что воткнутый снова разбудит хозяина воя,
И будет настигнут несчастный тяжёлым броском.


Хала

Как не сойти мне с ума
В вихре жестоком змеиного танца,
Ты обернулась, меня унесла,
Чтоб с раненным солнцем в объятьях остаться.
Не видел сокровищ, ни алой зари
Я крови не пил на сожжённой поляне,
Дыханием льда режут стрелы твои
Плоть богатырей, что встречали славяне.
Но превращусь, я такой же, как ты,
Сойдёмся мы в страстной, решительной схватке,
Орёл, человек, да король высоты,
Я оборотень, поцелуй мой не сладкий.
Птицы – драконы в затмении битв,
Небо свели горизонты с землёю,
Мы ненасытны, смеёмся, убив
Ливнем и градом веселье героев.
Как не сойти мне с ума
В этом огне королевы змеиной,
Цепкая хватка орла
С нею играет над вечной рутиной.


Могол воспарит

Над чёрным узором карпатского леса,
Средь серости мутной железным крылом
Взмывает, рождаясь под тучами беса,
Хищника хватка, затмив небосклон.

Воля теней навьим плясом раздета,
Клювом стальным оживает кумир,
Мрака прислужников персты воздеты
К выси, где проклят весь этот мир.

Проклят растерзанный, проклят казнённый,
Желчью залиты гнилые глаза,
Низостью духа в могилу ведомый,
Слабость его задушила лоза.

Ночь свой престол занимает достойно,
Стоном деревья встречают её,
Холод росы, и кому-то здесь больно
В путах когтей очищенья огнём.

Своды скалистые мороком веют,
Видя в тумане кровавый обряд,
Птица летит равновесие сеять,
Чёрный леса одевают наряд.


Перун

Затянула свет небесный туча синяя,
Землю гром сотряс могучею секирою,
Искры молний – серебра, стук колесницы,
Ураганом летит пламенный возница.

Бесы черны, да не мертвы, не спокойные,
Главы прячут за деревьев станы стройные,
Брешь во мгле пробить стреле велика воина,
Нави тень огнём небесным в прах раскроена.

Мира страж и Отче витязей ты доблестных,
Что оружие ковал для ратей совестных,
Рода сталь во жаре кузни закалялася,
Да рукой Перуна тяжкой выправлялася!

Поутру твой лик мы братиною чествуем,
Светлый Ирий видит – волосы пожертвуем,
Кровью вражьей златоусого порадуем,
В битвы грохоте нам смерть слывёт наградою.

Омрачила свод небесный туча синяя,
Разойдись же воин Прави лютой силою,
В танце бешеном мечей поток искрится,
Мчится по ветру карающий возница.

На пиру восславим древнего Отца,
Да в бою лихом умельца – кузнеца,
Ты лети орлом над славною землёй,
Крылом сокола укрась шелом стальной.


Знахарь

По вымокшим травам пахучим,
По вечно зелёным мхам
Они шли средь чащи дремучей,
Кто рано встаёт по утрам.
Дыханье чуть воздух колышет,
Где шишки разбудят росу,
Но он поступь лёгкую слышит,
Свою расплетая косу.
Цветок на ладони подымет,
Вдохнёт запах силы лесной,
Они изрекут его имя
И лягут в туман под сосной.
Куст влажный ведёт выше, в гору,
За вязь торфяную болот,
Где травы откроются взору,
И новая тайна их ждёт.
По следу тихонько шагают
Невидимой тяжестью дня,
Они ничего не узнают,
Загадку найдя для себя.
А он слово вещее молвит,
Укрывшись, срывая листву,
Но солнце всё выше восходит,
Настала пора им уснуть.
Спускаясь чуть слышно по кочкам,
Он к ним возвратится назад,
Земле нашептав свои строчки,
Ловя их метущийся взгляд.
Вперёд его воля стремится,
А слово ведёт, как маяк,
Над ними закружится птица -
Рождения космоса знак.


Гой, Колядо

Старое светом уходит,
В смерть воплощая рожденье,
Новое солнце омоет
Силы Велеса крещенье.
Лапами снег разгребая,
Выть и кричать в поднебесье,
Словно себя зазывая
В омуте пламени чести.
Зверем седым обернуться,
Майи Золотной младенцем,
Сыном Даждьбога проснуться,
Мир осязая лишь сердцем.
Давним волхвом уступая
Место для молода духа,
Едет Коляда, сверкая,
Чащей, где в сумерках глухо.


Девана охотница

В шорохе листьев лесного тумана,
Там, где молчат дерева Святобора,
Поступью грозной шагает Девана,
Гости незваные, прячьтесь по норам.

Взглядом окинет зелёное царство
Дева, краса чья мехами укрыта,
Стрелы отточены, духи бунтарства,
Пальцы на луке Перуновом свиты.

Здесь всякий зверь уважает и любит
Мир справедливости, девы законы,
Больше, чем надо, охотник не будет
Брать у подножия древнего трона.

Синие очи на требы взирают,
В холоде леса её повеленье,
Каждый добычи безмерной желает,
Но не всегда есть на то позволенье.


Закатом осени

Потеряна слава забытых традиций,
Потушен огонь чужеродными ханами,
А в небе парит только чёрная птица,
И клятвы молчат за кровавыми ранами.

Солнце, ты где, неужели уснуло,
Ответь, моя вольница, правдой былою,
Вечная осень весь мир обманула,
Но я ухожу за её сединою.

В свете заката багровые вены
Пульсируют в такт опустившихся листьев,
Зовёт она вдаль, за могильные стены,
Чтоб снова родиться безмолвною высью.

Убита душа и растерзана в клочья,
Я меч волочу по земле хлебородной
И брошу его этой тёмною ночью
Под капли дождя, что ей стали угодны.

А дождь всё идёт, и не видно просвета,
Но он только грязь из земли вымывает,
Осень украла весёлое лето,
И меня вместе с ним она здесь забывает.


Полнолуние

Над лесами ночью чёрной
Золотой огонь горит,
Шелест тихий, ветер скорбный
Веды слуху говорит.

Далеко сестры рожденье,
Высока её свеча,
В сердце пламенное пенье,
И русалка горяча,

Что молвы не чует страха,
Распуская пряди трав,
Незатейливая птаха
Ноет, в омуте устав.

Светит яркая сестрица
Среди серых облаков,
Ты над духами царица,
Госпожа сокрытых слов.

Не достать сей лик рукою,
Ветра речи бы понять
Да русалку взять с собою
На безмолвие взирать.


Последний бой Световида

Чёрной Нави орды кружат,
Оцепляя им дорогу,
Меч от крови перегружен
Светом посланного бога.

Белый конь в ночном пожаре,
В лесу копий бьёт копытом,
И орла душа в разгаре
Оглушает битву криком.

Держит волхв ещё всю силу
Божества своим сознаньем,
Только стрелы покосили
Тело черни заклинаньем.

Всюду смерть, но меч в десницах
У защитников блистает,
С ними яркою зарницей
Бог войны врагов карает.

Свету свет, пылают очи,
Стрелы огненные грозны,
Каждый к силе приурочен
Лик у всадника серьёзный.

Рог вина обрызгал кровью
Поле волотов свирепых,
Умирает волхв под зорью,
С ним и веда стала слепа.

Растворился бога образ,
Обронив клинок могучий,
И врагов победный возглас
Разбудил из мрака тучи.

Чёрным пламенем охвачен
Его чур - обитель блага,
Тем конец всему означен,
Полыхают стены града.

Конь исчез, исчез и воин,
Кровь волхва бурлила в ранах,
Пали верные герои
В славе сыновей Руяна.


Не видят герои прошлого

В шторме призрачных морей
Их ладьи несутся,
С криком белых лебедей
Души в небо рвутся.
С ними спит героев гром
На Руси просторах,
И печален небосклон
В ледяных узорах.
Благо, что не видят те
Свои земли ныне,
След их кровью по воде
Был записан в мире.
Не узреть позор того,
Во что превратили
Русов славное зерно,
Всё, чем дорожили.
Когда речь вселяла страх,
А мечи – покорность,
Время сковано в цепях,
С ним святая гордость.
Вам, потомки, лишь молчать,
Плакать в царстве сонном,
Не парить и не сгорать
С парусами шторма.


Разве мы не хотели рая

Разве мы не слагали былин естества,
Разве мы не мечтали, сгорая,
Где в чертогах безвременья пала листва,
Там ведь, верно, хотели рая.
Запылали дороги огнём черноты
И назад отсекли отступленье,
Мы в леса возвратились души пустоты,
Наблюдая здесь солнца затменье.
На траве засыпали под молота стук
И во сне за свой идол сражались,
Враги доставали нас змеями рук,
И боги над миром смеялись.
Водой синеглазой стечёт наш предел,
Сметая пространство волною,
И духом земли мы найдём свой удел,
Став новой частицей простою.
Ни громом копыт, ни мечей серебром
Нас вновь устрашить невозможно,
Мы стали мудрее, и ветер вверх дном
Поставит ваш мир осторожно.
Любовью томимые, лаской цветов,
Не ведали мягкости мыслей,
Кто правду изгнал, тот увидит врагов,
Что в воздухе дымом повисли.
Чисты, как озёра, мы, девственных рощ,
Как птицы легки на деянья,
И с новой зарёю впитаем мы мощь,
Морены приняв покаянье.
Нам Жива откроет свой солнечный путь,
Жаль тех, кто во мраке погибнет,
Вновь коло заветное в Правь повернуть,
И ввысь трон Сварожич воздвигнет.
Как долго мы шли под тревожной звездой,
На струнах свободы играя,
Но разве любовь не несли мы домой,
Разве мы не хотели рая…


Дитя полнолуния

Раздольною ночью
По ветрам гуляет
За духом порочным
И песнь напевает
Дитя полнолунья
За белою рясой.
Ты, Вия ведунья,
Беги черновласой
Красавицей леса
Во тёмные дебри,
Я, хмельный повеса,
Бесстрашие смерти
Решив испытать,
Погнался за тобою
Все тайны узнать,
Что хранишь под луною.
Я, меч прихватив
Да Велесову силу,
Сквозь поросли ив
И болота осины
Порвался вперёд
По туманному полю.
Вот жестом зовёт,
Как на новую волю.
Но где же ты, где –
Пропадаешь со смехом,
Быть может в воде –
Нет, с блистающим мехом
Бредут волкодлаки
На лезвие грома,
Вам псы-вурдалаки
Кровавого трона
Не видеть всеместно –
Вам смерть я дарую,
Не рвать безвозмездно
Мне плоть молодую.
Отчаянье боя
Да крови фонтаны,
Звериного воя
Летят ураганы
В рассветную зорь
На клинковых обломках,
Что страшную хворь
Этой ночи осколков
Оставят душе,
Лишь по утру проснёшься,
Что больше уже
Вновь сюда не вернёшься.
И вот побреду
Я обратно тропою,
Как снова найду
Тебя здесь молодою,
Красавица леса,
О, Вия ведунья,
Я – хмельный повеса,
Ты – дочь полнолунья.


Додолы в ночи видение

Не ты ли, богиня великого грома
Спустилася вниз и идёшь по земле,
Под тенью мечей сладкозвучного звона
Средь яркого дыма, что светит во мгле.

Не ты ли красою своей разгоняешь
Всех, кто оглушён тишиной бытия,
И молнией глаз в чёрной ночи сверкаешь
Шагая сквозь жаркие стены огня.

Не ты ли сокрыла под шлемом золотным
Лик светлый от алчущих взоров глупцов.
Сгоняешь ветра своим гласом холодным
С далёких неведомых мира концов.

Не ты ли прослыла невестой – грозою
С мечом посеребренным в крепкой руке
И армией туч синевы заводною,
Чья сила таится в коварном клинке.

Не ты ли танцуешь сейчас над полями
И с нимфами в пламени вьёшь хоровод,
Чтоб стрелы небесные здесь засияли,
Разверзся туманный воинственный свод.


Рарог

Впереди дикий воинский сокол,
Над чужбиной расправивший крылья,
Бьёт пером в мой языческий колокол

И врага прорубает засилье.

Впереди над щитами могучий стяг,
Огнебога дракон пробивает твердь,
Где распалось яйцо, костью ляжет враг,

За мечом моим песню сложит смерть.

Дом хранивший не раз, помоги в бою,
Ты, Рарог, пером, искрой пламени,
Разожги огонь и сожми мою

Руку с кровью окрещенным знаменем.

Серебристый дождь, птицы вольный глас,
Сеча долгая, сеча ярая,
Разгорелась смерть, её злой рассказ,

Речи жаркие, кровью пьяные.


Рассвет

День, солнцем светлый,
Даждьбога щит снова ярко пылает,
День неприметный,
Но новую жизнь он собой продолжает.
Я выхожу
В это безумие гонки небесной,
Ввысь я гляжу
На птиц, уходящих в свой путь безызвестный.
Лучом бьёт рассвет,
Он их над лесами проводит в дорогу,
Мой мир сотни лет
Ждал этого царствия сына Сварога.
Ты здесь, ты сейчас,
Что светит на чистую зелень поляны,
Я всех вижу вас,
Деревья и травы под солнцем румяным.
Проснись, моя Русь,
Светило согреет тебя своей лаской,
И я вновь вернусь,
Налившись любовью, как ягода краской.


Загадка Лады

Многими силами мир порождён,
Часто они не понятны,
Плачем лесов и весенним дождём
Зыбкие думы объяты.
Кто властелин света белого здесь,
Держит гармонии чашу,
Птицы чьей добрая слышится весть,
Радость полнящая нашу.
Мёда любви золотое кольцо
Нежную руку ласкает.
Кто ты, открывшая тайны лицо,
Где лучик солнца играет.
Словно видение средь облаков,
Свилась из гласа стихии,
Яркий бутон в поле дивных цветов
Явленный образ богини.
Нам рожаница улыбкой сверкнёт,
Жаром своим согревая,
Мудрость плодов над землёю взойдёт,
Следом за ней прилетая.
Звёзды любви, словно листья блестят,
Вея глухим ароматом.
Травы, как дети, с весельем глядят
Ясным узорчатым златом.
Платье видневшейся девы – ладьи
Подолом наш край обнимает.
Цветом сияния очи свои
Лада на мир опускает.
Отроков белых хмельная краса
Часть её лёгкого тела,
Русая девы румяной коса
Плод её вечного дела.
Силою жизни ты, мир, порождён,
Но воля та нам непонятна,
Плачем лесов и весенним дождём
Рода обитель объята.


Рассвет перед битвой

Плачем рощи рассветные встретили день,
Полуночных печей дым рассеялся в небе,
Цвет Перунов окрасил дома деревень,
И затмились глаза в сон грядущей победе.

Холодною поступью тяжесть рядов
Устало пройдёт к роднику за водицей,
И голос коней, и сиянье клинков
Охватят просторы крылом чёрной птицы.

Недолог тот час, когда почва полей
Украсится перьями стрел поднебесных,
И кровь на секирах средь красных углей
Вода в себя примет душой бестелесной.

Пробилась к восходу берёзы листва,
Сварог тяжкий молот на меч опускает,
Никто так не весел, как дева – весна,
Что вскоре наследие бури познает.

Подняли щиты, оседлали коней
И в битвы судьбу новой силой уходят
Под слёзы летящих им вслед лебедей
Те люди, чья доблесть с рассветом восходит.


Заговор

Как под луной ясноокою,
Под чёрною ночью глубокою
Выйду за дверь домовую
На тёмную долю лесную.
Пройду за ворота садовые,
Все ветки минуя еловые,
Все камни-каменья оставивши,
Дрова да поленья заправивши,
За дверью покину ненужное,
Уйду за ворота окружные,
Где синяя птица летает,
Где зверь под луной пробегает.
На звёздное небо позарившись,
Во поле широко отправившись,
Приду да восстану на травушке –
Сырой оживлённой муравушке.
Тебя помяну деву – девицу,
Красу синеглазу метелицу.

Ты скажи-ка, тьма мне, темень,
Всякий Травень, всякий Древень,
Всякий сокол ясный спящий,
Всякий ворон, ввысь парящий,
Ты скажи, луна – лисица
Да ручей, вода – водица,
Мне да деве ты поведай,
Да по полю ты побегай,
Пролети ты надо мною,
Прокричи порой ночною,
В сердце девы посветись
Да любовью пробудись.

Поведай лада золото,
Она, как сила молота,
Не просто душу бьёт.
Она ко мне придёт.
Летит пускай же птицею,
Течёт пускай водицею,
Пусть рысью прибежит,
Луною посветит.

Что филин пред совой покрасуюсь,
На милую я полюбуюсь.
Невеста моя, синекрылая,
Нас ночь обвенчает родимая.

Тебе поклонюсь,
С луной разойдусь,
Вратами вернусь
Да за дверью запрусь.


Зачарованная тропа

Цветком полевым ты в лучах расцветаешь,
Журчанием чистой воды родника
Нашепчешь слова колдовские и станешь
Тернового в сердце томленьем венка.

Шелковыми прядями травы ты гладишь,
И локоны вьются мечтами весны.
Вновь голосом птичьим в неведомость манишь,
Здесь станем друг-другу отныне честны.

Тропы зачарованной путь не узнает
Никто в этом свете, он только для нас,
Глаза твои сладкие страстно сверкают,
Мы здесь до зари в этот нежности час.

С рассветом окончится встреча мечтаний,
Найдём ли дорогу назад в мир теней,
Тропой зачарованной вечных скитаний
Устал я бродить, там лишь тучи видней.

Куда ты, принцесса, меня заводила,
Я там потерял ценность всяких забот,
Цветами любви аромат ворожила,
Влекущий сознание в райский оплот.


Речка – Реченька

Вьёшься куда ты печальною нитью,
Словно струишься из прошлого чуда,
Крови сердец твоей чаши распитие,
Главы склонились, а боль та откуда…

Древних героев как ты принимала,
С ними ушли их бессмертные боги,
Вечная память на дно оседала,
Ты унесла их тела за пороги.

Алая влага ли русло родила
Та, что осталась в былинах и песнях,
Кто уплывал, кого небо простило,
Кто, бросив меч, удаляется с честью.

Кто свои раны омыл сей водою,
Кто не добрался до берега счастья,
Ты всё укрыла резною волною,
Стары миры здесь в невидимой власти.


Мокушина пятница

Затуманенному взору
Не увидеть этот вечер,
Он смертельным приговором
Стал для бога в лунной печи.
Мир раскованных флюидов
В танце тёмных вожделений,
Свой наряд срывают вилы
В скачке матерных радений.
Здесь нет тебя, ханжа убогий,
Но плоть рыдает твоих слуг,
Что жаждут в рая пасть чертоги…
А, может, ласки женских рук.
Те стали идолов сердцами,
Отбросив пафосы менад,
Укрыв красу лишь волосами,
Не видя в сладости преград.
Их Паном Князь Рогатый вышел,
И гусли громовым аккордом
Разбили бога в небе нишу,
Скривив в истоме ваши морды.
Завидуй страсти вакханалий,
Преемник греческих церквей,
От лунной магии русалий
Увидишь тайны старых дней.
Вина божественного блуда
Во снах греха хлебнёшь, глупец,
Твой мир зовёт петля Иуды,
Тебя ведёт Христа венец.
Но знают чуткие мгновенья
Души обманчивой порыв,
Ты, пришлый грек, имей терпенье,
Коль взял учить, свой род забыв.
Здесь нет Христа и нет Марии,
Лишь сёстры северной красы,
Твой бог – ничто на этом пире,
Ему те выдернут усы.


Принцесса

Дай мне сил, орёл - громовник,
Дай терпенья, Земля - Мать,
Эту страсть мне не изгнать,
Мыслей сладких я затворник.
Ты идёшь одна, босая
По тропе из лунных слёз,
Медный шёлк твоих волос
Сердце рвёт, в руках играя.
Словно призрак, одеянье,
Не таит в моём сознании
Облик милый и прекрасный,
Что зовёт в порочный бред,
Над душою он всевластный,
Он любви поёт сонет.
И улыбка, взоры нежны,
Шелест тоненькой рубахи,
Будто перья малой птахи,
Всё так дивно и прилежно.
Я - дикарь перед принцессой
Средь желаний тьмы ночной,
Ты гуляешь лишь по лесу,
Я крадусь вслед за тобой.
Мудрость дай мне, Ворон чёрный,
Обуздать мой ярый пыл,
Всё на свете позабыл
С девой этой, беспризорной.
Я не принц, увы, богиня,
Не спрошу я твоё имя.
Обруби косой, Марена,
Сладкой боли моей нити,
Я уйду, лишь вы усните
Сном спокойным, королева.
Злой анафеме преданный,
Сил уж нет переживать,
Дай мне их, орёл всеславный,
Дай терпенья, Земля - Мать.


Пруд

Дева - Ночь на ладонях заката
Держит съеденный червем псалтырь,
Гладь воды мхом зелёным объята,
И плетёт паутину мизгирь.

В чёрно - белое небо уходят
На качелях молитвы сердец,
Мысли руки замёрзшие сводят,
Пруд кому-то безмолвный отец.

Всё затихло, не слышно ни звука,
Лишь качели скрипят взад - вперёд,
Кто проник головою в разлуку,
Что-то вглубь окунуться зовёт.

Воды помнят былое крещенье,
Дно учует невидимый знак,
Они тянут к второму рожденью,
Чёрной лапой вздымая тесак.

Крест нарушит зеркальные глади,
Остановят качели свой ход,
Девы - Ночи холодные пряди
С криком вихря взлетят в небосвод.

Разобьёт он стекло отраженья
Вместе с волей, что годы спала,
Обретая второе рожденье,
Его дочь глубины приняла.

В тишине звук молитвы не слышен,
Пруд, заросший, куда-то исчез,
Лишь качели под серою крышей,
И двуликий пред взором воскрес.


Корочун

Проходить во тьме средь еловых скал,
Проклятых снегов и хоромов льда,
Вьюга злых лесов обнажит оскал,
И проглотит вмиг всё безжалостная мгла.

Чернобог ревёт, где стоит мороз,
Он убьёт того, кто не взял огня,
Разорвёт весь жар леденящих слёз,
Если нет в пути искры от себя.

Корочун – старик держит посох свой,
Охладив гнилой переток тепла,
Закалённый взгляд мир пронзил стрелой,
И остался смерд в путах навсегда.

Занесёт буран труп его души,
Ночь сокрыла смех смерти короля,
Только Мудрый здесь суд над ним вершит,
Чашей для весов станет Мать – Земля.

Если ты скривил, если ты устал,
Или бил поклон упырям чужим,
Для тебя исход – вьюги злой оскал,
Стариком седым на смерть был судим.


Философия варвара

Без любви и без ответа,
Веры нет людскому слову,
Одному в объятьях века
Волчьего разить просторы.
На груди костьми узоры,
Чрево пусто, словно космос,
Повинуясь крови зову,
Провожать скупые вёсны.
Без надежды на спасенье
Накрывать для воронья
Пир, и будет им веселье,
Битв огонь – всё для тебя.
Сечи хлад и мора семя,
Ты умеешь выживать,
Вторит грому вдохновенье,
Что не время умирать.
И сражаться, и дерзать –
Тебе дарено природой,
Можно ветер обуздать
И схватить за горло годы.
Позабудь любви печаль,
Та предательски коварна,
Небо выковало сталь,
Края крик зовёт подавно.
Сам, как грозный серый волк,
Клык серебряный сверкает,
Меч в руке, и в битвах толк
Варвар на веку познает.
Не страшась в борьбе лишений,
Не стесняясь люто бить,
Перейти порог стремлений,
День осилить и забыть.


Наваждение

Музыку ночи в небе играла луна,
Слышишь ли ты её отзвук пьянящей печали,
Да, как и я, она вряд ли кому-то нужна,
Только виденья твои меня тайно позвали.

Ясноглазый закат обручает незримо
Тех, кто ушёл в его каменный облик,
Губы твои слаще алой малины,
Только взоров туман, чёрной ночи угодник.

Тихий танец ты лишь для себя исполняешь,
Поднимая вокруг волны сонного мира,
Чего можно желать, в этот миг и не знаешь,
Только я отыскал в ночи тёмной кумира.

Увидать в том движении боли трагедий,
Услыхать стоны тех, кто за ранами скрылся,
Ни молчать, ни кричать в битвах ложных комедий,
Только здесь я зачем, не пойму, очутился.

Не танцуй предо мной, невозможно то видеть,
Не понять, не простить, не почувствовать радость,
Небеса холодны, словом их не обидеть,
Только в сече сердец разгорается ярость.

Будем ли мы летать вечно с тобою,
Озирая простор из мечтаний вселенной,
Успокой колесо быстрой жизни рукою,
Только воспоминания о боли нетленны.


Один в поле (Рода Честь)

Кони Даждьбога опечалились,
Заплакали рощи в кручинах беды,
Ладья от удара отчалила,
Чтобы истлеть в лоне мёртвой воды.

И нет уж дороги назад,
Стяги кровавые, луки натянуты,
Во взгляде играет гроза,
Ну а в груди пламя веры и памяти.

Кто там, скажи, тебя ждёт,
Дома ли плачет краса златокосая,
Ворог драконом ревёт,
Крови смешаться с рассветными росами.

Пусть даже не станет из ножен схватить
Вершителя судеб и Славой метнуться,
Честь Рода один не посмел ты забыть,
Но к неба чертогу пора повернуться.

Пусть тело растопчут десятки коней,
И стрелы пронзают железо кольчуги,
Её не продал, Её крылья видней
Над воином, что язык труса погубит.

Из раны струится тоска,
Расколотый щит, словно солнце за дымкой,
Твои поцелует резные уста
Она и утащит с Земли этой, зыбкой.


Время пришло

Время пришло заснуть – не проснуться,
Выйти из круга обмана молчания,
Лику мороза в тиши улыбнуться,
В мире богов вновь найти понимание.
Кровью забрызгали духа стремление,
Болью убили порывы отчаянья,
В бездне холодной найду утешение,
Я погибаю без мысли раскаянья.
Жизнь обрывается лютыми ранами,
Время пришло смерть найти в неизведанном,
Мир непонятен за бреда туманами,
Путь мой окончен, где цель моя предана.
Камни безвременья сдавят мне голову,
Бесы порвут эту душу безумия,
Век черноты не украсит те проводы,
Дланью прогресса ведя к слабоумию.
Кровью разбрызгала очи вселенная,
Тон оборвался средь лжи лицемерия,
Пойте, пляшите, та нота последняя,
Будет последняя в путах безверия.
Мир мой разрушен и попран намеренно,
Только дорога осталась, багровая,
Я ухожу в эту даль за содеянным,
К свету судьбы, может, та станет новая.
Слышишь ли ты голос мой, покосившийся,
Видишь ли впотьмах сей дух неприкаянный,
Я возвращаюсь, печалью напившийся,
Это моё ледяное отчаянье.
Проклята память, ненужная тяга,
Время пришло, возвращаясь – вернуться,
Я вам пропел эту нищую сагу,
Только теперь здесь уже не очнуться.
На ноги встану, пойду, умирая,
Ясности слава, пути оборвались,
Воздух последний пред смертью вдыхая,
Где же вы все, что кругом улыбались.
Время уходит, нет больше живого,
Кровь, только кровь разлилась по каменьям
Древнего солнца, светила иного,
Путь мой седой за пороги забвенья.


Мары дар

Дева красная, что по полю ты ходишь,
Собирая ночью дивные цветы,
На какой венок ты прелесть эту копишь
Или прячешься от всякой суеты.

Принесёшь мне свой невидимый подарок,
Видел как-то я тебя в безумном сне,
Чёрной свечки там стоял в тиши огарок,
И сверкало платье белое во тьме.

Для меня сулила выполнить желанье,
Как сегодня, помню - только лишь одно,
И преследовать тебя моё призванье,
В этот час его исполнить суждено.

Знаю, кто ты, моя вещая химера,
Я не зря пришёл судьбы своей просить,
За тобой пойду в хрустальную пещеру,
Чтобы свечи двух сердец там погасить.

Мне любовь твоя бедою обернулась,
Воли ревности забрал её порыв,
Одиночества стезя не приглянулась,
Я прильну к тебе, все страхи позабыв.

Но не жди, не быть согретой моей лаской,
И не нужен ароматный мне венок,
Ведь я здесь, чтобы ты смыла жизни краску,
Потуши те свечи, в воду брось цветок.


* * *

Мать - Земля ты родная, от чего ж печалишься,
Может смерть нашла радость твоих дней,
Ветер крыльев ворона, хладом умываешься
Ты зачем, скажи, посредь трёх мечей.

Те мечи багряные, кровью вражьей пьяные,
Обвили сердца молодцев твоих,
Где теперь те молодцы, где их руки рдяные,
Пала сила их во полях лихих.

Вы, поля широкие, песни славы сложите,
Подвигов туман в памяти травы,
Небеса далёкие, братьев наших можете ль
Мёдом напоить в тризне синевы.

В тризне старцы вещие, солнце врана ярое,
Освети ты мглу путеводных слёз,
Те края неведомы, плач и гибель даруют,
Очи удальцов среди зорких звёзд.

Мать - Земля ты родная, от чего ж печалишься,
Может смерть нашла верных сыновей,
Пепел крыльев огненных, по миру взвиваешься
Ты зачем, скажи, средь своих детей...


Меч

Славно оружие бога народов,
Правды судья, мастерами калёный,
В сердце живёт величавой породой,
Лишь своим боем он стал вдохновлённый.

Где-то преграда меж душами вольных
Рунами битв заклинание стали,
В мире, где нет угнетателей стольных,
Там мы любовь навсегда потеряли.

Здесь ли искать, ведь найти невозможно,
Только железо дорогу проложит,
Бьёмся под солнцем с тобой осторожно,
Но меч, как и мудрость, нас всех уничтожит.

Помним ли мы наших мыслей сплетенье,
В силе клинка человека сознанье,
И эти руки - ему повеленье,
Но как без меча нам найти пониманье.

Буквами слов, или добрые речи
Соединиться дадут в чистом поле,
Кистью начертишь кровавую сечу,
И не взойдём в гармоничном просторе.

Пали в бою от любви черноокой
В этом осеннем, багряном сражении,
Но мы воскреснем в том мире далёком,
Где нет меча, только света рожденье.


Безлунный лес

Голоса птиц затихли, и звёзды ушли,
За мрак пелены туч небесной печали,
Нет луны, нет и света, они не смогли
Разорвать путы леса, что души сковали.

Воспарила листва над холодной землёй,
Закружилась от ветра невидимой воли,
Нет светила в ночи над её сединой,
Оно страха испило на чёрном престоле.

Уходил дикий зверь по дорогам глухим,
Убегал от себя, от потерянных судеб,
В бездну бросив простор, быть пристало одним,
Только лес этот час в своих снах не забудет.

От изгнаний хранят их деревья сухие,
Они скинут долой все одежды обмана,
Где нет шёпота трав, ждут их узы лесные
Вечных лет бытия в белокурых туманах.

Иглы прожитых зим, шкуры елей колючих
Обжигают тела в танце боли безмерной,
Слились духов глаза за могилой дремучей,
Этот ложный покой долог в омуте скверном.

Звёзды гаснут, и лес ночь свела с пеленою,
Заберёт навсегда тьма их солнечный ветер,
Нет луны, нет дыханья над мёртвой землёю,
Они шли в никуда, в мир, что боле не светел.


Requiem

Каждый мог выбрать
Путь по желанью,
Из сердца вырвать
Обиды признанья.
Мир тот уходит
Старой дорогой,
Ноги уводят
Бременем слога
Меня вместе с ним
За туманные степи,
Пристало одним
Нам сорвать наши цепи.
Великих богов
Смотрят светлые лица,
Я к ним через ров
Перелётною птицей
Вернуться могу ли,
Ведомый лишь нитью,
Пути все уснули
За кровопролитьем.
Я Волха слезами
Над пеплом умылся,
Стою между вами,
Как сном озарился.
Последний концерт
Гусли мой отыграли,
Последний конверт
Мои руки вскрывали,
Там это письмо
Волохатого брата,
Призвало оно
За ладьёю заката.


Ожидание

Где ты бродил, по каким морям плавал,
Волны ли ластили доски драккара,
Что позабыл потускневший твой саван,
В который последняя искра упала
Меча, рассекавшего плоть за металлом,
Разившего страх пред снегами и бурей,
Где та рука, что к заре улетала,
И лик под шеломом, от холода хмурый…

Я не нашёл своей миссии цели,
В недрах потерян меч водной темницы,
Лишь журавли свою песню мне спели,
Как закатились в морозе глазницы,
Но я пришёл через смертные грани,
Здесь, возвратился, где встреча и праздник?...
Что же вы, ветры, мой крик записали
В книги упавших от вражеской казни…

Жду тебя вечность, под парусом белым,
Дом не видал светлых, солнечных плясов,
Героем прослыл у сказителей, смелым,
В память на стол ни вина и ни мяса
Поставить нет сил, гром страшит хуже змея,
Надежда… была, но не крепла она
Отнюдь, год уплыл, верность сердца я грею,
Но смерть сильней, видно, в тебя влюблена.

Нет, нет, то не правда, я жив и я рядом,
Вглядись только ночью в окно своей спальни…
Увы, не увидишь потухшего взгляда,
Придётся идти в путь неведомый, дальний
Просить силы, что вряд ли помощь подарят,
Бежать, отыскать меч потерянных битв
За тенью миров, где морозы не зарят
Ещё на героев, на тех, кто убит…


Буря и меч

Под снегом уснули холмы,
И с птичьими криками хлада
В лицо запевает метель,
Отчаянье северной тьмы,
Где ветра безумного слава
Разносит мороза постель.

Закованы волосы вьюгой,
И лёд разрезает ладонь
Стремясь повалить на сугробы.
Под шкурой, седою подругой
Кровавого сердца огонь,
Тень мёртвого древа для гроба.

В руке закаляется меч
Для ворона зеркало бури,
Где силы блестит отраженье.
Светилу не слышится речь,
Игра непроглядна лазури,
Лишь вечной зимы умертвщленье.

Оно здесь пылает внутри
В глазах и в вине под одеждой,
Хватаясь за острый клинок.
Смотри же ты, буря, смотри,
Не плачь, на спасенье с надеждой,
Быть скрытой тебе на замок.

Со сталью разится пурга,
И ветра последнего криком
Не смоет со склонов следы.
Над снегом воскреснет ярга
И меч освятит своим бликом,
Лёд сделав лишь каплей воды.


В лоне лесов

Русь моя светлая, белая мать,
Как чудесами твой лес обступает,
Воли былой красоты не познать,
Но то, что есть, душу мне согревает.

Речки течёт здесь беспечная песня,
Солнце играет средь веток берёз,
Старый хозяин глухого полесья
Травами сеет дурманящих грёз.

Здешних плодов я для зверя оставлю,
Только попробую почвы даров,
Батюшку Лешего тихо прославлю
Под дробь колотящего дятла свой кров.

Дикий здесь край и тем боле прекрасный,
Ястреба кружится в облаке тень,
Сядешь под дерево, дреме подвластный,
В воздухе свежем скрывается лень.

Боги родные над Русью витают,
Может быть, смотрят сейчас на меня,
Макоши волосы руки ласкают
В лоне лесов там, где света земля.


В морозы волчий путь любви

Плачет небо талым снегом
В память взора зимней стужи,
В сеть листву плетущих кружев
Прилетают птицы следом.
Но не видно глаз сиянья,
Что слепило зорям впору,
Отрекся от покаянья,
Сокрушая страха горы.
Не узнаешь, верно, боли
Волка, в сердце со стрелою,
Он играл чужие роли
Пред душою ледяною.
Хрусталём падут снежинки
На твоих волос сплетенье,
И былое вдохновенье
По лесной уйдёт тропинке.
Погибает зверь суровый
В час весеннего расцвета,
Он вернётся в мире новом
Без былой любви просвета.
Грязь мешая под ногами,
Ты уйдёшь в покой вселенный.
Звёзд манящими огнями
Привлечёт он взгляд молебный.
Серебру клыков оставишь
Камни лишь – воспоминаний,
Ран несбывшихся мечтаний
Кровь пьянит тебя – ты знаешь.
Вой издав в ночи последний,
Разорвав луну когтями,
В путь снегов на зов велений
Навсегда уйду лесами.
Чтоб не видеть неба слёзы,
Не истлеть в тепле весеннем,
И твой образ птичьим пеньем
Не тревожил праха грёзы.


В пожаре волн

Волны кричат
Громом пучин,
Свищет не пойманный ветер.
Доски скрипят
В море кручин,
Воет магический север.

Образ резной,
Чёрный дракон
Бьётся зубами о пламя.
Смерч вороной
Рушит закон,
В парусе бешено лая.

Гнева волна
С жаром огня
За борт ухватилась рукою.
Капля – стрела,
Смертью звеня,
Рвёт паруса над ладьёю.

Лопнул канат,
Взвился дракон,
С пламенем моря сражаясь.
Брызги блестят,
Дерева стон
С треском летит, обрываясь.

Снёс ураган
Цепи щитов,
Вихрем воронки сжигая.
Но сквозь туман
Судно бойцов
Вырвется, ход набирая.


К отцу - Велесу

Печаль затомилась в том крае навеки
И враны порхают бесшумным крылом,
Застывшие в скорби чернеются реки,
Все корни деревьев пропитаны злом.

Старик седовласый с горбатою тростью
Твой череп возьмет и вдохнёт туда свет,
Травою опутаны мёртвые кости-
От жизни оставшийся жалобный след.

Под руку ведёт всякий дух одинокий,
Кто был лишь глупцом, но в желании прозреть,
На пастбища в поле лежит путь далёкий,
Где в истине мудрости стало радеть.

Так было с тобой, ты обманы лишь видел,
Но где-то внутри огонь веры горел,
Что ложь, кою люто всегда ненавидел,
Найдёт по себе свой достойный удел.

Пошёл в этот мир ты стезёй роковою
От боли слезу не прольёшь уж теперь.
Укроет твой череп старик сединою
И змеева леса пропустит сквозь дверь.

На чёртовом троне он здесь восседает
Следя за порядком под Древом Миров.
А знанье, какого тебе не хватает
Изведаешь в выси решающих слов.

Чьё сердце от гнева и мщенья сгорало
Найдёт и покой во стихии своей,
Тропою холодной ни много, ни мало
На млечном пути вереницы огней.

Искавшим отец, тёмным князем прослывший
На пир Беловодья не справит тебя.
Бродить будет здесь средь останков погибших
По царству, где нет светозарного дня.

Ты следуй за ним по туманным болотам,
Иди же, вперёд простирая свой взгляд,
Увидишь могучих и древних волотов,
Забудь навсегда о дороге назад.


Как летел Перун

Как летел Перун над полянами,
Да легла под крылом его травушка,
Разрезвилась гроза над курганами
Для великого бога забавушка.

И видал с высоты земли вольные
Да народ, чтивший честь и достоинство,
Затевавший гулянья раздольные
Дабы славить Перуново воинство.

Как летел он орлом да над реками,
Расступалися глади просторные,
Грозны очи скрывались под веками,
Разбегалися врази позорные.

И видал с высоты земли красные,
Лес густой да водицу лучистую,
Где игралося солнышко ясное,
Сея всюду любовию чистою.

Как летел Перун да над Сваргою,
Отмечая всех Родичей почестью,
Обратившись к ним с речию жаркою,
Им поведал лихое пророчество.

Что не будет земля боле дивною,
И покроются воды да чернию,
Как народ станет тварею смирною,
Месяц канет красою вечернею.

Тут порхнул он да с неба печального
И рванулся к низам резвой птицею,
Все века его битвы отчаянной
Пусть припомнятся тихой зарницею.


Матерь – Сва

Когда-то сталью громыхали времена,
И меч узоры рисовал на вражьем теле.
Под чёрным гнётом не склонилась сторона,
Ведь тени матери на зов бойцов летели.

То Слава крыльями махала над землёю,
Пророчив духами воинственных божеств,
И шли на смерть свою бесстрашные герои,
И солнце ведало приветственный их жест.

Славянский край огнём побед восславил Рода,
Что тёк во всех природных чудесах.
Звенящий клич летел над нами год от года,
Свободы ветры песни пели в волосах.

Не покидай же нас, краса ты Матерь-Слава,
Мечи вложи в ладонь своих сынов,
Чтоб вражья рать под ноги сильным снова пала,
Подняли братья стяги гордости родов.

Несут пускай потомки твою песню,
И сурьей предков увлажняются уста,
Лик ясуни украсится прелестней,
А дасунь тьмы вновь запылает на кострах.

Поём, как издревле, тебе мы, Матерь-Сва,
В надежде счастьем после битвы утешаться.
Поют и звери, и зелёная листва,
И кто погиб, и кто пойдёт сражаться.


Мечты (Любовь к ангелу)

Неведомо мне было прежде
Увидеть ангельский твой стан,
Всю жизнь ведя в слепой надежде,
Что за собой несёт обман.

Но раз порхнув крылом лучистым
Вовек ранила душу ты,
И взора отблеск серебристый
Укутал сладостью мечты.

Что день, сменяемый ночами?
Я в нём и пуст, и отчуждён,
Твоими нежными речами
Быть может, стану возрождён.

Я брежу в снах и думе дневной,
Покинув лоно суеты,
Ведь образ ангела нетленный
Укутал сладостью мечты.

Над тяжкой сжалилась бы болью,
Что зреет в сердце по тебе,
Оно давно залито кровью,
Давно в любви горит огне.

Взывать, конечно же, не смею,
Молю – земней лишь стала б ты,
Пред чудным ликом я робею…
Мечты мои, мечты, мечты.


* * *

Сидит тихо в поле юнец молодой
И песню для птиц он на флейте играет,
Под боком у дерева камень седой
Про музу любви вслед за ним подпевает.

И катится солнце, взирая на братьев,
Резвится под ветром сырая трава,
Танцующий образ в распущенном платье
На музыку флейты рисует слова.

Глядит на него заворожено парень,
А птицы мелодию сами поют,
И видит мечты засыпающий камень,
Покоя как лики любви не дают.

Холодный и серый, проживший не мало,
Он лишь посмеётся, как мудрый старик.
Когда-то его сердце тоже сгорало
В обличии юнца, молодого на миг.


Сирин

Рощ древних разносится голос,
Лишает сознания тон.
Недвижимый ветрами колос –
И тот погружается в сон.

Нельзя не плениться той песней,
Что льётся из мрака листвы,
И голос не встретишь прелестней
На лике волшебной страны.

Кем звать это дивное чудо?
Дыханье спешит оборвать
Согласия звуков причуда,
Вплетаясь в воздушную гладь.

Заключит в объятия дрема,
Да ноги сплетутся травой,
Мелькнёт перед взором Марена,
И сменится песня на вой.

Смыкая глаза задыхаться,
Стать пищей подземным червям,
А бестия будет смеяться
Вслед жизни угасшим огням.

За виденье дочери этой
Стратима – красавицы злой
Платить здесь отнюдь не монетой –
Умолкшей навек головой.


Сказочный витязь

С улицы ветер тихонько зашёл,
Книжки страницы листая.
Долго смотрев, там он сказку нашёл,
Глянуть меня подзывая.

Витязь с картинки доспехом блестел,
Меч свой сжимая могучий.
Ветер печально над ним засвистел,
Холодом вея колючим.

Где ты пропал, легендарный герой,
Кто погубил честь и славу,
Времени стал ты повержен стрелой
Иль ворог украл твоё право.

Где богатырь, что спасает всегда
Добрых от воли жестокой.
Так нужна помощь сегодня, когда
Мир в чёрной яме глубокой.

Ты ль на распутье оставил коня,
Пал ли с драконом в сражении,
Больше не бьёшься, кольчугой звеня,
В легендах твоё заточенье.

Может, восстанешь всем бедам назло,
Меч над главой возвышая,
Гордо направивши к небу чело,
Шлемом проедешь сверкая.

Вновь покараешь безликих чертей,
Витязь, железной рукою.
От рабства спасёшь беззащитных людей,
Змеев растопчешь ногою.

Воин с картинки доспехом блестел,
Меч свой сжимая могучий.
Ветер книгу закрыл, а затем улетел,
Холод оставив колючий.


Танец жизни

Жгучий свет костра пылает,
Разжигая требу страсти.
Ветер тихо раздувает
Во груди слепое счастье.

Что ж, танцуй, фиалка неба,
Златы косы распуская,
Бездна – тьма уйдёт без следа
Вновь истомою играя.

Облетай кругами пламя,
Увлекая в посвист платье.
Ночь любви нам жизни знамя,
А не мёртвое распятье.

Здесь лесов поёт загадка
Кличем птиц и воем волчьим.
Нежность губ твоих украдкой
Отворяет царство ночи.

В танце бешеном умчимся
Змеем северных сияний,
Может, заново родимся
В песнях будущих сказаний.

Добавлено спустя 1 час 52 минуты:

Зловед
VALHALLA
Продолжение

Локи

Явился твой образ под лунным сияньем,
Скажи, это ты иль мерещится мне,
Смотрю – не похож на того, что в сказаньях,
Злодеем слывёшь, но не здесь, не во тьме.
Я знаю, бывает порою, творенье
Сгубить иной раз возжелает творца,
Но мудрости вещей просить ли прощенья,
Тебе ли, изгою, скрыть ясность лица.
Те молятся свету, наивно и глупо,
Ведь он есть их боль и мученье нутра,
Отец ночи вечности, в эти минуты
Пребудь подле взора, прошу, до утра.
Высокого брат, ты, врагом наречённый,
Не Один ли сам здесь стоит предо мной,
Не лик ли его, не двойник, заключённый
В единую плоть под полярной звездой.
Имеем мы в жизни свои половины
Души, что в сраженьях сойтись так горят,
Осветим одну ледяною лучиной,
Забудем другую, а кто виноват.
Ты, гордый хитрец, силой духа наполнен,
Истины знаний гонимый хранитель,
Будь в этом мраке хоть трижды безмолвен,
Круга земного грехов искупитель.
Ведаю власть я твою в единении,
Злой разрушитель их жалких миров,
Ныне пребуду в проникшем учении,
Весь во внимании чёрных углов.
Ты ли скрывался от молота Тора,
Видно, не ценят они Эту суть,
Кровью подписаны им приговоры,
Тьмы сторона их самих же… забудь.


Несгорающий Один

Вырывается пламя в небесный простор,
Разрушая сон, вековечный богов.
Выгорая дотла, он руки простёр
К безмолвию выси с бездонных лугов.

Его глаз засиял, его смех, словно гром,
Брёвна церкви обрушатся, как старая ель,
Несгораемый Один, шлема чёрного звон
Под ударами льда, что разносит метель.

Его дух среди тьмы, сквозь забвение шёл,
Не сломившись под гнётом и хаосом мира,
Его лик на углях силу воев обрёл,
Дикий хохот земля снежных бурь не забыла.

Разыгрался кругом пожирающий крес,
В нём скопился весь гнев, древних воинов пенье,
Чёрный призрак вервольфа прокричал и исчез,
Ворон брат и отец мглы богов возрожденья.

Неистовым заревом их кровь растеклась,
Поминая всех тех, кто им верен остался,
Тенью Одина сажа в вышину унеслась,
Там его звёздный след средь веков потерялся.

Дерзать за стеной могильного холода,
Нордической жилой войны и познания,
Старик молодой пиком славы и золотом,
Огнём награждён и слезою отчаянья.

Ушедшие с ним не сыскали знак почести,
Пыль горных дорог их застелет прощением,
Несгорающий Один, как символ пророчества,
И Вальхаллы чертог станет им утешением.

Чёрной птицы зола над рябиной закружится,
Предвещая закат всей космической мудрости,
Мир триумфа богов в нём от века не сузится,
Волей преодолеть с Высшим мёртвые трудности.


Призраки Аваллона

Лазурь синекрылых небес
Ласкает кудель облаков,
Стон лютни тревожит окрест
Туманные грани веков.
В седле молодого коня
Её ослепительный стан
Нарушит плен сонного дня,
Посеяв тоски ураган.
Не сдюжить томящую речь,
Рыдает грудь, словно менгир,
И пусть в землю надобно лечь,
Ведь боле не нужен сей мир.
Кудрявое злато волос,
Узоры, что сумерек быль,
Покровы с флюидами роз
Сплетеньем напомнят ковыль.
Склониться пред лёгкостью рук,
Коснуться игривых колец,
Сжимает обманчивый круг
В любви растворённый беглец.
Ведь клятвы нарушить нельзя,
Слуга или бог своей воли,
Умчится, с собой унеся
И разум, и сердце людское.
Она будет страхом без дна
И чувства горящего мукой,
Старуха и дева – одна,
Одна стала страстью и скукой.
Иди же, преследуй её
Под чёрною яблочной сенью,
Не взять это счастье своё,
Лишь плода вкусить за моленьем.
Она не одна, её трон
Разделен иным повеленьем,
На миг только дерзкий поклон
И творческий жар вдохновенья.
Решающий выбор пути,
Открыты все жизни дороги,
Свою череду проходи,
Что гложет усталостью ноги.
Пусть вечность разденет себя,
И годы свернутся в минуты,
Вернёшься, судьбу не виня,
И бардом, и вестником смуты.
Сияние тусклых холмов,
Там пир да веселье чудес,
Но много ли славных умов
Рождает безоблачный лес.
Их царство, как зыбкий хрусталь,
Лишь краски камней диадемы,
Забудь переход в эту даль
И рок красоты королевы.
Луч памяти будет терзать,
Да меч увлечёт их реальность,
Пером станет души он рвать,
Миров предрекая бескрайность.
Величие алых цепей
Венчается арфой резною,
Поверит ли кто из людей,
Иль слыть сумасшедшим изгоем.
Правдив этот призрачный сказ,
В поэте сей странник проснётся,
Но в ночи блеснёт вновь атлас,
Уйдёт и уже не вернётся.


Волшебная Страна

Где потерялся таинственный остров,
В дали морей или в бездне холмов,
Добраться туда будет очень не просто
На зелень искрящихся дивных лугов.

Там эльфы поют и на арфах играют,
И волосы их - золотые поля,
Там фейри из сказок в ночи оживают,
Ведёт хороводы в тумане земля.

Деревья танцуют, и бабочки - феи
Летят над фонтанами рыбок златых,
И горных озёр зеркала - ворожеи
Блестят средь небесных очей голубых.

Страна удальцов, кузнецов, музыкантов,
Прогулки на белых, как снег, лошадях,
Обитель всех чудных, прекрасных талантов,
Там горечи нет среди вечности дня.

Но все заколдованы к входу дороги,
Крылатые девы красу стерегут,
И призрачный остров хранят его боги,
В мир юности вечной ступить не дадут.


Дриады

Лучики солнца заката играли
Там, где среди зеленеющих трав
В кроне дриады дубов танцевали,
Волны воздушного леса поймав.
Плавали девы под светом багровым
Феями бабочек в ряби цветов,
Через дубраву водя хороводы
В темени листьев и бусах венков.
Прятались дивные в магии пляса,
Платьем тумана прикрыв красоту,
Зрителя скроет кустарника ряса,
Что заворожено смотрит на ту
Вечную тайну волшебных созданий,
Кои кружатся пред глазом его
В сказочном будто бы мире мечтаний,
В косы собрав силы дуба всего.
Вились дриады листвы паутиной,
Наземь бросая серёжки ветвей.
Те заплетали узоры из милой
Тьмы-вереницы своих желудей.
Им не знакомы людские сказанья,
Бремя извечной мирской суеты,
Дуб сохранит их великие знанья,
Спрячет закат естество наготы
Той, что волос кружевами блестела,
Что танцевала за рунами снов,
Сердце узревшего время задело,
Душу ветрами неся с берегов.


Око Балора

Тяжелее шаг ледникового камня,
Око гнева вестника фоморов,
Короля жизнеубийцы, злобы пламя
Свет пронзает Тьмой струящихся узоров
Крови, смертные войска
Не вынесут взор одноглазого,
И подымятся веки сокрушителя скал
Бытия и покоя, слезами алмазными
Не откупиться, суров господин,
Он в море утопит проклятое семя
Предателей боли, что чревом Этлинн
Рождёны казнить ненасытное племя.
Киана задор на пленённых девиц
Явился проклятьем, пророки не лгали,
И Балора войско, король пали ниц,
Силён камень Луга, всё вороны знали,
Но воина Тьмы не рассеется дым,
В пещеру холодную, света приспешник,
Иди, ты за стёклами башен один,
Где ядом разлился священный орешник.


Королева Сидов

Кто ты, пришедшая сказкой чудесной,
Мечтаньем Страны Волшебной, далёкой,
Оставлены жертвы, что мне не известны,
Красавице нежных ночей синеокой.
Я взгляд опущу, ведь безумец не может
Смотреть на укрытую мантией белой
Царицу, что сердце у смертного гложет,
Весь дух обнимая рукою умелой.
Зачем прилетела, покинула братьев,
Зовёшь меня в мир без смертей и невзгод,
Но видеть тебя - для пророка проклятье,
Как весь этот тайный, прекраснейший род.
Ты - музыка ветра, пьянящая фея,
Твердишь, что я стану любим лишь тобой,
Ну как соблазнительна эта затея
Умчаться с богиней закатной ладьёй.
Достигну я ночи, увенчанный сагой,
Не павший от вечных любви и тоски,
Тобою напьюсь, словно сладостной брагой,
И хмель поднебесной сожмёт мне виски.
Ты вновь победила, моя королева,
В стеклянной ладье вижу пурпурный лик,
И Медб ослепительна, песню запела,
Пропал я и в крае волшебном возник.


Прорицание Мойр

Не жди меня в сени раскидистых крон,
Ты нимфам воды не дари свои слёзы,
Меж наших сердец прочертили разлом
Обрядами снов и свечами мимозы.

Надобна ли эта красная медь
Ранам моим, твоих рук украшенье,
Мойры судьбы не скупились напеть
В ночи из грёз нот немое сплетенье.

Сбросить нет сил вековое ярмо,
Судные девицы волей горячею
Выжгли на наших порывах клеймо,
Прочь разводя мыслью гордой и зрячею.

В лапах мне сгинуть когтистых сирен,
Кровью размыв океаны бездействия,
Пить ключевую из порванных вен
Станет богам у подножия бестии.


Самайн

Из древнего мёртвого леса
Духами зрячих деревьев
Осень плетёт свои резы,
Вьются холодные земли.
Бога судьба покатилась
Кельтским крестом в эту пропасть,
В сумерках пламя разбилось,
Застыв, словно инистый хворост.
Ярости старый волшебник
Перстень швырнул в подземелье,
Хором прозорливой скверны
Сна разливается зелье.
В локонах чёрный мизгирь
Грай провожает вороний,
Грозен Великий визирь
На летаргическом троне.
В шабаше виселиц лет
Дрема урочищ кровавых,
Бликом летящих комет
Мы растворимся в их залах.


Тристан и Изольда

Не стекай, слеза, на траву лугов,
Та с иною судьбою обвенчана,
На руках твоих тени облаков,
Это пламя зря нами встречено.
Колдовских дорог не увидеть чар,
Но любовью яд на погибель стал,
За Неё небес получил удар,
Твои руки лишь в грёзах целовал.
Грани двух миров окрестили нас,
Чаша выпита, не предай ему…
За порогом тьмы буду ждать я вас,
Ты придёшь сюда по огню и льду.
Он оставит всё и найдёт потом,
Верю, милая, засыпай, трава,
Чаша выпита и стоит вверх дном,
Как и мир в ночи, как и острова.
Не стекай, слеза, не тревожь ворон
Ты на замках, где королевский пир,
Подойди ко мне, как хрустальный звон,
Пусть горит над всем Её злой сапфир.

[Ubelkenner]

Зловед
ERKENNTNISSE

Erkenntnisse

Шёл за окном промозглый дождь,
А в старом доме у камина
Чреда раздумий грызла ночь,
Держа коптящие лучины.
Мужчина в кресле был не стар,
Сидел, считая мыслей мили,
И знал он солнце, как Икар,
Что потерял в полёте крылья.
И знал он день, и ведал тень
Меж таинств света и мистерий,
Пыль городов, дым деревень,
И как в саду скрипят качели.
Как меркнет средь ветвей луна,
Как бьётся море, рощи дремлют,
Как может быть любовь верна
И как судьба порой неверна.
Висели в комнате картины,
Где чья-то мастерски рука
Запечатлела миг невинный
Или порочные века.
Висело зеркальце немое,
Множа огня чуть тёплый свет,
В нём всё – то доброе, то злое,
Как будто на живом лице.
В той тишине ничто не лишне,
Один лишь дождь идёт, бренча,
Но вот, вошла в неё чуть слышно
Фигура, в сумраке шепча.
* * *
Чего молчишь, - спросила дева,
Где твоя дьявольская скрипка,
Аль жизни страсть прочь улетела,
Уплыла кочевой кибиткой?
Кто не взлетал, упасть не может,
Кто не горел, тот не угаснет,
Пускай тоска нас не тревожит,
Дай лучше мне своё запястье.
Достал герой свою сигару,
Налил в бокалы кровь вина,
И дым, что марево Тартара,
Двоих обнял вселенной сна.
Шуршали шёлковые складки
На платье юной герцогини,
И вот театр, и сцена сказки,
И образ маслом на картине.
Сулила диалог протяжный
Царевна ночь дождливой мглою,
Кому-то глупый, кому важный,
И сцену вдруг прервав покоя
Она спросила – Где начало
Того пути, и как всё было,
Как струны скрипки той звучали,
Той, что уже давно остыла…
* * *
Я расскажу, как начиналось
В моей душе теней сплетенье,
Как зарождалось и кончалось,
И как взрастало вдохновенье.
Ещё давно, когда кумиры
Меня манили в серость смертных,
Когда мертвы были Сатиры,
От литургий толпа ослепла.
Тогда я на слово им верил,
Так, как сейчас мне веришь ты,
Я каждый день шагами мерил,
Боясь оскала пустоты.
От сердца всех желал любить,
Любви искал и ей молился,
Я чашу зла не смел испить,
Но путь за ней мой вечно вился.
Творить свои решил миры,
Себя рисуя отраженье,
Была там боль и жар борьбы,
И светлый рай, как утешенье.
Он мне утопией не слыл,
В нём видел ангельские крылья,
Но сколько лжи всегда он лил,
И сколько ж мы её испили…
Так много сотен тысяч лет
Люди живут, все так похожи,
Всё ищут впотьмах божий свет,
Страшась со Смертью лечь на ложе.
Моя душа – мой гений, демон,
Мой ангел, сброшенный с небес,
Он – еретик в чертогах веры,
Росток, что множит чёрный лес.
Ему внутри безумно тесно,
Он рвался кистью и пером,
Вот я сижу недвижно в кресле,
А он всё воет, как фантом.
Он рисовал углём портреты,
Мою ведя при свечке руку,
В них скорбь и радость, всё воспето,
Что гонит прочь рутины скуку.
Писал неистовые строки,
Сплетая Змеем слова книги,
Ему не нужны поволоки
Или придворные интриги…
Он рвался ввысь стезёй познанья,
Крылатый, в жажде лишь летать,
Он отрицал слепцов сказанья,
Не верить жаждал – жаждал знать.
Нашёл приют в руинах старых
Он средь луны ночных детей,
Блуждая ветром по полянам
И между стен монастырей.
Порою воет он тоскливо
Или неистово кричит,
Ища любовь свою ревниво,
Которой блещут в ночь мечи.
Порой она к нему приходит,
Как часть безгрешного нутра,
И вместе по аллеям бродят
Под фонарями до утра…
Они, души две половины
В тюрьме погрязших в грязный век,
Они, как пара на картине
Средь духом мёртвых человек.
Он был бунтарь, был не спокоен,
Томимый гнётом суетливой
Толпы, кой вечно уготовлен
Конец в блужданиях постылых.
Он танцевал и пел баллады,
Дождём кладя на осень краски,
Круша обыденность уклада
Дарил иную миру ласку.
Очарование узри ты
В его пылающих глазах,
Он здесь, любовь его разлита,
Как слёзы лжи на образах.
Мертва души его частица,
Почти мертва от многих ран,
И не спасёт воды криница,
Живой воды прекрасный стан.
В плену отравленных безумцев
Они бесстрашно восставали,
Ни плеть царей, ни честолюбцев
Корысти кнут их не пугали.
Плечом к плечу, спиной к спине,
Ища свободу, справедливость,
Они горели в этой тьме,
Поправ обманчивую милость.
Их слов сияла сталь клинков,
Возмездьем в мире воплощаясь,
На той могиле нет венков,
Её, что мыслью лишь рождалась.
Она проклята и мертва,
Мечта, красавица, богиня,
Частица бьющего нутра,
Прочь изгнанная героиня.
Но демон жил, он не простил
Рабам убийство своей музы…
Он сжёг свой труд, он всё спалил,
Что сотворил… как тяжесть груза.
Так много в страхе было лет,
И те года все так похожи,
Затух свечою божий свет…
Стал чёрный меч креста дороже…
* * *
Ты всюду ищешь красоту?
-
Не я, но мой безумный гений.
-
Он потерял свою мечту?
-
Нет, отыскал ей воскресение.
Пройдя через огонь сознанья
Узрел он вновь зари багрянец…
-
Как еретик для мирозданья?
-
Как волчьей армии повстанец.
Презрев невежество и грязь,
Борясь со страхом в злой пещере,
Свою в мирах диктуя власть
Он стал проклятием химеры.
Он – инквизитор для невежд,
Он – оборотень в царстве ночи,
Глупцам – прах пепельных одежд
Да саванов гнилые клочья.
Возненавидев божий глас
Калек учений неразумных
Он станцевать мечтает вальс
С любимой во дворце безлюдном.
Её родила кровь мечей,
Она воскресла в песнях стали,
Сойдя с ладоней палачей,
Что тьмой веков её ваяли.
Как долго с ней бежал он прочь,
Желая впредь не расставаться,
Ведь она тьмы-царицы дочь,
С которой лишь он целовался.
Она чиста и непорочна,
Дороже всех красот земных,
В объятиях бессонной ночи
Она сильна, дитя луны.
Родник штормов и вдохновенья,
Горгулья в чёрной пелене,
Мать ненависти и презренья,
Чей торжествует вихрь во мне…
* * *
Всего лишь муза твоя бестия,
Насколько я смогла понять,
Сквозь радости и горе вместе
Ты с нею путь решил держать.
Сладка любовь души горящей,
Коль жечь готов свои труды,
Но, может, свет был всё же слаще,
Не гложет память той поры?
-
Возможно, есть внутри осадок,
Но сожаленья во мне нет,
Осадок тот отнюдь не сладок
И даже после стольких лет.
Прошёл ты путь, ты изменился,
Но неизменно всё вокруг,
Ты новым светом озарился –
Как тебя продал брат и друг.
-
Не вечен гнев, не вечно мщенье,
Иль не опустит меч свой воин?
-
Не верь в миф о души спасении,
Люби того лишь, кто достоин.
-
Хоть мир ужасен, он – прекрасен,
В нём есть и место для улыбок…
-
Для тех, чей разум чист и ясен,
Кто не влачит груз из ошибок.
* * *
Наверно, спросишь ты о боге,
А, правда, что такое бог…
По мне – лишь слово на дороге
В густом лесу людских умов.
Кругом я вижу мать-природу,
Её бессмертные законы,
Ей чуждо то, что люд в угоду
Себе писал, творя каноны.
Чужды молитвы, лжесвятые,
Что зачастую и не жили,
Чуждо смиренье, покаянье,
Спасенье, как и воздаянье.
Век от века жажда власти,
Хоть мелкой, но у всех та есть,
Как шторм, дерёт она их снасти,
И утонувших в ней не счесть.
Иные алчут поклоненья
Иль плыть по сказочным мирам,
Нарекши это всё прозреньем
Бредут к видениям и снам.
Не сосчитать в миру фальшивок,
Конфликтов вычурных идей,
В нём маски красочных улыбок
Лишь успевал менять злодей.
* * *
Всегда ль глаголешь, что в душе,
Или лукавишь в свете тусклом,
Боясь слететь на вираже,
Когда вдруг холодно и грустно.
Тебя я то ли понимаю,
То ли не ведаю вообще,
Что книгу, вновь я открываю
Фигуру в сумрачном плаще.
Ты говорил так откровенно,
Мне отворив свои глубины,
О гении своей вселенной,
Что жизнь писал, словно картину.
Речей безбожных я не слышу,
Мне путь твой вовсе не чужой…
Нам дождь мелодию по крыше
Играет ловкою рукой.
Одни привыкли видеть факты,
Им сверхъестественность чужда,
Другие зрят на блеск галактик,
Им сил таинственность нужна.
Живущий вечно отрицаньем,
Себя не сможет тот понять,
Сквозь бытие топя познанья
Тот монумент, что смог создать.
-
Я не тщеславный, не надменный,
И в пропасть пасть я не боюсь,
Мой демон проклял мир презренный,
В его стихах не ошибусь.
Коль в счастья мире жить ты хочешь,
То их придётся побороть –
Все узы страха, культов мощи,
Самообман, фантазий топь.
Отжившему неся забвенье,
Мой гений новый мир творит,
И неизбежно разрушенье
Всего, что столько лет смердит.
Он, как звезда в моей вселенной,
Слова ему все безразличны,
Он не тщеславный, не надменный,
Он жизни лишь моей обличье.
Рождённый бездной подсознанья,
Не светлым небом, не землёй,
Своей бескрайностью познанья
Колдует днями надо мной.
И монумент я тот не рушу,
Как не пускаю и ко дну,
Он – щит, хранящий мою душу,
Стяжавший истину одну…
* * *
Желаю ль я людей спасенья?
Скорей всего нет, не хочу,
Я не владыка озаренья,
Да бога роль не по плечу.
Пускай за нас решит природа,
И пусть покажет время мощь,
Когда плебейские народы
Найдут в истории свой грош.
-
Ну а любовь, её ты силу
Решился ли во тьме искать,
Иль уж нашла и не спросила
Она твою лихую стать?
-
Она открыта лишь немногим,
Тем, кто способен оценить
Волнений чувство и тревоги,
Что рвут стремящихся любить.
Грешно дарить её напрасно,
Бродягам душу отворять,
Она волшебна и прекрасна
Для тех, кто смог её понять.
И многим стала она карой,
Влача в страдания поток,
В ней нежность есть, есть страсть пожара
И ненависть, как чёрный рок.
Я знал одну, точнее гений,
Ты догадалась, о ком речь?
Да, музы его дивно пенье,
Как дивен и кровавый меч.
Кого ищу я бесконечно…
Кого мечтаю рядом зреть…
Ту, что вдыхает мои речи
Весенней птицей в жажде петь.
-
Продолжить голос твой посмею,
Он – Смерть, что многих учит жить,
И знаю я, кого злой гений
Души осмелился влюбить.
-
Да, он звучал всё это время,
Ища незримой ночи фею,
Сквозь крик и плач, что сеет челядь,
Мой демон нёс огонь Идеи.
-
Станцуй со мной под платьем тени,
Я рядом, здесь, я жду, смеясь,
И пусть охватит мир затменье,
Умрём мы, заново родясь.
-
Смотри в глаза мне, муза смерти,
Ты молода, как день, светла,
И наши души лютым вепрем
В единстве мчатся, что ветра.
В нигилистическом сознании
Лишим мы смысла всякий спрос,
И задаём мы мирозданью
Лишь риторический вопрос.
-
Смешна беседа, а ведь, правда,
И не логична, не стройна…
-
А ты, душа моя, так нагла,
Но, всё же, мне ещё верна.
Прошли с тобой огонь и воду,
Терпя презренье с клеветой,
Но конь наш пламенного слога
Несётся пущенной стрелой.
Танцуй со мной на хладной сцене
Театра грязи бытия,
Мы сталью жизни вскроем вены,
Упав слезою янтаря.
И пеньем громового хора
Мы полетим из века в век,
Под фонарей аллеи взором
Нашей с тобой любви разбег.
Мы – колесо скупой фортуны,
Что дарит только смерть и грусть,
Все лопнули на скрипке струны,
Но за неё ещё возьмусь.
Даря страданья и обиды,
Удар возмездия поправ,
Каблук стучит твой по руинам,
Не счесть дракона ночи глав.
Пусть смотрят в очи нам картины,
Моя ты муза, дева – ночь…
К утру угас огонь камина,
Шёл за окном промозглый дождь.

Добавлено спустя 1 час 8 минут:

Зловед
Antichristian Storm

Ящик Пандоры

Дьяволицей бесстыдной ты идёшь по земле,
Зависть высшего бога утопает в огне,
Блещешь ты красотой, возбуждая желанье
В недрах глупых людей, что несёт лишь страданья.
Слово мудрое им горче лести коварства,
Ложь цветущих венков в саван скроет их царство,
Сумасшествие смерти, боль пороков и страсти
Мир скуют на века, порождая несчастья.
Не поможет рабам в бедах скупость надежды,
Клич пришествия Зла распахнул свои вежды,
Зной опасный – твой дар, кован мастером тени,
Душам в тленных мирах не найти утешенья.
Бесконечным мученьям вечно плоть их терзать,
Людям их никогда в себе не обуздать,
Умирает надежда в тугой петле страсти,
Не закроется крышка, извергая несчастья…


Закалён крепче стали

К цели ступай сквозь тотальный мрак,
Смерти – Мораны увидишь ты знак,
Вьюга погибель в ущельях несёт,
В хаосе этом твой Даждьбог не спасёт.
Чёрных чудовищ из древних глубин
Встретить пристало на тропах сражений,
Не оброни свой ты меч, славянин,
Лёд не растопит слеза поражений.
Заперт остался божественный свет,
Хрустит под ногой окровавленный снег,
Перстом направит отец – Чернобог
Меч вурдалака на вражий клинок.
Песенка солнца на миг замерла,
Миг этот длится стальными веками,
Всё, что осталось, огонь да зола,
Всё, что имел, потерялось с концами.
Баял ведун, хоть дурак, но не врал,
Душу ты Смерти за грош не продал,
В смехе Мораны покорность и страх,
Ведь человек силы знает размах.
Шаг тяжелее и яростней бой,
Болью насытится Чёрный Перун,
Смерть возжелала баталии той,
Но не споёт про неё Гамаюн.
Трупы клюкой раздирает Мороз,
Он и тебя снегом белым занёс,
Костлявой рукой ты его разгребай
И, всё попирая, вперёд выступай.


Гневом месть взращена

Кто право вам чёрное дал
Над памяти честью смеяться,
Во всполохах тьмы я отдал
Всё, чтобы от вас избавляться.

На мерзкий, проклятый престол
Скулите бессовестной псиной,
Рублю я осиновый кол,
Чтоб грудь загноить вашу силой.

За попранный мой идеал
Коня вам кричать под копытом,
На ненависть я променял
Любовь и слезу о забытом.

Пусть меч захлебнётся в крови,
От времени смрадного ржавый,
Я руки умою свои
Ручьями невинной отравы.

Со мной на войну полетят
Безумия чёрных валькирий,
Что жертву извечно хотят,
На тропы сгоняя бессилий.

Да будет на веки же так,
Вернётся в мир древности злоба,
И боги дадут битвы знак
И правду меча для урода.


Алтарь

Ярое полымя гимнов бессмертия
Средь пепелищ отгоревших руин,
Вслед за холодной тоскою безветрия
Тянутся искры железных пучин.

Жертвенной кровью залитое действие,
Наземь огонь покидал купола,
Чёрным дыханием движимо шествие,
Стон потеряли колокола.

Столб возвышается в бездне затмения,
Брызнула кровь по веленью жреца,
Сотни мечей разнесли своё пение,
Под колпаком нет у смерти лица.

Охра сливается с жизни порывами,
Руки дрожат, камни моют ручьи,
Кольца огня, как заря златогривая,
Власти слова – они всех и ничьи.

Кони кресты сокрушили подковами,
Блещет оружие касты господ,
Тёмный владыка рисует узорами
Новые грани воскресших высот.

Воронам пир и раздолье для древнего
Духа, рождённого мраком основ,
Пальцы слуги и хозяина верного
Путь разомкнут для могильных ветров.


Королева снегов

Иди, королева нагой красоты,
Ступай же по снегу ко мне среди дыма
Под взорами варгов из бывшей листвы,
Не бойся, приблизься к сосновому сыну.

Пускай не пугают тебя черепа,
Мороз собери из еловых иголок,
Сюда не ведёт человечья тропа,
В тумане холодном крик ворона звонок.

Поёт по тебе он мелодию льда,
Увидишь ли ты мои алые губы,
Последуй за мной, мы уйдём навсегда
Чрез Севера Враты, навеки отсюда.

Внимай, королева, червлёной свободе,
Исполни свой танец в краю белоснежном,
Предчувствие Смерти к вершинам возводит,
Огонь не растопит мой помысел нежный.

В тиши громовой я тобой восхищаюсь,
Богиня любви, этой вечности страсти,
И кровью горячей во сласть напиваюсь,
Узри, как из волчьей течёт она пасти.

Иди, королева нагой красоты,
К мирам наслаждений за серостью дыма,
Под взором деревьев умершей листвы,
Сольёшься с могуществом Тёмного сына.


Зачем врать

Если не нравится вам
Вещая поступь зимы,
Я перед чернью не лгал
В пламени смертной золы.
Содрогается сердце у слабых,
Молитвы лишь в голосе нищих,
Ничтожество под ноги Мары,
Земле – очищенье от лишних.
Любовь моя – это ненависть,
Мне чувства людей не понять,
Бездушные мы ли, отведали
Презрение, боль не унять.
Воскресли из небытия,
Как отпрыски древних вампиров,
Наша вселенская армия
Рокочет в сумерках мира.
Супруга зима – чистота
Белой ледовой постели,
Дарует вам смерть мерзлота
И сильным рождения цели.
Построим с тобой мы мечту
Над прахом людским, над гробами,
Гулять в Чернобога саду
Ты будешь холодными днями.
Отвратный развеется запах
Слабостей, названных чувством,
Руки в крови у голодного брата,
В сердце души моей пусто.
Зачем же сейчас вы молчите,
Если не нравится вам,
Ха, улыбаясь, дрожите,
Но я перед чернью не лгал.


Кровь христиан

Холод ветра северного гнева
Мощь несёт языческих мечей.
Смерть пришла собрать свои посевы,
Мир в немом безмолвии ничей.

Они кричали и просили о пощаде,
Взывая и умоляя милосердного господа,
Но он не явился им на помощь.
Западня на ложном маскараде,
Ветер бросал тела на мечи острые
В безумном шабаше воинов Теми.

Черепа в пепел рассыпаются,
Плоть разрывают свирепые волки,
Они стонут, и бьются, и каются,
Ночь растопит ледяные осколки.

Кровь стекает по морозному железу,
Небеса залились всеми тёмными красками,
Но он не придёт им на помощь.
На их спинах начертаны резы,
Лики палачей за звериными масками
Направлены вслед угасанию черни.

Кровь разнеслась по заснеженным травам,
Она замерзала звёздами алыми,
Грешник за грешником падал
В сумерках стали под злыми ударами.


Маг

Чёрные тучи и волны сомкнулись,
Берег ревёт, как подземные недра,
Твердь континентов в туман обернулась,
Законы миров стали горсткою пепла.

Там, где крошится калёная сталь,
Камни с песком оплавлялись в стекло,
Поступью лёгкой в ночное окно
Выйдешь и снова отыщешь Грааль
Кладезем мудрости мысли и слова,
Что разбивает границы канона.

Стены огня за следами шагов,
В теле душа, отлучённая небом,
Песня земли и умерших ветров,
Ты её слышал, нашёл и отведал.

Там, где играет речами изгой,
Губы исторгнут заклятия брагу,
Высший всё видит за жестами мага,
Чёрный театр, что от века пустой,
Он здесь актёр и единственный зритель,
Спектакль твоя жизнь, тайны смерти крушитель.

Вновь открывая ворота для Мрака,
Тёмный покров – сути вещая длака,
Зри, как анафема рвёт своё платье,
Вслед тебе кинув любовь и проклятье.
Ты Его власть в этих водах приемлешь,
Льда и огня вековой проводник,
Плеть пастуха, посмеявшись, отвергнешь,
Так новой силы заплещет родник.
Путь проходя под дождливою ложью,
Торя дорогу сквозь скалы невежды,
Этого мира Князь выбросил божью
Искру туда, где кончается межа.


Иисус Христос

Был ли распят ты, спаситель овечий,
Иль не было вовсе тогда никого,
Для веры кривой уготовлены печи,
Вновь Понтий Пилат даст на дело добро.

А как ты страдал под плетьми и хлыстами,
Как крест свой пронёс, горделивый хитрец,
Облиты века новой эры слезами,
Еврей на весь мир нацепил тот венец.

И гвозди вбивали, и крови потоки
Струились из раны больного червя,
Подох ты, как крыса, за наши пороки,
Смотри, удостоил я честью тебя.

А нужно ли было всё то представленье,
Ведь мы не просили за нас умирать,
Но сколь же противно твоё мне ученье,
Что гвозди готов в руки мрази вбивать.

Во тьме потерялись загубленных судеб
Тысячи, нет, миллионы, но ты
Ценишься выше, так больше не будет,
И слуги лжеца свои встретят костры.


Ночная эльфийка

Сидя под месяца тусклым сиянием
Среди деревьев с облетевшею листвою,
В тумане влажном полуночного изгнания,
Где духи леса сговорились меж собою.

Свет тучами закрыт, тебя не видно,
Бродяге не желаешь рассказать,
Любому встречному излить себя не стыдно,
Но пыл сокровищниц решила ты сдержать.

Не говори, молчи, нутро твоё я знаю,
Недаром ведь стою сейчас один,
Весь мир свой королеве открываю,
Ведомый тьмою, но усталый пилигрим.

Зачем упрятала богатство, что священно,
А стоит, правда ли, его кому давать,
В тоске пребудешь дивных снов самозабвенно,
Не научились мы достойных избирать.

В тиши лесной наряд я чёрный различаю,
Не унижай себя, не молви то иным,
Царевну эльфов через дымку призываю
Поближе подойти, нам ночь поёт одним.


Дракон земли могил

Ревущий чертог подземелий,
Гниющий столетия смрад
Оставили чёрные звери,
Стирая светящийся град.
В пожарищах тысячи трупов
Сгорает живая трава,
Крестами разброшена смута
Истлевшего тела раба.
Надгробия армией станут,
Свои укрепив письмена,
И острою болью нагрянут,
Разрушив камней терема.
Дракон, мертвецов повелитель,
Сжигает ушедший покой,
И меч – гробовой предводитель
Живых призывает на бой.
Рабы на оковы не зарят,
Распятый в кошмар поведёт.
Им судные ночи оставят
Ветрами могильный полёт.
Дракон сотрясает пространство,
Он рвётся из тёмной земли.
Из праха создать государства
Покойники всюду смогли.
Растения листья теряют,
Металл обращается в крест,
За ним всё вокруг умирает,
Гранит, излучающий блеск,
Сверкает рогами бессмертья,
Глазами жестокой молвы,
Руками взрастают деревья,
Где кости висят, как плоды.
Взмывает чертог подземелий,
И движется проклятый смрад,
Дракона оставили звери,
Что смертью вернулся назад.


Парящая бестия

Парящая бестия в закланном мире,
Ночь из осколков горящей луны,
Счастье своё человеки разбили,
Но ты летишь светом чёрной мечты.

Где раньше было лучистое солнце,
Сядет на трон леденящая тьма,
Кровь растечётся из вен богомольцев,
Руки очистив твои, как вода.

Ты рождена быть их смертью и плачем,
Белая плоть, а глаза, словно лёд,
Век завершенья тобою означен,
Всё, что живое, пред взором умрёт.

Парящая бестия, князя отродье,
В пропасть ведёшь, к миру боли и зла,
Царствие бездны и мгла Черноводья
Власти священного внемлют козла.

Страсть прогорела, и семя разлито,
Гнев ещё тлеет, плоды ты пожнёшь,
В пропасть падёшь, твоё сердце разбито,
Но не к рабам, что купились на ложь.

Роль чей-то куклы тебя не прельщала,
Там, где светило слепящее солнце,
Крест мертвеца ты в руках целовала,
Он рассыпался на страх богомольцам.

Кто не рождён, тот и смерти не ищет,
Только печален твой лик под луною,
Холод ветрами с погостов засвищет,
С ним из могилы приду за тобою.


Властелин

Отбрось, герой, обман иллюзорности,
Мораль не дошедших до пика горы,
Что строят свой мир за слезами покорности,
Им ведать дано только запах золы.
Дождь их следы записал на озёрах,
Ветер на листьях плакучих берёз,
Границами мысли в разгневанных зорях
Очерчены вены и веером роз.
Что думы гнилые о царства пародии,
Коль им не владеть красотою дворцов,
Прельстит суматоха их скотской мелодией,
Чтоб снова продать ненасытных глупцов.
Гори, жара пламя, не зри, неимущий,
Твой дом – это прах, твоя участь – могила,
Разрыта корнями, готова для сущей
Кончины голодной, да страхом пронзила.
Иди же, герой, попирая пирамиды
Черепов и костей, свой клинок воздымая,
Молния в небе расколет обиды,
И тучи сойдутся, владыку встречая.
В крови миллиарды под троном лежат,
Да в тереме княжьем для воронов пир,
Боги войны ликом хмурым стоят,
И капает гниль с их тяжёлых секир.


* * *

В поле широком песня курганов,
Травы с ароматом дальних степей,
Раскату Перуна, молнии слава
В землях, кричащих под гнётом церквей.

Древняя воля, вечная сила,
Грёзы просторов сонных лесов,
Клич власти белой, чистая жила
Расы великой, рода богов.

Смерти туману скормлены души,
Запахи чёрных, лживых червей,
Дым холокоста время разрушил,
Пыль унося белостенных церквей.

Раскату Перуна, молнии слава,
Сталью холодной чертят узор
Зелены травы старинных курганов,
Ввысь устремляя ворона взор.


Царствие твое

Травы зелёные, солнце румяное,
Сажа и пыль из-под чёрных коней,
Песни мелодию гуслями ладными
Гнева старик испустил, как ручей
Крови и злобы войны беспощадной.
Тишь и покой, благодать облаков,
Вой пепелищ и пожаров коварных,
Сладость молочной реки берегов.
Вороны древние, белые голуби
Плоть твою здесь всё равно разорвут
В зависти мира удушливом омуте,
В царстве, где властвуют пряник и кнут.
Путь проходя, умножая богатство,
Видишь, как катятся головы с плеч,
Время придёт, и покинешь мытарство,
Руки в огне перед небом рассечь.
Всё не известно, ничто не предсказано,
Путь оборвать иль идти до конца,
Тезисы правды нигде не указаны,
Повод остаться в Межмирии Творца.
Выйти за грань, в пустоту ледяную,
Вниз устремиться, в потоки тепла,
Бурей борьбы и героем ликую
Иль в сон погружусь навсегда.
Свет, излучающий лживое счастье,
Дарит смиренному радость, лаская,
Холод безмолвия волею к власти
На смерть ведёт, всё собой выжигая.
Крики и гибель, огонь и сраженье,
Гнева старик струны крови срывает,
В царствии духа найдёшь возрожденье,
Только в каком, здесь я правды не знаю.


Чёрный Мир

В кромешной тьме оно не знает границ,
Это вечное царство страха,
Из рассеченных богом глазниц
Кровь гнилая сочится на плаху.
Вы, бегите сквозь лес, спотыкаясь,
Но нельзя избежать наказанья,
Женщины плачут, но к ним устремляясь,
Поставит на алой крови мирозданье.
Глупые, сами отверзли вы Ад,
Ангелам чёрным свободу даруя,
И в цепи они не вернутся назад,
Весь мир обратится в скалу ледяную.
Люди бегут, ноги в кровь раздирая,
Главы мужей восседают на кольях,
Призрак лесов их детей погребает,
Древнему Князю готовя раздолье.
Солнце ушло навсегда с небосвода,
Мгла непроглядная взоры ласкает,
Меч из глубин свой берёт воевода,
Тёмный идёт, всё вокруг умирает.
Князь пробудился в железных доспехах,
Бронь его слуг под ударами крепнет,
Мир сотрясая раскатами смеха
Вскинул рога, где свет белый померкнет.
Всё, что скрывалось за вратами Ада,
Вышло наружу, забытое племя
Посредь огня и ледового града
Ясного бога пронзает сквозь время.
Крови небес разлились океаны,
Княжеский меч не насытит расплата,
Господа тело в бесчисленных ранах,
Демонов свет – только блеск от булата.
Вы, бегите сквозь лес, спотыкаясь,
Ни жены не щадит Смерть, ни мужа,
Не шепчите молитвы, спасаясь,
Ваш бог мёртв среди жара и стужи.


Покой

Мертвецами письмена на прогнившей бересте,
Пасть горит, и веры вашим строфам нет,
Закалю копьё войны на бессмертия костре,
Где Закат костьми и рунами воспет.

Здесь не верится словам и обману мудрецов,
Пепел мой в золе растает сединой,
Воспарило вороньё над могилами певцов,
Что за миром уходили на покой.

Грёзы пламени и бой за обманчивый глагол,
Он прокрался в души светлых простаков,
Кто-то, вечный властелин, силу новую обрёл,
Их скелеты в прах рассыпав кулаком.

Тот, кто трижды был рождён, потерялся в пустоте,
Его меч острее, чем природы гнев,
Лжи глашатаи пускай надевают свой доспех,
Он идёт, войны величие воспев.

Все мечты ваши мертвы, серебро их не блестит,
Сила всех богов раздавлена ногой,
Над останками людей чёрный ворон пролетит,
Род поганый отправляя на покой.


Исповедь

Наземь опустился соколиный взор,
Молвит зверю ночи подземельный хор,
День свечой унылой приближает час,
Кровь стекает ядом чёртовых проказ.
Кто широким сердцем всё хотел объять,
Кто хотел всю жизнь за любовь страдать,
Реки потекли с молчаливых плах,
Чёрный господин с жалостью в глазах.
Каждый не желал мир в себе казнить,
Как с ним в пустоте этой можно жить.
Головы летят, не уйдёт никто,
Невиновных нет, богу всё равно.
Слеп он был и глуп, как его дитя,
Трон горит в глухом продолжении дня.
Кто хотел нести свет и благо им,
Кто не понят был разумом людским,
В глубину озёр бросить меч долой
Не хватило мне силы роковой.
Перстом волевым князь укажет цель,
Звёздный океан, бездны колыбель.
Там царит огонь, нечестивый пляс,
Люди все мертвы в отражении глаз.


Сон

Снова он, отчаяньем гонимый,
Жаждет скинуть в пропасть вечных мук.
Эта боль, и плач, и через силу
На ступенях слышать страшный звук.
Факелами проклятых столетий
Каменные стены говорят,
Лестницы тонули в чёрном свете,
Мощи неизведанные спят.
Знаки, что родить мне не по воле,
Своды украшают под землёй,
Оберег мой стал щепоткой соли,
И огонь всевластен над водой.
Образы уродливых чудовищ
Всё кругом стараются забрать,
Вдаль ведут по залам, в мир сокровищ,
Там чтоб мою душу растерзать.
Камни осеняют их владыку,
Золото и кости моих рук,
Среди своих собственных я криков
Снова слышу страшный этот звук.
Нет в горящем царстве даже эха,
Лишь стальные лезвия мостов,
Залились отродья диким смехом,
Скрючены рога из их голов.
Нет и глаз, а может быть, их много,
Плоти беспорядочной икон,
Знаю, у меня одна дорога -
В этот, глоткой извергнутый, стон.
Ломит пальцы в бешеном припадке
Лик обезображенной души,
В истеричной биться лихорадке
Сердце, пред судьбою, не спеши.
Все пути трагедий круг замкнули,
Сон, зачем реальностью ты был,
Символы камней с огнём уснули,
Лишь с моста я душу уронил.


* * *

Крест принесли вы напрасно,
На землю кровь пролили зря,
Ведь игры с волками опасны,
И чёрту не страшна заря.

Церквями клеймили вы почву,
В болота свергая богов.
Но прокляты были заочно
И нажили вечных врагов.

От зверя не ждите пощады,
Найдёте вы в храмах покой.
Гореть в своём пламени ада
Сулит смерти конь вороной.

Раскаты грозы – колесницы
Всех пастырей склонят дрожать,
И молнии, белые спицы
Вам прочь не дадут убежать.

Разрушена смрада святыня,
Варяжская сталь и огонь
Очистят священное имя,
Его пронесёт белый конь.

В могилу свой крест забирайте
И бога всех слуг и рабов,
А мы сквозь века, так и знайте
Мечом сломим цепи оков.


Ворон

Глухими лесами, хранящими
В шелесте тайны волхвов - колдунов,
Духи шумели парящие,
Хрипло взывая из пепла веков:

Ворон,
Что чёрного трона наследник,
Ворон,
Меж жизнью и смертью посредник,
Ворон,
Неси своим детям свободу,
Ворон,
Ты помнишь, мы - жертва их богу...

Ели, скривившие пальцы на лапах,
Грозно шаманами севера воют,
Страшен смолистый их запах,
Воздух молитву речёт их герою:

Ворон,
Лети над простором забытым,
Ворон,
Богов пробуди своим криком,
Ворон,
Поведай о боли грядущей,
Ворон,
Ты смерти гонец вездесущей...

Ввысь устремляя усталые взоры,
Сердцем проникнув в пространство за гранью,
Ветви сухие, как нежити своры,
Тянутся в небо свинцовое с данью:

Ворон,
Неси ты заблудших с собой,
Ворон,
Сквозь тысячи лет голос твой,
Ворон,
Мы жертву приносим тебе,
Ворон,
Предай их жестокой судьбе...

Крылья расправил царь чёрный,
Взвился над полем деревьев багровых,
Око остро на век скорбный,
Стражник величия песен еловых:

Ворон,
Я бледной слуга королевы,
Ворон,
Ревнитель прекраснейшей девы,
Ворон,
В крови ей омою я ноги,
Ворон,
Престол возвращают свой боги,
Ворон,
Убийца и тьмы повелитель,
Ворон,
Очищу свою я обитель,
Ворон,
Что призван быть свету судьёю,
Ворон,
Кровь неба не смыть синевою...


* * *

Ты хотела покончить с собой,
Этот мир такой грязный и подлый,
Романтична так ночь под луной,
А металл так и манит холодный.

Струйки тёплой прозрачной воды
Моют кровь, как дождливая осень.
Ты лежишь вся в объятиях тьмы,
Запах твой разум сладко уносит.

Я войду и дотронусь рукой
До влекущего бледного тела,
И, закрыв тихо дверь за собой,
Стану нежно ласкать королеву.

Выпью этот невинный цветок,
Обольстившись его красотою,
Из груди своей вырву замок,
И умчимся мы в бездну рекою.

Как прекрасна и как же глупа
Дева та, что лежит обнажённой,
Оказалась ты очень слаба,
Смертью стала своей искушённой.

А я призван смеяться и лгать,
Сам завёл тебя в эти чертоги,
Глупость чью-то нельзя обуздать,
Только светом багровой дороги.


Fenrir’s Dusk

В бессознательном Одина Волк разродился,
Дитя тёмных личин – Ангрбоды и Локи,
Фенрир – сущность его, его Бездны глазница,
Символ в сытом покое забытых истоков.
Стали Одину волки души талисманом,
Словно пасынок Ночи, в балахон завернувшись
Черноты, коей чужд компромисс из обмана,
Он в Хаос нутра первобытный вернулся.
Но чувствовал Страх пред своей он стихией,
Поддержки ища средь эйнхериев смелых,
Средь Асов и Ванов, в Вальхаллы горниле
Волки висят… Знак – что им стоит сделать,
Когда он наступит, момент изверженья,
Когда мозг контроль потеряет над Тьмою,
Чтоб сытый покой не узнал пораженья,
Когда его тень войско выпустит злое.
Продавшись за слабость солярных божков,
Предтечей к позорному гною крещенья
Народ погубил свою мощь башмаком,
Променяв дерзкий путь на гребню по теченью.
Бессмертьем ослаб, совладать ты не смог
С недрами Демона, рок, как змея…
Здесь твой Апокалипсис, твой Рагнарёк,
Но, Один, ведь Фенрир-то – Сущность твоя.


Бесноватый Вальпургиевой Ночи

Сырой воздух ночной с ароматом листвы гниющей
Ветра порывом распахнул створки окна,
А за ним чёрный лес и холмы, где поют гласа и кущи,
Где на шабаш смерти созывает набатом луна.
Душу и тело одержимость рвёт, как эльфы холмы,
За ней руки сами оберег мой с шеи сорвут,
Языческий символ, повинуясь зову тьмы
Руки мои снова сами перо берут.
Ведьмы слетелись на свой праздник по зову
Дьявола звёздами в тумане фигур облаков,
И я, бесноватый, иду вслед им снова,
Стирая в кровь ноги по тропам из травы клинков.
Их очи сверкают бездной, в струпьях всё тело,
Но здесь и сейчас они молоды красою дев,
В совокуплении с Дьяволом, в плясе их чёрное дело,
И тень моя пишет строки, для света и дня умерев.
В костре их сгорает навек мой незримый хранитель,
Ещё строфа, танец кружит всё быстрей,
Душа заперта в злобных духов обитель…
Быстрее, быстрее, быстрее, быстрей…
Вздымает вокруг тень лесов ураганы,
И в вихре кружится гнилая листва,
И Дьявол рогатый взирает на ведьм станы,
Смеётся… Его глаза – мои глаза.
Кружат черепа людей, могильные плиты,
Глаз луны кровью забрызгал ночной небосвод,
Глава бесноватого расколота, мысль разбита,
Но очи из-под рогов зрят бесовскую плоть.
Их танец кружит всё быстрее, быстрее, быстрей,
Руки, не зная усталости, ломают перо…
Его глаза – мои глаза, тьма рвёт меня дланью своей,
И Дьявол в ночи разливает вакхический рог.
Сырой воздух со смрадом гниющей листвы
Ветра порывом захлопнул створки окна,
Руки мои от рассвета до заката мертвы,
Но жизнь в них вдохнёт своей волей матерь-луна,
Изливаясь богомерзким родником всей мерзости мира…


Друида тень

Жизни последний глоток,
Ты покинешь объятия тела,
Мой кинжал, как голодный цветок,
И грядущее небо напело.
Смерти стон обжигает мне слух,
Он ласкает клинок яркой кровью,
В этом хаосе тьмы и разрух
Предсказанию станет раздолье.
Смотри в глаза
Сожжённого в прошлом друида,
В их бездне танцует гроза,
В них страх свой ты можешь увидеть.
Алая брага сочится,
Страстью свирепой глаза наполняя,
Жаждущий бог уже мчится,
Силу его я в ночи призываю.
Ангел поможет тебе,
Облегчит исходом тяжёлые муки,
Когда будешь ты на кресте,
Я лично прибью эти чёрные руки.
О чём же сейчас говоришь,
Моё предсказанье сильнее,
Могущество боли узришь,
Безгрешный, но темень мудрее.
Забил ключом жидкий огонь,
Я вижу Его приближенье,
Моё одеянье не тронь,
Ещё не конец униженью.
Смотри на сплетенье ветвей,
Ты видишь в них руны заката,
Гляди на своих же червей,
Довольствуйся бездной разврата.
Последней секунде цветов
Друида отдай жизни соки,
За гранью владыка рогов
И вестницы смерти уроки.


Лес мой дом

Чёрные лапы сплетают
Небес иссякающий свет,
Забытые мной не узнают,
Где корни погибели бед.
Здесь ведьмы, поросшие мхами,
Цветут, как гнилые плоды.
Деревья поют вместе с нами,
В журчании алой воды.

Под кочками кружатся змеи,
Подруги моих дочерей,
Косматые чёрные звери
В мужья им хотят поскорей.
И гости смиренные станут
Добычей истерзанных крючьев,
Все демоны леса восстанут,
Забытых вздымая на сучья.

Костями трава прорастает,
Лаская подошвы мои,
Изъеденный прах исчезает,
Купаются листья в крови.
Им в танце своём не разрушить
Мечей и стальных топоров
Мой мир, разрывающий души,
И царство древесных рогов.

Наточит упырь свои зубы,
Их дочери тьмы окружат,
За жертвой горящего круга
Конечности смерти дрожат.
Я сторожа силы исполнен,
Здесь трон мой, защита и кром,
Пилою ваш сброд обескровлен,
На кольях украсит мой дом.


Псы господни

Песня льётся в стенах храма,
Как вино по старым чашам,
Образ чист и вещий ладан
В очищенье грех стяжавшим.
Брагой кровь еретиков
Проклинала их подвалы
Среди чёрных орденов,
Где привычен лязг металла.
Пламя вражеских огней
Стёрла память веры чада,
Не противится борей
Под кровавым одеялом.
Глас мыслителя затих
Меж кнутов, гонимых псами,
В битве ветер снов поник
С монастырскими камнями.
В кузнице горяч булат
Для неверных и поганых,
Крепче меч держи, солдат,
Он твой крест и вестник правды.
Вырви сердце у него,
В кандалах, цепях и крючьях
Еретик, разбей чело,
Мысль его темнее тучи.
По земле рубины плеть
Разнесла судьбы сорокой,
Не гореть и не висеть
Слугам мёртвого пророка.
Примут бой герои книг,
Что не тлеют, как бумага
На кострах, где в один миг
Труд веков венчает слава.
Не дрожа, как лживый бог,
И учёный, и крестьянин
Свой последний, гордый вздох
Пустят громом над полями.
Сотрясая совесть тех,
Камнем грязи кто размолот,
В бездну дышащих калек
Ведьмы бросили свой молот.


***

Разорвав сердец оковы,
Чёрным хортом прогорев,
Разнести чертоги слова,
Возродиться, умерев.
В отражение кривое,
Отступление забыв,
Не смотреть, как на простое,
А взирать, всю Тьму открыв.
Распаляя огни знаний,
Проклятым во имя их
Бога слыть, и предсказаний
Руки отрубить иных.
Славы речь себе читая,
Цель стрелою настигать,
Бред молвы их распиная,
Ненавидя, рассекать.
Слово криво твоё, отче,
Сыновья – лгуны и мразь,
Словно в доме среди ночи
Морок – муха завелась.
Покидай свою личину,
Длань от Правды убери,
Хорта взгляд – пути причина,
Око, вздумай, забери.
Холод, вещая стихия,
Сердца вздор ты остуди,
Разум – Истины мессия,
Черни Тьма, его возьми.
Презирая самохвальных,
Под серпом луны стоять,
Звёздный путь объявши, дальний,
Воем Мудрого взывать.
Обрести его советы,
Превзойти стезю свою,
Отлетая от планеты,
В прах разбить главу твою.


Театр героев

Представление душ под камнем луны,
Их наряды, как искры зимних полей,
Песни прошлого сцен клеветою полны,
Речи мелких воров и больших королей.

Перед залом кричать во слезах на крови,
Театральным ножом подчиняя их спесь,
Скрипачи разрывают струны свои,
Платья злых героинь растворяются здесь.

Полня радостью зал с пустотой в головах,
Хищник чёрной ночи отыграл чью-то роль,
Он несёт мертвецов на прогнивших руках,
Он – единственный бог, пересиливший боль.

Они падают ниц пред толпой дураков,
Что не в силах понять их фальшивый поклон,
Красотою теней и мелодией слов
Власть игры вызывает жалобный стон.

Не опустятся те до улыбки скупой,
В бездне глаз ледяных эхо синих огней,
Где скрипач, где актёр, всё покрыто золой,
Ей застелен и зал равнодушных людей.


Дьявольская охота

Стая затмения призраков гончих
Стелет в ночи горизонты окраин,
Чёрные всадники скоростью волчьей
Пепел несут монастырских развалин.

Мчится охотников злая ватага,
Псов большеглазых бессмертные рати,
Воинов диких воспетая сага
Жалости слово навеки утратит.

Страшны фигуры во тьме великанов,
Смерти молитву возносит их рог,
Слёзы монахов стекают на раны,
Топот коней - для святых рагнарок.

Хруст черепов под железным копытом,
Огнево глаз и сиянье мечей,
Душ собиратель, пронзающий криком,
Выпустил крови бескрайний ручей.

С бешеным лаем, собаки несутся,
Чувствуя ужаса приторный запах,
Неистово вороны Одина рвутся
Там, где кошмар чертит руны на латах.

Дьявола когти вцепились в аббатство,
Жертвы разорваны гончими ада,
Ваш Сатана - царь язычников братства,
Смерть - это вашего бога награда.


Бардом пламени

Над полянами изломанных мечей,
Древками копий и крушением щитов
Дымящихся гильз, среди чёрных облаков
Воспарил предвестник горя матерей.

Ты лети, да ярым соколом,
Догони в небесах предсказателя,
Тот вернётся ещё лютым вороном
Заклевать тела Славы искателей.

Сторожат те покои прекрасной принцессы,
Что родною землёй называется,
Меч кровавый на шлем опускается,
Отслужив свою чёрную мессу.

Всё вернётся скоро,
Грудь наполнив сечи хладом,
Рати встанут снова
С тяжким, каменистым взглядом.

Лес играет в напевах жрецов,
И водою ручьи тело жертвы омоют,
Гласом битвы свирепые волки завоют,
Провожая на пир удалых храбрецов.

Ты лети, да ярым соколом,
Да со строками барда пламени,
Донеси стихи люту ворону,
Возвратись на брань крови заревом.


Ветра Весенним Дыханием

Ветра весенним дыханием
Пройди сквозь замёрзшие чащи души,
Светом и очарованием
Солнца, чей облик вовек нерушим.

Сшей мне рубаху из нитей любви,
Прочь скину я ледяную кольчугу,
Символы неба рукой очерти,
Даром богов, что горит в наших рунах.

Смех мой былой в паутине ветвей,
Мрак озари, разбуди меня словом,
Солнца лучи своих встретят детей,
Разлившись вокруг твоим дивным узором.

Встреть мой корабль, я на берег сойду,
Чайки испустят нам пламенный возглас,
Дланью горячей твой стан обниму
И нарисую поэзией звёзды.

Крылья расправим в порыве сердец,
Вместе свою сотворим мы свободу,
Нам не господь малодушный скупец,
Нам ли страшиться запретного плода.


Бессмертие

Тисовых рощ тень напишет луна,
Вижу я в ней блеск от петель кольчуги,
На кладбище ты среди склепов одна,
И кружат вороны, разбойницы слуги.

Хозяйка ворот неизведанной Тьмы,
Откроешь ли мне её жаркое лоно,
Холодный клинок будоражит умы,
За бархатом губ не приемлю законов.

Твой дух беспокойный под руку привёл,
Под ту, что сжимала эфес из металла,
Сюда, и мы встретились, словно зацвёл
Любовный цветок в этих каменных залах.

Своё назначение ты попрала,
Младенца поднять не желала на руки,
Могильным крестом жесткосердия шла,
О власти Природы пуская лишь слухи.

Ты Тёмному Князю ошиблась, служа,
И выбрала путь, что ведёт к вырожденью,
Но сердце горит, плоть прекрасно свежа,
Тебя я зову стать моим наслажденьем.

Безумцам, рабам, нет, не пальцы твои
Горечью станут, не меч преисподней,
Мы молча с тобой в лихорадке стоим,
Отдай мне его, моя вестница скорби.

Коснись этих вен, чуешь стон бытия,
Можешь понять, чем ты лучше их паствы,
По воле Его приласкай же меня,
Мы станем бессмертием княжеской касты.


Могильщик

Здесь раздаётся стук лопаты,
Здесь по ночам поёт земля,
Вновь человек откроет враты,
Что уведут из бытия.

Он всем отец вам в мире смерти,
Он всем печальный проводник,
Его ни ангелы, ни черти
Не искалечат серый лик.

Здесь будет рыть могилы вечно,
Здесь гроб пустым не долго спит,
Но время так небыстротечно
Пока лопатою звенит.

Он глух и нем порою тёмной
Он знает счёт своим часам,
Насытясь же работой скорбной
Лишь исчезает по утрам.

Но вот укроет солнце мглою,
Но вот на трон взойдёт луна
Такой прекрасною порою
Ему, как всем не будет сна.

Он будет рыть могилы вечно
И пропоёт ему земля,
Что время так небыстротечно
И нет пути из бытия.


Мертвенным Светом Луны

Зрачки раздирает дитя своего
Мертвенным светом луна,
Наземь бросая воли зерно,
Солнца огню предана.

Во сне умирают людские тела
В кольце из потушенных свеч,
А чёрные кони грызут удила,
Где рдеет кровавая течь.

Смертью ночи свой омою клинок,
Смехом сестрицы – луны,
Крови врага будет долгим глоток
Лезвий мечей и травы.

Рёвом пронзает спокойствие мгла,
Прокляв человеческий род,
Нет её граней и трупам числа
В пучине пылающих вод.


Богиня смерти и разрушения

Спишь одиноко в холодной темнице,
Но дверь отворится в тёмную келью,
Сердце огня, сердце гордой волчицы
Разбужено песней царя менестрелей.

Сколько веков унижалась в плену,
Час наступил отплатить за позор,
Я иду колесо жизни вспять повернуть,
И напишем тогда им судьбы приговор.

Разрушенье и боль, вечный голод и страх,
Возведём в пустоте царство нового мира,
Ты идёшь, и сверкают пожары в глазах,
Эта бездна свиней свою правду изжила.

Стон бесчувственной девы, моей госпожи,
Без любви он вселяет безумную страсть,
Мы – та армия Зла, только ты прикажи,
Орды демонов здесь и готовы напасть.

Уничтожить их свет, уничтожить покой,
В нашем замке не будет и запаха жизни,
Ненавидеть и мстить, ты ответишь за свой
Долгий срок взаперти богу тварей капризных.

Воины готовы, я видеть хочу
Триумф твоей власти, что сеет забвенье,
Стали чёрной судью ты доверь палачу,
Разгорись же огонь уничтожения.


Ведовская кровь

Костров кровавое зарево,
В дыму очертания чёрных фигур,
Они читают слова свои,
Тела неподвижны, как очи скульптур,
Ветки трещат, из сухой хвои
Искры, покровы изжарены.

Стон ведьм воскресит из небытия
Пламя мести, на своды церквей
Опустится тень преисподней хозяев,
Сгорают тела, с собой уводя
Последнюю память, звоном цепей
Бесы шумят, ночи призраки лают.

Фигуры чёрные, кресты блестящие,
В крови падают и плавятся,
Бросаются в огонь к ногам ведунов.
Руки не слушают, рясы горящие,
Кожа слезает с кричащих голов,
Смехом ворон в дыму заливается.

Волхвы и ведьмы привязаны
Веры узлами к высоким шестам,
Они уходят к миру древних
Слёзами в зорях вечерних,
Христос и Мария внимают кострам,
Но слуг их накрыло ожогом и язвами.

Всё умирает в пожаре ночном,
Ворон – языческий палач,
Огонь пожирает церкви, кровь испаряя,
Это всё осталось в былом,
В припадке задыхаясь, выползая,
Из когтей Смерти, но уголь горяч.


Копыта Слейпнира

Грязь под ногами,
Грязь неизбежна,
Умойтесь слезами
Смерти безбрежной.

Дар холокоста
Сброду ничтожных,
Всё очень просто,
Смерть осторожна.

Она под копытом
Огня и удушья,
Та песнь о забытом
Играется глушью,

Безудержным эхом,
И всадника руки
Над струнами смеха
Несут им разрухи

Копьё, что пронзает
Толпу малодушных,
Никчёмных терзает,
Рвёт стадо послушных.

Безумных и хилых
Рассечено темя,
Им стало могилой
Разящее время.

Огни холокоста,
И конь пред глазами
Могучего роста
Прибьёт их ногами.

А всадник смеётся,
Есть воля к победе,
Весь мир разобьётся
В пожарах трагедий.

Направлен взор прямо
К продажной картине,
Он реки упрямых
Ведёт к гильотине.

Вся грязь под ногами,
Ха, грязь неизбежна,
Умойся слезами
Смерти безбрежной.


* * *

Под небом смеющимся скованы руки,
Огнём опаляется грешный сосуд.
То Жизни красивой последние муки
С дымящимся пеплом ветра унесут.

Святые глаза смотрят с пламенем веры
На то, как безвинно страдает она,
И смерть в искуплении станет примером
Душе, что лишь мудрости будет верна.

Я слышу надломленный криками голос,
Сверкают налитые болью глаза.
На птицей парящий языческий волос
Падёт ненасытная горем слеза.

Зачем же сейчас ты висишь над землёю,
Зачем погибаешь от рук палачей,
Пусть сердце моё станет жить лишь тобою,
Мы встретимся в проблеске чёрных свечей.

Поверь, будет время счастливой свободы,
На смертном его я предвижу одре.
Лжецам не изведать той дивной погоды
Царящей на божьем священном костре.


Навьи

В облаке смерти, что день укротило,
В плясе истерзанной муками были
Камнем заковано божье светило,
Вихрем ветров перепончатых крыльев.

Чёрные кони на перьях из стали
Знаки небес сокрушают копытом,
Дерева гибели корни призвали
Встать из земли всю бесовскую свиту.

Страха пожаром объяты просторы,
Головы мёртвых кружат над домами,
Крылья из пекла, как молнии скоры,
Почва усеется вновь черепами.

Век изначального зла торжествует,
Скрывшийся в сумраке этой минуты,
Крови испившая, нечисть пирует,
Бурей накинув безумия путы.

Плоть не спасти ни мечом, ни моленьем,
Это проклятие, гнев высшей силы,
Смерти Поэзия ждёт вдохновенья,
В ночь выступая из тверди могилы.

Страсть и манящие похотью крики
Душу её открывают незримо,
Боль и услада, как вечности лики,
Прелесть терпеть её невыносимо.

Платья холодные сбросит царица,
В саванах жертвы падут к её слугам,
Эта строка разомкнёт лишь ресницы,
Как всё кровавым очертится кругом.


Нехристи шторм

Что им слава былых реалий,
Что им песня лесов глубины,
Танец бешеных чёрных русалий,
Духи падшей во тьму старины.

Что им отзвук возмездия горя,
Волка честь и свобода орла,
Где багряные встретятся зори,
Танец крови настигнет врага.

Крылья белые спрятались в небе,
Бури ветер срывает кресты,
Снова Вещий поёт о победе,
Вьюги помыслы смерти чисты.

Что им ворона глас, предсказателя,
Черепа из гнилой пустоты,
Лишь распятый пророк от создателя
Идеал для души красоты.

Они рядом, грозою разбужены,
Предвещают последний закат,
И сердца лютым снегом остужены,
И в пожаре блистает булат.

Пир войны в бесконечной агонии,
Час для шторма охоты настал,
Чернобога разливы симфонии
В себя примет кровавый металл.

Что им мудрое слово родимых,
Что им свет изначальной звезды,
Верно, страхов нажили незримых
И дыханье священной войны.


Последний страх волкодава

Рыщут по мягкому снегу
В сумраке лунных полей
Поступью лёгкой по следу
Жадно вдыхая борей,
Серых охотников стая,
Целью наметив село,
Жаждою крови играя
Леса голодного дно.

Рвутся в овечьи загоны
Пасти свирепых клыков,
Здесь человечьи законы
Неведомы буре волков.
Кто ты, зачем же поднялся
Сытостью гордый боец,
От гибели верно собрался
Спасти беззащитных овец.

На бой, волкодав, собирайся,
Сильнейший, чем дикий твой брат,
И с воем последним врывайся
В преддверье грядущих утрат.
Ты жалкою псиной рождённый
Полночных волков убивать,
Но с ратью лесов разъярённой
Не станет тебе совладать.

Пусть страх во глазах запылает,
Пусть овцы услышат твой крик,
И тучи на небе узнают,
Как кровь оскверняет сей лик.
Упал, по снегам растекаясь
Багряным потоком тепла,
В последний свой путь отправляясь
Со стадом овец навсегда.


Прекрасная корриган

Волосы светят огнём золотистым
В блеске луны у камней родника,
Пела ты песню, и взором лучистым
Мужа себе привела на века.

Жил, как и ты, я, гонимый распятьем,
Мне ненавистно ученье Христа,
Чёрный священник сулил мне проклятьем,
Но ведь поэзия мудрых чиста.

Стать я готов твоим верным супругом,
Хватит на свадьбу мгновений в ночи,
Дай мне свой гребень зелёного луга,
Пой для меня, я прошу, не молчи.

Хрустального кубка пьянящая влага,
Праздник весны обвенчают сердца,
Днём мы угаснем, нам света не надо,
Только во тьме два оживших лица.


Серый пепел

Зашумел закат
В листве ветром,
С неба чёрных врат
Веет пеплом.

Зашагала ночь
Тучей гневною,
То Кощея дочь
Непотребная.

И молится люд
Богу – боженьке,
Черти уж снуют
На пороженьке.

Темноты нощной
Он пугается
И природы злой
Весь чурается.

То ведает бес
Да забавится,
На кошмарах весь
Развлекается.

Но забава та
Будет страшная,
Что милей она,
Смерть прекрасная.

Зашумит рассвет
В листве ветром,
Но затмится свет
Серым пеплом.


Древнейшее, что истинно

Спряталась сила первородная,
Образ древнее, чем мира начало,
Раздевают страхи тела их, скорбные,
Эхо глубин корень мира впитало.
Культами ужаса глаз истекает,
Черви съедают прогнившую плоть,
Хруст черепов микромир разрывает
В желании брюха тепло распороть.
Зарево мысли струится фонтаном,
Земля – она Мать, что лакает и кровь,
Новому мифу не слыть обманом,
Северный меч разрезает мне бровь.
В Их именах первозданная жила,
Словами величие не описать,
Поэзия космоса все ритуалы забыла,
Что клеткам деревьев дано понимать.
Очертания красоты обнажённой
Искажаются плетью княжеских слуг,
Тьмой могилы вы не искушёны,
Но слышен в ночи ваш испуг.
Жалость и немощность ценны
Только в истоме ударов хлыста,
Соки царицы прожгли мои вены
С кровью засохшей на чёрных устах.
Мировоззрения рода старше,
Сильнее никчёмной рутины и фраз,
Она выше, стройнее и краше,
Дары, как разнузданность Смерти для вас.
Имён тысячи, но суть одна,
В зеркальных крупицах её отраженье,
Мрака вершина шипами остра,
В ней тёмный пожар вожделенья,
Огонь отторжения жизни, закат,
И вся красота, словно белые бёдра.
В сплетении змей вижу яростный взгляд,
Обглоданы в нём человечества рёбра.
В вихре холодных, обманчивых красок
Сон и полёт, совершенность материи,
Её личина средь тысячи масок
Выше, чем жар дочерей лицемерия.


Ритуал Очищения

Ночь чернее крыльев Врана,
Руен ждёт захода в тупик,
Закатилась эпоха обмана,
Символ тьмы над главою возник.

Я стою и смеюсь среди знаков,
Что вселяют невидимый страх
В ваши души в преддверие мрака,
Содрогнуться заставив уста.

На столе свечи вспыхнут пожаром,
Лишь коснётся их воздух ночной,
В их огне чья-то кривда сгорала,
В зеркалах дым играет густой.

Не нужны здесь ни книги, ни жесты,
Князь рогатый внимает словам,
Воплощение злобы и мести,
Кровь стекает по алым губам.

Задрожали холодные стены,
Провалилось исчадие лжи,
Новый мир на блистающей сцене,
Ты кинжал свой, паучий, держи.

Не забыли мы свитки былые,
Гневный хохот нарушит ваш сон,
Чёрный свет от свечей, словно Вия
Око смерти, бьёт Нави поклон.

Изничтожив глумливые речи,
Растирая металл в порошок,
Тёмный князь чей-то мир искалечит,
Так молва превращается в рок.


Не давай и Не проси

Смуглые грязные лица,
Руки в ознобе трясутся,
Дух не желает пуститься
В дело, где блага найдутся.
Ходит никчёмный по свету,
Молится, хмель изрыгая,
Павшая в лужу монета
Плачем младенца взывает.
Вольный не просит орёл,
Ария честь непреклонна,
В трудах и боях на престол
Возвысится гордости догма.
Но не понятно то им,
Взращены те комарами,
Крови всосать не дадим,
Пусть же напьются слезами.
Братом своим не зови,
Путь этот сам выбираешь,
Руки назад убери,
Что захотел – получаешь.
Нищих, убогих – в огонь,
Каждому будет своё,
Спесь малодушных – в огонь,
Чаши полны до краёв
В пекле овец-пастухов,
В чреве борьбы смертоносной,
В бездне мечей и костров,
Всё для червей, для бескостных.


Тихий зов

Во храмах старинных лесов,
В туманах ночей полнолунных
Закрыт на могучий засов
Зов тихий на тропах безлюдных.

Он мощью своей колдовской
Окрутит презренные души,
Там страх воспылает людской,
Но крик тишины не нарушит.

Могущество древних святынь
Объяло бесчестие смерти,
В груди у былых берегинь
Сердца хладней каменной тверди.

Молчит уже тысячу лет
Царь Леший с русалочьей свитой,
Людей не спасёт он от бед
В той чаще, богами забытой.

Одумайся всякий слепой,
Как манящи гласы деревьев,
Они в Навь уводят порой,
Свергая ложь всяких поверьев.

Во храмах старинных лесов,
В туманах ночей полнолунных
Плетёт много смерти венцов
Зов тихий на тропах безлюдных.


Светоносный

Слышу голос христианского покоя,
Говорит он, что мой путь тернист и слеп,
Но во тьме живёт достоинство героев,
Это тот, всем непонятный, чистый свет.

Он твердит, что может я исполнен смысла,
Но ошибки меня свергнут в пустоту,
Знаю, гнева пелена в душе повисла,
Остудить не смог я пламени судьбу.

Я отвечу: "Ты не слышал жизни зова".
Только думы все кровавы и больны,
Обольщусь желаньем силы вечной снова,
Промолчав и скрывшись в происках луны.

Кто-то бился за любовь и всепрощенье,
Много правды ли несли они с собой,
Злость и месть я не придам свои забвенью,
Рвенье я не променяю на покой.

Не зови меня ни дьяволом, ни бесом,
Верен был своей мечте, своим богам,
И пришёл твоими страхами я лесом,
Мир любви пусть катится к моим ногам.

Голос твой звучит так жалко и нелепо,
Он без памяти о вещих временах,
Но ты знай, что если я и воин света,
То мой меч есть нескончаемая тьма.


Вий

Преследование каждую ночь в кошмарах,
Видения чёрные страхом глаза затмевают,
Руки дрожат в предчувствии крови на ранах,
И призраки душ беспокойных кричат и витают.

Изо дня в день, из ночи в ночь, и всё снова,
Молитва, сорвавшись, силу теряла, летя в никуда,
Церковь не станет оплотом спасенья, ты скован,
Скован ничтожностью собственной здесь навсегда.

В тёмном лесу свет луны разрывает на части,
Слёзы в глазах, и сжимаешь ты ржавый топор,
Только не ведаешь, в чьей оказался власти,
Знают деревья, что дать Им не сможешь отпор.

Смотрят Они своей тысячей грозных огней,
Ты вспоминаешь тот хохот, и ноги не держат,
Сколько с ума здесь сошло и погибло людей,
Звуки ночные пилой твои вены разрежут.

Можно стонать и с мольбою дождаться рассвета,
Или бежать, спотыкаясь о корни в лесу,
Звон колокольный защёлкнется тяжким браслетом,
Боль и страдания древние тени вновь принесут.

Расплавился крест, обжигая кровавые пальцы,
Сгорает от взора Его твоя библия грёз,
Подняли Вию веки ночные скитальцы,
И чёрный огонь прах святого к забвенью вознёс.


Умирающий замок

Ледовое полчище гор
За стенами тёмными елей,
Плетётся в ущельях узор
Под шквалами буйных метелей.

Над пропастью чёрных пустот
Открытый лишь птичьему взору
Вершиной холодных высот
Сеча шпилем неба просторы

Стоит замок мрачен и пуст
Воздвигнутый силою тайной,
Но наста не слышится хруст
В том крае извечно хрустальном.

Его стены память хранят
За тысячи лет от рожденья,
И снежные духи твердят:
«Всему существует забвенье».

От мира забытых времён
И жизни умершей познанья
Гуляет в нём эхо имён
Да звёзд из-за тучи мерцанье.

По залам разбитых зеркал
Лик смерти ветрами завоет,
Зверь бури не прячет оскал
Всё белой постелью укроет.

Ледовое полчище гор
За стенами тёмными елей,
Плетётся в ущельях узор
Под шквалами буйных метелей.

Над пропастью чёрных пустот
Открыта лишь птичьему взору
Вершина холодных высот
Сечёт шпилем неба просторы.


Эхо Славы

Сокол над северным лесом взлетает,
Он пронесёт пламя их сквозь века,
Волки в кольчуги себя одевают,
Князя воздета к Перуну рука.

Бой барабанов и грохот коней,
Битва запела под музыку стали,
Мёртвый огонь среди стрел всё сильней
Жизнь забирает, где страх потеряли.

Кто-то на Смерть без рубахи пошёл,
Воин, растерзанный тысячей копий,
Дев чтобы снова хазарин увёл?
Неет… только дуб всё увидит, высокий.

Кровь иудейская мыла мечи,
Главы секиры рубили нещадно,
Метка Давида, на веки молчи,
Войско трусливое, будь вы не ладны.

Выпал клинок из славянской десницы,
Тот, кто живой, был в крови по колено,
Боже, Перуне, дал славы напиться
Посреди моря грядущего тлена.

Небо багрянится бубном шамана,
Гром возвестил о трагической боли,
Кони помчатся в узде из обмана,
Снова беда на славянском просторе.

Каган опять своим златом доволен,
Белых рабынь руки чёрные тронут,
Глаз вновь, небесный, слезою наполнен,
Севера воля в пожарищах тонет.

Вот она сила заветного бога,
Бойся, язычник и гой, его мести,
Русичи пали, но светлого рода
Эхо воскреснет со Славою вместе.


Крови огонь над лесами

За туманом леса ночи
Луны время сеет хлад,
Крови глаз клинок волочит,
Имя напевая: «Влад».
В штурме замка волки мрака,
Нищим – пламя ласки долей,
Клич и стоны Смерти Знака
Перед вереницей кольев.
Гроб могилы, тишь и холод,
Пляс безумия средь истин,
Крови князь красив и молод,
Как шедевр чёрной кисти.
Ветра вьюга, серебро
Неба не пронзают тёмных,
Девы белое чело
Под коленями покорно.
Сбор рабов горит в огне,
Крылья нечестивых блещут,
Страсть, разлитая в вине,
С пасти волка бурей плещет.
Меч резной, рубины глаз
Спальни наполняют тленом,
И хрусталь разбитых ваз
Нежно им вскрывает вены.
Лес таинственно богат,
Страха путь рассёк пределы,
Кто-то сладостно распят,
Чья-то дочь на кольях пела.
Но мгновений радость тех
Не понять скитальцам хлева,
Влада горький, мудрый смех
Бросил в старь свои посевы.
За туманом леса ночи
Призраки былого спят,
Сон кошмарный меч волочит,
Имя напевая: «Влад».


Крови Огонь Над Лесами II:
Ghosts Of Walachia

На безлюдных просторах лишь туман да покой,
Но прохладу ночи окрестит волчий вой,
Пред глазами встают страхи прошлых сказаний,
Никому не сбежать от меча наказанья.
В чёрной коже идёт вновь Сажающий на кол,
Кровь Валахии – тень на клыках носферату,
Пробуждается мрак, наполняясь эфиром,
Из зловонных могил поднимая вампиров.
Далеко до рассвета, Сын Дьявола ищет
Невесту, людей забивая на пищу,
На пути умирать будут овцы и свиньи
В его поиске вечном своей чёрной графини.
За венцом красоты, новой жизненной силой
Он скитается тенью, что ночь ему свила,
В небе полной луной светит лик его милой,
За собою ведя, умножая могилы.
И на кольях кричат сотни призраков пленных,
Улыбается князь среди орд убиенных,
Во личине родясь трансильванского графа,
Исчадием Ада кошмаров и страха.
Явил в мир Влад Цепеш свою гениальность,
Ужас и месть, казни и сексуальность,
Эротика смерти души его тёмной
Вторгается в сумрак дрожащей истомы.
Дракулы глаз с металлическим блеском
На пиршество крови зовёт адской песней,
Раскрыты поэмы, легенды воскресли,
Не спасётся уродство знамением крестным.
Крови огонь над лесами волков,
Крови огонь в корни страстных клыков,
Жгучий тьмы поцелуй, как печать на века,
Не схоронен девиз – Сила и Красота.


Blood Of Angels

Чаша полна горьким красным вином,
Кровью падших на дно, прочь покинувших небо,
Сладострастие шлюх моё тешит нутро
Среди тысяч могил, победителей веры.

Проклинали меня в жажде дух мой терзать,
Клеветою гоня, обольстившись химерой,
Только им никогда, как Христа, не распять
Рождённого в ночи торжества Люцифера.

Дьявол, отче, ты сброд по дорогам веди,
Обмануться позволь нищим в милости божьей,
Насладиться глупцам на своём дай пути
Меж убогих учений о жизни порожней.

Пусть их боги смердят средь подобных калек,
Что творят их дрожа, но собой восхищаясь,
Пусть пируют они, прогнивая свой век
В стойле вечной мечты, широко улыбаясь.

Бормоча про себя лишь пустые слова,
Изменяют уклад, но внутри неизменны,
Я налью вам, мудрейшие девы, вина,
На порочных шелках мы, как в лоне вселенной.

Можно многих спасать, но, скажите, зачем,
Коль желают они бить чело на пути,
А я умерший лорд, для себя я стал всем,
В Ад меня, Люцифер светоносный, веди.

Во мне есть ли душа, или ту уж продал
Поэтессам нагим похотливых смертей,
Чем она хороша? Если бог её дал,
Он нелепый творец, что ничтожней людей.

Деревяшкам слепым приносите жратвы,
Недотёпы жрецы своих ярких костров,
Или падайте ниц на святые ковры,
Иль рыдайте во тьме животворных крестов.

Уноситесь в миры возбуждённых мозгов,
Поражённых чумой чьих-то ветхих сказаний,
Всё, что молвите вы, только рвота из слов
Иллюзорного бреда человечьих писаний.

Моя чаша полна алым горьким вином,
Кровью ангелов, что прочь покинули небо,
Я на ложе из шлюх, мне уже всё равно,
Холод тысяч могил – судья всяческой веры.


The Power Of Dark Gods

Оказаться в царстве тьмы…
Нет пояса силы и молота нет,
Для белого рода оракул вины
Хмельного бессилья воспет.
Путь в небо ведёт через Ад,
Мощь Хаоса таит в Себе великан,
В цепи фетишей солнечный град
Угодил, в свой постылый капкан.
В экзальтическом странствии Смерти
Кружат ведьмы крылом демоницы,
В бессознательном гарпии, черти,
Их могуществу вечно не спится.
Взойти тёмною сущностью Волка,
Ударами Бездны законов,
Размеренной жизни иголку
Марш нового сломит эона
В эмансипации тьмы…


Возвращение На Круги Свои

Ночь черней,
Чем козёл пентаграммы,
Блеск свечей
Ослепит своим взглядом.
Луна каплей крови
Сосёт в себя небо,
Здесь больше не стоит
Гроша твоя вера.
Печать Бафомета
Излилась презреньем,
И анахоретам
Не видеть спасенья.
Душам гореть,
Как крылам серафима,
Гробам в земле тлеть,
Как жертвам вампиров.
Услышь, Демогоргон,
Крик вечности ночи,
Ты прелести мора
На мир пролить хочешь.
Восстань, всё, что проклято
Верой христовой,
Кровавыми сотнями
Чёрного трона.


Astaroth (Present Poem, Old)

В шелках и во злате лежишь ты – царица,
Смыкая глаза, что пылают огнём.
Века проклинают тебя, дьяволица,
Тот рай мы уже никогда не вернём.

Отрадой слыла ли мирских вожделений,
Даря финикийцам безумную страсть
На праздниках бурных хватало мгновений
Над коими крепко держала ты власть.

Желания женщин не прячет Природа,
То творят смердящие пастыри лжи,
Пусть верных тебе и служащих в угоду
Не тронет судьба пресвятого ханжи.

Я сам твоё имя любя вспоминаю –
Астарта, чарующей плоти княжна.
Как жаль, что таких навсегда забывают,
Ведь многим для счастья была б ты нужна.


Slay God

На заре позови крови громом,
Осуши кубок смерти, ликуя,
Без оглядки казни в себе Бога,
Над людским пеплом в чаде пируя.
Покаянье, смирение смердам
Оставляй с их божественным прахом,
Пусть свобода кровавая черна,
Не устанет орудовать плаха.
В лютом гневе отыщешь спасенье,
И насилью конца уж не будет,
Непонятно, где злость, где веселье
В хищном лике, что жертву остудит.

В чёрном зареве молнией грома
Выжигай чашу жизни, ликуя,
Настигай и порви образ Бога
И всех тех, кто по счастью тоскует.
Кто красивою ложью вещает,
Пусть своей захлебнётся моралью,
Беспощадно гони и, карая,
Кровь пролей его хладною сталью.
Пламя лижет возмездия тропы,
Мести чёрным раздуто крылом,
Ваш кумир уже на эшафоте,
И мы снова прикончим его…


Извечный Престол Рогатого Князя

Рождённый весь мир отрицать,
В проклятии божьем рождён,
Делам их тебя не сломать,
Клинок твой всегда заострён.
У него много тысяч имён,
В преисподней стоит его трон,
Я здесь, Вельзевул, уже здесь, Азазель,
Меня раскрестила посмертно метель.
Блуждающий отзвуком чёрных лесов
Средь лживых пророков и мёртвых крестов,
Рождённый их мир разрушать
Из тьмы, что не понять и не объять.
В пелене из огня проходить мне круги
Новой жизни, неся знамя вечного Ада,
В нём сила и мощь, в нём мы снова наги
Пред своим естеством – нашей кровной наградой.
Пусть тлеют их боги, висят их пророки,
Скотине презренной пусть будут уроки,
Пусть души горят, и пусть чахнут святые,
Не смея промолвить, дрожа, твоё имя.
Рождённый весь мир попирать,
Проклятием бога крещён,
Но смердам тебя не сломать,
Клинок твой всегда занесён.
У него много тысяч имён,
Стар, как мир, нерушим его трон,
Я здесь, тьмы ночной властелин,
В Аду я не буду один…
В Аду буду я не один.


The Darkness Of Bathory

Туда, где на луну мглы вой,
Туда, где холод леса злой,
Меня сознанье Тьмы ведёт,
Чтоб слиться в Сотворенья взлёт.
Как раб, молчит аристократ,
На вены опустив кинжал,
Как лап стагнации ухват,
Ему и мне мир падший мал.
Ты на меня взгляд подними
Из ванны крови сотен дев.
Графини молодости смех.
Зови, Эржебет Батори.
Своим пунцовым одеялом
Накрой плен дряхлого затменья,
Как Мардук расчленил Тиамат,
Так Власть казнит венец творенья.
Туда, где на луну мглы вой,
Меня горящий дух ведёт,
Пока в груди Вулкан мой бьёт,
Лютует холод злой лесной.
Всем палачам Земли судить
Всевластья чёрные огни,
Но, господа убийцы стать,
Сохранной красотой зови,
Пыл грязной крови не распять.


Мёд Униженья, Боль Наслажденья

Искрится бокал завершением дня,
Замок тонет в плену ароматного дыма,
И кровавый оркестр раздевает тебя
Своей музыкой ночи – пьянящей и стылой.
В этот призрачный час ты горишь от стыда,
Но пройдёт он, лишь плоти коснутся их руки,
С кровью пьёшь ты вино, оно будто вода,
И прельстит тебя роль их разнузданной суки.
Обещает тепло этот сладкий разврат,
Счастье быть на миру лишь продажною девой,
Насладятся они, предвещая закат,
Но на хмельном пиру ты пока королева.
Сотням алчных мужей в ноги падать твои,
И дарить тебе всё, всё, что только желаешь,
Слышен в сумраке звон злата их на крови,
И уже не свернуть, только броситься с края.
В чёрном мире на дне, словно в старом вине,
Ты на нежный свой стан выбираешь наряды,
В платье блещешь, что ведьма в священном огне,
Чтоб вкушало тебя волей прихоти стадо.
Короли и рабы, все под маской святых,
Укрывают свой срам, кто шелками, кто рясой,
Истекают слюной, всё на свете забыв,
Отправляясь в свой рай по дорогам экстаза.
Но пройдёт и твой век, всякий вдоволь платил,
А потом ничего, только рваное тело,
Так продай же любовь или, может, купи…
Средь растерзанных роз ночь в бокале хирела.


Хроники Харона

По венам холодным удар,
И чёрные кони бегут,
Фантом мой стремится в Тартар,
Отринув мир счастья и мук.
Харон свой готовит челнок,
Мне нечем ему заплатить,
Из песен о смерти венок
Я дам ему, чтобы отплыть.
Не видеть мне светлых лугов,
Ни ладана, ни асфоделий,
Средь Хаоса Гадеса зов
Ведёт меня к Лете забвенья.
Награда безропотных душ –
Без радости жить и печали,
Где солнца угас яркий луч,
Пусть смерть меня с Летой венчает.
Я белый узрел кипарис,
Узрел тяжесть прошлых мучений,
Аиду спою я на бис,
Смеясь, паду в воды забвенья.
Для меня Стикс огнём запылала,
В тополях чёрных Цербера взгляд,
Не скули, не уйду, ведь досталась
Мне свобода, полнящая Ад.


Эротика Затворничества

В полумраке томящем ночи монастырской
Скрыт апокалипсис твоих сновидений,
Ты чувствуешь страсти, видения близки,
И крест не внушает желанья молений.
В обнажённом рельефе распятого тела
Ты зришь лики Змеев, что горьки, как дёготь,
Ведь бог так суров, ну а молодость смела,
Как на Фауста шее Мефистофеля коготь.
Ты послушница лишь, девятнадцати лет,
Не монахиня ты и не дева Мария,
Будет Дьявола бал, будет чёрный рассвет
Для твоих тайных грёз, для страданий мессии.
Делай то, что Желаешь, - и Закон в этом весь –
Говорит на губах голос алой помады,
Множит белый чулок твоей святости честь,
Как смеющийся череп маркиза де Сада.
Иди же на зов, зовёт нечисти бал,
Ты с Дьяволом вальс в этой ночи станцуешь,
А бог так суров, обнажил свой оскал,
Но в келье ты больше Христа не целуешь.
И лишь для тебя сотрясёт монастырь
Гром музыки Ада, узорами ногти
Покрыты, что режут в истоме псалтырь,
Не ногти твои, - Мефистофеля когти.
Вот навстречу Ему ты выходишь княгиней,
Послушница лишь, девятнадцати лет,
Пред распятьем вы вместе, но ты не рабыня…
В глазах запылал инфернальный рассвет.
Пусть взирает Христос, пусть взирает Мария
На холодное ложе очами икон,
Богохульная ночь, где господь и святые
В свою гнусную честь не увидят поклон.
Обняло тебя нежно дыхание Муз,
Демон страстных видений исполнил свой фокус,
Змея ласков укус, прочь с души вечный груз…
Где медовых губ вкус –
Mortis et vitae locus.


Любовь и Прощенье, Души Очищенье

Птахой в клетке железной, в цепях
В предсмертном страдании тело бьётся твоё,
В инквизиторских полных любовью когтях,
К истоме их страстной последний полёт.
Ненавидишь ты жизнь, презирая её цветы,
Сад засох, а в мечту вбит осиновый кол,
Бардом смерти из каменной тьмы
Доносится разум пьянящий свободы зов.
Чёрная карта упала на стол,
Руки рвут тело, а душу слова палачей,
Чьи-то скользкие пальцы сняли с ночи священный покров,
Открыв шрамы прошлого свету коптящих свечей.
Повсюду кресты могил, холодных, как лёд,
Смотрят вампирами в полные гнева глаза,
Реквием ангелов, манит в бездну их сладостный мёд,
В зрачках перевёрнутый крест да сухая гроза.
Боль вознесения, ненависть выжжена,
Просьба последняя – лезвие бритвы для вен,
В кровавых слезах богородицы видима
Насмешка потворства страданиям тысячей тел.
Толстые пальцы сталью ласкают нутро,
Красоте муки долгие в омерзительном омуте зла,
Дерзость и молодость полыхают кричащим костром,
Чтоб слиться с тобою уже за пределами сна.
Птахой в клетке железной, в цепях,
В предсмертном страдании боль и оргазм,
В проповедников стада любвеобильных когтях
Ты видишь любви, их любви и прощения спазм.
Вечный бард смерти иррационального
Бросил крупицу, железной ногой растоптав,
Под руку с Дьяволом на просторы бескрайние
Подлинной чистой свободы иди, крыс поправ.


Night Is My Queen

Видишь, ночь – моя царица,
В свете проклятого дня
Мне мучений пекло снится,
Где поётся: «Аллилуйя».
Ты иди ко мне поближе,
Душу чистую продай,
Крест сорви, пусть пламя лижет
Его серебрёный край.
Знай, что бездна неизбежна,
Что свела нас в этот час,
С нами тьма, как матерь, нежна,
С нами сумрак адских глаз.
Брось монетой путы страха,
Обретёшь свою мечту,
Гром божественного краха
Станет музыкой в саду.
Обретёшь ты власть и знанье,
Силу, мудрость чёрных книг,
Быть со мной – твоё призванье,
Помни – жизнь всего лишь миг.
Рви же кошкой плоть добычи,
Кровью запятнав уста,
Сожми сердце мёртвой дичи
В жаре судного костра.
Наслаждайся ты со мною
Смерти юной красотой,
Острый меч сожми рукою
В паутине мглы ночной.
Нам своя открыта воля
В океанах слёз текущих,
Наш конец на божьих кольях,
На воде молитв насущных.
С нами тьма, как матерь, нежна,
С нами сумрак адских глаз,
Падём в бездну неизбежно,
Когда наш наступит час.


Armageddon’s Knights

Сорви с небес лживых вуаль,
Восстанье узри Абаддона,
Белых ратей чернеется сталь,
Рыцарей Армагеддона.
Пусть наступит великий Конец,
И по праву престол займёт Чёрт,
Пусть замолкнет небесный подлец,
Здесь его был последним аккорд.
Меч карающей правды летит,
Рылом в грязь окунём мы уродов,
Многоглавый Дракон будет мстить
Во всеоружии чёрного слова.
За бесценок Христа продадим,
Как Иуда Искариот,
Силу древнего Зла возродим,
Гвоздь последний забьём в божий гроб.
Пусть огонь наших слов закалит
Лучших этого мира сынов,
Свет луны их к заре проводит
В новый день без цепей и оков.
Адский демон сотрёт в порошок
Иудеев и мусульман,
Орден смерти несёт чёрный рок
Для белосветников, для христиан.
Сорви с небес лживых вуаль,
Восстанье узри Абаддона,
Белых ратей чернеется сталь,
Рыцарей Армагеддона.
В сокровенном дыхании Тьмы
Ночь, как знак Асмодея, настала,
Над просторами нашей войны
Клич разносится: «Ave Satanas!»


Hour Of Victory

В туманном серном мареве
Угас проклятый солнца свет,
Из битвы вечной пламени
Поднял рога несущий смерть.
Смешалась кровь бурлящая
Христа с людской в гнилую вязь,
Сметая рать смердящую,
С земли встал местью тёмный князь.
Весы упали лживые
Забвеньем Страшного суда,
Господне войско стылое
В кольце из адского огня.
Горит и тело, и душа, пылают небеса
Решающей борьбой последней двух извечных сфер,
И кто как бог закроет ночью мокрые глаза,
Когда низвергнет острый меч, ликуя, Люцифер.
Грозою злобы праведной
Бушует ветер – чёрный волк,
Калечит сонмы ангелов
Поправший божье царство полк.
Величье господа горит,
Грозы клинок бьёт твердь могил,
Дракон отвергнутый парит,
И кровью брызжет Михаил.
Разверзлась мгла, меч занесён
Средь пепла крыльев белых,
Доспех архангела пронзён,
Ночь песню свою спела.
В туманном серном мареве пылают небеса,
Угас проклятый солнца луч в бою извечных сфер,
Нет бога всемогущества, добра нет в чудесах,
И светом тьмы окутал мир, ликуя, Люцифер.

[Ubelkenner]

Зловед
Rune Of Vigor

Heil Ingermanland

Не сломить орла восстанье
В штормах крови королевской,
В танце лезвий воздаянья,
Что ковались жаждой мести.
Слава доблести отцов –
Вранов северных просторов,
Хлад озёр и глушь лесов
Распахнут врата историй.
Власть, величье и напор,
Натиск в пламени прозренья,
Ожидает чёрный мор
Час триумфа воскрешенья.
Память знаком на камнях
Высечена богом грома,
Волчий дух в глазах огня,
Тенью войн родись, бездонной.
В жатве жизней ярость смела,
Брани девою безлика,
Рейха мщение воспела
Хищной скалящейся свитой.
Призванный под стяги норда
Голосами духов рода,
Сталью чёрной, дланью твёрдой,
Мглою в сумеречных водах,
Оглушённый песней дерзкой,
Лютым заревом восстанья,
Руной крови королевской
Пробуди шторм воздаянья.


Wotan Acquires the Might

К чёрному небу тысячи рук
Взметнулись, порвав судеб ветхую нить,
Горящих сердец разнесло эхом стук,
Дав волю копью суд кровавый вершить.
Не долго Хлидскьялву стоять в пустоте,
Шаг новой эпохи под солнцем знамён
День ото дня тяжелей и быстрей,
Он множит могущество бездны времён.
Мощь бурь заклиная, слетается рать,
Оккультным пожаром их знак миру дан,
Враг помыслом силу не сможет сдержать,
Когда возродится из праха Вотан.
Червлёный расцвет смертоносного шара
Карающим холодом гнева и мщенья,
Империи славы крушащим ударом
Одарит невежд пеплом злого затменья.
Умертвляющий грохот Хримфакси копыт
По небу стальному осознанной силы
Плит тысяч могил сотрясает гранит
Под стать скакуну грозовому Гримнира.
Мистической мысли порыв и единство
Владыки волков в душах трон воздвигают,
Зола не остыла, меч алчет бесчинства
В пророчествах вещих вороньего грая,
Стон вьюг призывая, не смея солгать,
Несметною армией знак миру дан,
Клыками врагу месть орды не сдержать,
Когда вновь воспрянет из праха Вотан.

[Ubelkenner]

Зловед & Unanehmbar


Mjollnir’s Growl

~Зловед~

Поступью Сверхчеловека

Шагая по тропам к вершинам
Величия, славы, к божественным
Образам, ясность ума, как лучина
Светит победой торжественной.
Попирая низость, сапогом
Растоптать дерьмо на глазах
Звериного сброда, кто с высью знаком,
Сверхчеловеком воссядет в богах.
Молотом чёрные камни круша,
Что тянут вниз, в болота и лужи,
В крепость откроет ворота душа,
В залы небес, где и жёны, и мужи,
Доблестью полны, без страха сердец
Перед низами, червивым уродством,
Боги, сверхлюди подарят венец,
Что обозначит лишь правды господство.
Упившись свободой, ложной,
Временным счастьем прихоти мерзкой,
Стал тараканом, мухой ничтожной,
Не устоит перед волею дерзкой.
Обличая всё среднее,
Битва суровая под облаками
Воина ждёт не последняя,
Судьбы бездушных изрежет клинками.
Кровью омыв мечи власти,
Он поднимается выше и выше,
Знание, сила его встретят страстью
Той, что спала в долгих сумерек нише.
Смерть ублюдков молотом кована,
Грома раскат устрашает овец,
В тучах возмездия лютого ворона
Молния стали им чертит конец.


Гарь и Тлен, Страх и Крик

Чёрный шип – железный ствол
В пустоте, где Тьма без света,
Страх и Крик, предсмертный стон
Насилья Сути человека.
Гарь и Тлен, испуга плен
Беспомощного рода кривды,
Стирая в кровь мозоль колен
Смерда грех – обман наживы.

Огня и стали вещий царь
Сечёт рутину идиота,
Слеза раба поит алтарь
Из обывательского взлёта.
Шок мечты, разряд – затвор
Горит, огнём своим мерцая,
Подписан духу приговор,
Пустым словам щенячьей стаи.

Презреть доверчивость и ложь,
Расплавлены глаза безумца
На стали меч, на меди грош,
Навоза хлев, души порвутся
Нити глупости юнцов,
Отторгая кровь для розги,
Сок Земли сжигает кров
Веры – деформаций мозга.

Мёртвых Мира властелин
В замыканье вырожденцам
Стелет ядовитый дым,
Не щадя пожара сердца.
Чёрный шип – железный ствол
В пустоте, где Тьма без света,
Страх и Крик, предсмертный стон
Насилья Сути человека.


Властелин

Отбрось, герой, обман иллюзорности,
Мораль не дошедших до пика горы,
Что строят свой мир за слезами покорности,
Им ведать дано только запах золы.
Дождь их следы записал на озёрах,
Ветер на листьях плакучих берёз,
Границами мысли в разгневанных зорях
Очерчены вены и веером роз.
Что думы гнилые о царства пародии,
Коль им не владеть красотою дворцов,
Прельстит суматоха их скотской мелодией,
Чтоб снова продать ненасытных глупцов.
Гори, жара пламя, не зри, неимущий,
Твой дом – это прах, твоя участь – могила,
Разрыта корнями, готова для сущей
Кончины голодной, да страхом пронзила.
Иди же, герой, попирая пирамиды
Черепов и костей, свой клинок воздымая,
Молния в небе расколет обиды,
И тучи сойдутся, владыку встречая.
В крови миллиарды под троном лежат,
Да в тереме княжьем для воронов пир,
Боги войны ликом хмурым стоят,
И капает гниль с их тяжёлых секир.


Не давай и Не проси

Смуглые грязные лица,
Руки в ознобе трясутся,
Дух не желает пуститься
В дело, где блага найдутся.
Ходит никчёмный по свету,
Молится, хмель изрыгая,
Павшая в лужу монета
Плачем младенца взывает.
Вольный не просит орёл,
Ария честь непреклонна,
В трудах и боях на престол
Возвысится гордости догма.
Но не понятно то им,
Взращены те комарами,
Крови всосать не дадим,
Пусть же напьются слезами.
Братом своим не зови,
Путь этот сам выбираешь,
Руки назад убери,
Что захотел – получаешь.
Нищих, убогих – в огонь,
Каждому будет своё,
Спесь малодушных – в огонь,
Чаши полны до краёв
В пекле овец-пастухов,
В чреве борьбы смертоносной,
В бездне мечей и костров,
Всё для червей, для бескостных.


Хель Старуха

Ненавидеть вас пристало за словами клятвы роковой,
Уничижение подогревали чувства совести,
Осколки стекла бесконечной, кровавой повести
Преследуют сквозь слова и поступки до пряди седой.
Ясность помысла ясенем прорастает под землю лишь,
Осквернённые судьбы скованы красочной маской добродетели,
Твердыня сознания выбита, стали искры ты в песне узришь,
Вы позора, позора и слабости духа родители.
Звуки грома эйнхериев Одина раздаются смерти молотом,
Молотом Сильного, стекая кровью с жадной пасти,
Ненавидеть вас, презирать трусость, взращённую лживым золотом,
Золотом, озарённым жидом, жидовскою мастью.
Чувство достоинства собственной жизни расколется в прах,
Чёрный козёл колесницы Тора с пламенем мести в глазах,
Скачет по небу возмездия ищущий стражник Мидгарда,
Хель старуха, возьми под свои чёрные руки их стезю бытия,
Бытия недостойных, Вальхалла не встретит вратами Асгарда,
Прячь за шторами век свою душу, мелкая свинья.
Расколотый образ братьев секир и копий мелодии
Вы променять готовы на шелест дешёвых бумажек уюта,
Бальдру воскреснуть в мире, наследнику тёмного Одина,
Нужно ли, в сонме бесчестия гранью валькнута.
Плевать на сборище скотской идеи, где мысли нет ясности,
Прокляты пламя и мощь нашей крови во имя обманщика,
Можно сейчас заглушить этот голос, но нет границ гласности,
Избранный небом выбьет зубы трагедий заказчику.


~Unanehmbar~

I

Что в наше время,-
Глупое и злое,-
Называется народом,
Как что-то крепкое, единое, былое,
Во времена прошедшие
Было разнородным
Во всём - и кровью, и землёю.
То, что замять хотят политиканы
И стадо тварей-горожан,
Всегда и всем на Свете правит
Глубинный расовый закал!
Хоть и земля сейчас разбита
В своих границах древних лет,
Никогда не будет забыто,
Что не имеет времени предел.
Как раньше доблестно сражались
Великие германские мужи,
Над тьмой чумазых поднимались-
Империй против шли,
Так и опять восстанет Раса
Великой Северной души
И не проглотит бредосказку,
Что все как будто бы равны!
Так было, есть, всегда и будет,
Что мир ступенчато живёт-
Есть высшие и низшие пределы,-
За них нельзя перешагнуть.
Нордическая - одна лишь раса,
Способная творить,
Все остальные - черномазые ублюдки,-
Способны лишь зловонно гнить.
Всё выдумать в истории возможно-
Бумага стерпит всё равно-
Но ложь издохнет рано или поздно,
А Правда не забудет ничего!


II

Как тяжко ощущать, что ты никто,
Что изначальное уже прошло;
И среди глыб металла и машин
Ты сам с собой - один,
Но также и она - одна.
Но нет того, чтоб без следа прошло -
Всё снова возродится -
И в душах тех,
Кто мрака не боится,
Забьётся светлая звезда,
Нальётся силой ратною рука,
Рассеет тёмные века!
И те, что жизнь катили в чёрные пределы,
Неся пустыни и руины за собой,
И те, кто Землю схоронить успели,
Надеясь мир построить свой
На крови Нордов, -
Живой души народов -
Они сойдут и в этот раз, -
Вдохнёт планета звёздный газ!
Наполнит он живительной струёй
Леса, луга и реки, и людей, -
Всё то, что выдержит палящий зной
И вихрей ледниковых страшный бой,
Когда метель сугробами и льдами
Покрыла раскалённый камень
И разделила планету на то, что под нами,
И то, что было с Праотцами -
Северными полулюдьми-полубогами!


III

А раньше Смерть не сомневалась
В жестоком выборе своём,-
Она над теми в миг склонялась,
Кто был уродством поражён.

Но наше время в обороте-
Оно на обратном Пути-
И в чёрном водовороте
Нам трудно прямо идти.

Их мир ничтожный и беспечный,-
В нём нет стремленья в высоту,
Круговорот смертельный вечный
Уносит каждого ко дну.
Они не знают правды, чести,
Их бог - горячая жратва,
Не нужно ни войны, ни мести,
Ведь им покой необходим всегда.
Весь их уклад - от слабости врождённой,
В них нет живящего огня,
Таланты их - к могиле склонность,-
Хоронят от рождения себя.


IV

Прощенье - лазейка дозволенья,
Трусливое склоненье
Пред жалостью иль хамством,
Души врождённым рабством.
Простить есть то же, что и плюнуть
На изначальную трагичность бытия,
Поглубже совесть засунуть
За упокой беспечного себя.
За то, что сделано прощенья быть не может,
Ведь свершено деянье неспроста,-
Проблеме слово не поможет-
Не обратит вспять века.
Заставить биться камень сердцем
И Волка в шавку превратить
Способна лишь тупая вера,
Которая реальности претит.
Твоё деянье - Воля Рода,
Которым создан ты,-
Дарует кровь тебе свободу
Или затмение души!
Полонен Мир прощеньем-
Тьмы угощеньем,
Дающим чёрным лживое спасенье,
Героям Светлым - оковы и презренье...


V

Стремитесь к Возрожденью Света
Через секиры и мечи,-
Кровь проливайте повсеместно,
Где чёрные приют нашли!
Помчится Свора Grosser Jagers,
В пути сгрызая обезьян,-
Не подкупить ублюдкам Ветра,
Метущего с Земли изъян!
Тёмное сжатое тело
Сорвётся в пропасть с вышины,
Когтями Орлана поднятое,
Рассеянное порванным в куски!!!

[Svrgh]

А можно поинтересоваться, когда, кем, какой целью это написано?
конспективно.
Я не смог больше 2 строк прочесть с двух местах. Трудность и понимания. Мне хотелось бы, узнать это идеологически верные стихи или имитация.

Дело в том, что, мне трудно читать, я иностранец, у меня крупные очки а тут оченъ много и мелко

[Warrior]

Могу сказать только, что данные стихи - идеологически верные на 100%, как их авторы, чувствующие затронутую тему кровью. Неужели, по слогу, эмоциональности описания, живости образов нельзя понять, что авторы выразили свои врождённые понятия.

[Ubelkenner]

А можно поинтересоваться, когда, кем, какой целью это написано?

Стихи написаны в период с 2005г - и по сей день. Авторство здесь указано - это Зловед (то есть - я, собственно), а также некоторые мои товарищи:

Тлен, с которым мы писали сборники "Grim Shadows of ImmortaL North" и "Grim Shadows of ImmortaL North 2" (состоящий из 2-х частей - "Тропою Велеса" и "Ренессанс Валькирии" ),
Даня Мирослава, написавшая сборник "На ложе хрустальных миров".
Unanehmbar, с которым мы составили подборку стихов, объединенных общей тематикой.

Цель - самовыражение, а также донесение некоторых интересных на наш взгляд идей до читателя.

Мне хотелось бы, узнать это идеологически верные стихи или имитация.

Смотря какая идеология вас интересует.
От себя могу сказать - данное творчество не предназначено в своей массе на интернационалистов, толерантных особей, язычников - "долбославов" (не мой термин, извините), представителей мировых авраамических религий и не белых людей.

у меня крупные очки а тут оченъ много и мелко

Копируем в M$ Word, ставим нужный шрифт и читаем.

С уважением, Зловед (Ubelkenner)

[Helly]

Ubelkenner

данное творчество не предназначено в своей массе на интернационалистов, толерантных особей, язычников - "долбославов" (не мой термин, извините), представителей мировых авраамических религий и не белых людей.

Наверно потому и прочитателей так мало...

[Ubelkenner]

Helly

Наверно потому и прочитателей так мало...

Дело не в количестве... Если будет даже всего один единственный человек на всём свете, кто поймет всё правильно и оценит, значит, это было создано не зря.

P.S: Demons Of Genies

В каждом художнике есть талант,
Если горит искра живая,
Сам себе мастер, себе дилетант,
Кто мысли свои едва ль понимает.
Что сотворишь, что в труде разберут,
Отличит ли толпа – где Христос, где Антихрист,
Понесут на руках, ну а может, порвут,
Или просто пройдут мимо серости жизни.
Каждому дан свой особенный дар,
Кто решает всё сам – что любить-ненавидеть,
Тот, кто лучше сожжёт, чем снесёт на базар,
Кто разит вечных слуг паранойей извилин.
Сам себе бог, сам же царь и судья
Перепутий сюжетов, борьбы и молений,
Кому-то кумир, а кому-то свинья,
Слышишь, демон ты мой, слышишь, сумрачный гений.

[Warrior]

Das stimmt!!!

[Ubelkenner]

Warrior

Das stimmt!!!

Ну еще бы.

* * *

Всю жизнь я искал
Тебя, музыка моря
Вещей, что за гранью
Страниц бытия.
Я книги листал
Безутешного горя
И белою ланью
Бежал от огня,
Что сам же ищу
Среди свитков сознанья,
Я мысли вселенной
Познаю за миг,
Себе не прощу
Бесконечность желанья
Души вдохновенной
И разума крик.
На волны любви
Мой корабль не заброшен,
И ветер штормов
Не изгонит печаль,
Все письма мои,
Чей-то взгляд уничтожен,
И поле снегов
Призвало меня вдаль.
Глубины речей
И без смысла листовки,
Как листья, сгнивают
Увядших цветов
Моих дочерей -
Песен без остановки,
Что череп съедают
И совесть умов.
Судья говорил,
Но без должного права,
Он здесь не учитель
Придуманных сцен,
И кладези сил -
Моя вечная слава,
Тот вещий хранитель
Обманутых стен.
Всю жизнь я искал
Эти песни рассвета,
Я шёл вслед закату
В мир тайных идей,
Но, где потерял
Всё нажитое это,
Не станут расплатой
Красоты очей.
Ни шелест бумажный,
Ни голос пророка
Её не дадут,
Сладость музыки сна.
Пером этим влажным
Не чертал урока,
Его лишь найдут
Те, кто смотрит со дна.

Теперь вся поэзия (здесь же отсутствует часть работ ввиду их не слишком красивого вида) доступна также здесь:
Зловед. Wotan's DarkSkald

[Ubelkenner]

Тлен & Зловед



Сумрак Падающих Звёзд


Тьма. Морок. Мглань.

Свет луны слепит глаза, словно солнца свет,
Бред старика блаженного, кровавый жуткий бред.
Пламенем алым горят глаза, течет по венам ртуть,
Не свернуть с пути огня, с тропы сей не свернуть.

Черным вороньим крылом тьма нависла над горой,
Над горой, где тишь и покой, там, где грянет бой.
Гроза воспевает героев великих - героев без имен и лиц,
Над мертвыми телами кружат стаи черных птиц.

Тьма в глазах, на душе лютый Морок,
Чернобога длань.
В зимнюю ночь заберут того, кто тебе дорог
Тьма, Морок, Мглань.

Сны ужасны и мрачны, но реалии еще страшней.
Помазанный болью идёт на заклание, в чаше неся елей.
Тьма оплетает землю туманом, туман тянется с болот,
Тянет свои скользкие пальцы, манит и в топь зовёт.

Свет огня, огонь колдовства – безумный оживший бред.
Смеётся старик обезумевший, молчания давший обед.
Потухло пламя в глазах, из раны на шее вытекла ртуть,
Не свернуть с пути огня, с тропы сей не свернуть.


VOLH

Пепелищ войны на снегах следы,
Кровь знамён орла, зори ей пьяны.
Чародея глас во сплетении змей,
Молнии зигзаг в дань чреде смертей.
Волха рёв в ночи, гром куёт мечи
Ворожбою, лик – мести злой зачин,
Перекрестьем вьюг обернётся сын
Крови волчьих глаз, час его пробил.
Стягом севера лютый род зови,
Шторма чёрный меч дланью войн возьми,
Ястреб видит жертв, волку лишь бросок,
Стали грохотом с ним встречай восход.
Чёрно-красный марш – песнь былых времён,
Что кудесник битв, сеет смертный стон,
Ледяной земле тяжесть серых лап,
Волкодлака враг, чуешь бледный страх.
Белой расы зов, громогласный рёв,
Зов седых богов, пламени крестов,
Пепла их борьбы в сумерках следы,
Взорами орла зори их пьяны,
Где лесов пожар, меркнет рода враг,
Черчен кровный знак, да лютует мрак.


Рагнарёк - Сага о гибели Богов

В последний раз солнце взойдет,
Молния расколола небосвод – время пришло.

В последний раз живые восстанут из мертвых,
В последний раз их мертвые пальцы сжимают сталь,
В последний раз лицезреют они вид просторов холодных,
В последний раз обагрит жертва алтарь.

Два Волка поглотят светила,
И время наступит Великой Зимы.
В смерти бранной плоти Сила!
Да скуют её вечные льды.

Сотрясется Иггдрасиль, восстанет Ёрмунганд,
Фенрир покажет свой волчий лик.
Великанская зима накроет Митгард,
Сотрясет север воинственный крик.

Гъяллархорн пропоёт песнь войны,
И сотрясется земля.
По небосводу россыпью звезды – костры,
Мир отдаем власти Льда.

Два волка, пожравших светила,
Пронесут над Землёй знамя Зимы,
В крепи стали холодной Сила!
Силу даруют Духи Войны.

Один ведёт за собой войско эйнхериев,
Фенрир несет на спине своей его смерть.
По другу сторону войско сынов Муспельхеймовых,
Тех, что не приняли ни небо, ни твердь.

Гъяллахорн пропоёт песнь войны,
Крепка хватка Льда.
На нас Боги смотрят своими очми,
В них первородная ярость огня.

Волка, убившего бога Богов,
Видара кара достанет.
Те, кто покачнул основу основ,
Узрят, как льды зимовья растают.

Иггдрасиль лицезрел гибель богов,
Сурт – демон, дотла мир спали.
Некому мстить за гибель богов,
Меч поднять нету сил.

Гъяллахорн пропоёт песнь войны,
И запылают огнём небеса,
Мир скуёт ледяная хватка Зимы,
Но лёд растопит пламя огня.

За Рагнарёком следует Новый Рассвет,
Началом новой жизни станет Асгард.
Дети Тора и Одина возродят этот свет,
И род человеческий заселит вновь Мидгард.

Легенду старинную про гибель богов
Воспевал в речах своих Вафтруднир.
Память веков пройдёт сквозь туман зыбких снов,
Память о том, как в роще укрылись Лив и Ливтрасир.

В последний раз над Землей солнце взошло,
Спалив Землю и Небо дотла.
Судьба Богов. Рагнарёка время пришло,
И новой жизни даст начало зола.


Сумрак Падающих Звёзд

В пыльце потускневших светил
Триадами ждущих, танцующих дев
Меня зазывающий вечности пыл
Ковал вдохновляющий гнев.
Дочь света познания, мудрости мать,
Ты барда услышь в сени древнего дуба,
В огне озарения белая стать,
Наполни весну силой яростных туров.
Ты вновь ожила пред глазами, Бригид,
Но холод февральский не сгонит Имволк
В душе, что по землям родимым болит
И ворона песне, чей голос замолк.
Рогатого бога я слышал воззванье,
Краса моя ясная, зорь рудновласая,
Аннона владыки читал предсказанья,
Ведя супротив юность в дали алмазные.
Я видел глаза королевы великой,
Мех чёрных волков бога смерти и распрей,
Где Морриган вторит наезднику криком,
Следы потерялись любви нашей страсти.
Пленит сердце барда весенний твой плащ,
Того, кто доселе любим лишь кошмаром,
Он в роще священной миров слышит плач,
В глазах огонь звёзд с их таинственным жаром.
Возьми его рдяную руку, Бригид,
Водой напои, в очаге обогретой,
Его сердце – солнце хладно, как гранит,
Ликующей бездны несёт разум ветры.
Где бог, вечно юный, тобой опьянён,
На сумрак безмолвный опустит свой перст,
В узорах тускнеющих грёз я рождён,
Под стягом ночи, где горит кельтский крест…


Крюками и Сталью

Крюками впиваясь в мёртвую душу
Мерзкое марево тянет на дно.
Как утопающий, что рвётся на сушу,
Мир обречен давно.

Рожденный в крови, рожденный во зле
Бродит по мертвой земле.
Тот, кто видел спасенье в погребальном костре,
Прозрел сию тайну во сне.

И сон был тот жуток, и сон был тот вещий,
Дева стоит по колена в крови.
А на руках – её сын, его взгляд зловещий
Видит тебя изнутри.

Дух свой закаляя, сталью калёной
Ставишь на сердце клеймо.
Даль, дразнящая волей невольной,
Манит тебя всё равно.


Свет шести Лун

Серебро, что даровала матерь Ночь,
Горит, как свет светил ночных, точь-в-точь.
Гром расколет небеса.
Шесть Лун озаряют древний небосвод,
Бесы мутят омут чёрных вод.
На крик ответом тишина.

Искрой вспыхнуть и умчаться прочь,
Силясь власть Лун древних превозмочь,
О, тот звук серебристых струн.
Шесть огней средь звёзд ночных горят,
То глаза Богов, что крепко спят,
Покой их блюдут шесть Лун.

Тени мистерий, алчных в стремлении
Сокрыть тайну свою во внезапном прозрении,
Что осветит разум твой.
Вьюгой холодной, в день неспокойный,
По полю промчаться, со Смертью венчаться
Под величавой первой Луной.

Умерев и воскреснув в чертогах Безвременья,
С головой окунуться в объятья Забвения
Обретая блаженный покой.
Ветру отдав все думы и чаянья,
Что бы он взвыл, словно в отчаянии
Под второй угрюмой Луной

Дышит болью старый тёмный лес,
Где же край его и где конец.
Тени, как кошмарные сны.
Громко дыша ночным воздухом спёртым,
Тягучим как мёд, могильно холодным,
Третья Луна сокроет следы.

Языки огня уносит ветер прочь,
Что зажгла Лун древних дочь.
Имя её стёрли века.
Чрез реку Страха ищешь брод,
Но его нет, есть лишь глубины вод,
В них отражением четвертая Луна.

По чуть заметной тропе в страхе промчаться,
Постоянно твердя себе: «Не бояться!»
Над головой звёзды еле видны.
Страх, как болото, затянет в трясину,
«Так неужели в лесу этом сгину?» -
Ответ даст сияние пятой Луны.

А лес, как живой, он стар и тёмен,
Бывает порой, он чуть беспокоен,
А порой он спит чёрным сном.
Свет серебристый озарит древний трон,
Что мудрость хранит ночью и днем,
Шестая Луна сломает Покон.


From Birth till Death

Воскресшие в рунах зимы,
Сошедшие в пламени бездны
Шести ночей мертвенной мглы
С гор северной дали, промерзлой.
В обитель пирующих жертв
Ворвётся пурга вероломства,
Раскатом небесная твердь
Разбудит туманы погостов.
И дикой охоты вожак
В бессмертии магии разума
Метели вздымает кулак,
И нет того, что недосказано.
Табун разъярённых коней,
Извергнутый криком проклятья,
Блеск всадников тысяч мечей,
Душ избранных воинской знати.
Распахнуты смерти врата
Знамением жизни финала,
Рождения мёртвых пора,
В их памяти кровь, звон металла.
Под вой замогильных штормов
Вопль ужаса, чёрен распев
Легенды из гиблых миров,
Поэмы о Калан Гаэф.


Синева Мечты

Плыть по зелени пряной лугов,
Воспарить ввысь свободною птицей,
Мёд испить окрылённых богов,
Миру счастья мелодией сниться.
Воздух утренний грудью вдохнуть
Да промчаться в невест хороводе,
Ведунов чашей быт помянуть…
Синева мечты древних угодий.
Но не слышится пение братьев,
Посолонь не кружат хороводы,
Лишь наследие скверны распятья,
Палачей пир на кладбищах рода.
Древо мира их дланью осквернено,
Очернёны и рощи священные,
Нынче смолоду честь уж потеряна,
Загудел, видно, змей корня древнего.
Но Рогатый Бог по свету мается,
Предков рати уж во всеоружии,
В его царстве мечи закаляются,
Да блистают булатные кружева.
Его Ворон – хранитель врат северных,
Да Сова – ночи верная странница,
Вспять Олень повернёт коло времени,
И дружин Орла сила расправится.
С ней пробудится Русь моя вещая,
Зацветёт вновь цветами пахучими,
С нею Русь моя будет раскрещена,
Заведут песню сосны колючие.
Чистый воздух смолистый вдохнёт
Дивный люд в колдовском хороводе,
Чёрный век вороньё помянёт
В синеве мечты древних угодий.

--------------------------------
Grim Shadows of ImmortaL North

[ONDERMAN]

Ubelkenner

ярком звёздном плаще

В ТЕМНО СИНЕМ ПЛАЩЕ\поправка\.......МНЕ ВСЕ ПОНРАВИЛОСЬ ХОРОШИЕ ТЕКСТЫ\ДУХ ЕСТЬ

Некоторые вещи написаны именно для рванной гитары\это когда гитара дает нечто ржавое но острое\а голос делает из этого безобразия клинок\это акцентированное пение\это когда человек и гитара поют одновременно\но каждый сохраняет свою индивидуальность и в тоже время это одно целое\а текст это дух\ голос крылья \гитара ветер

ДА АВАТАР СМЕНИ \ТЫЖЕ НЕ ПОКОЙНИК\ДА И ЭТОТ ЗАСЛУЖИТЬ НАДО\ЭТО РАВНОСИЛЬНО ГЕРОЮ СОВЕТСКОГО СОЮЗА \ТОЛЬКО ПОСМЕРТНО

[Ubelkenner]

В ТЕМНО СИНЕМ ПЛАЩЕ

В ярком звёздном - имеется ввиду, что звёзды ярко сияют.

МНЕ ВСЕ ПОНРАВИЛОСЬ ХОРОШИЕ ТЕКСТЫ\ДУХ ЕСТЬ

Благодарю, что оценили.

Некоторые вещи написаны именно для рванной гитары\это когда гитара дает нечто ржавое но острое\а голос делает из этого безобразия клинок\это акцентированное пение\это когда человек и гитара поют одновременно\но каждый сохраняет свою индивидуальность и в тоже время это одно целое\а текст это дух\ голос крылья \гитара ветер

Возможно оно и так, вот только гитаристов нет пока и не предвидится в обозримом будущем.

ДА АВАТАР СМЕНИ

Может еще и это сменить?

ТЫЖЕ НЕ ПОКОЙНИК

"Узел убитых" еще означает печать покойника в буквальном смысле, я так полагаю по крайней мере. Это знак Вотана, да Вы и сами это знаете прекрасно. Там много смысловой нагрузки можно привести.

ДА И ЭТОТ ЗАСЛУЖИТЬ НАДО

А вот тут Вы правы, я тоже не люблю, когда некоторые пригребают себе то, к чему не имеют ни какого отношения.

[Ubelkenner]

Тлен & Lestat

Eternal Winter, Immortal Winter

~Тлен~

Скальд

Поклонись Хаосу и Вечности -
Отцу и матери Земли,
Поклонись же их нетленности,
Гласом вольным возопи.

Ветер, что гнал облака
Под солнцем и при луне,
Шептал тебе в тайне слова,
А ты пел их Земле.

Ты Скальд, ты певец Войны,
Певец Земли и облаков,
Твои слова, как сталь, сильны,
Разум твой не знал оков.

Меч, что на юге кован был,
Волю твою не сломил,
Мудрость стихий узри в огне,
Встань с колен и поклонись Земле.

Поклонись Хаосу и Вечности,
Ведь из них все вышли мы.
Честь есть лишь в храбрости,
Так же как без солнца нет луны.

Ты Скальд, ты певец Зимы,
Голос твой сердца обжигал огнём,
И в Вальхаллу вернешься ты,
Меч твой Слово, и сила в нём.

Меч, что кадилом был окропим,
Душу твою не сломил.
Улыбнись лику Хель на заре,
Встань с колен и поклонись Земле.


Тот, кто никогда не жил

За горизонтом сгущалась Тьма,
Зимней стужей окутав мир.
Прикосновение жжет, но не от огня,
Прикосновение того, кто не жил.

Лютый холод терзал тела,
Тела тех, у кого нет души,
Здесь солнца нет, здесь нет огня,
Лишь серебристый лик Луны.

Тьма сгущалась над землёй,
Наступал разгар зимы.
Стужа горло обовьёт петлёй,
Всё как предвещали твои сны.

Там, где нет жизни, только Тьма,
Там, где вьюга кружит над землёй,
Там, где предвечный вой терзал тебя,
Ставя саму жизнь виной.

Там, где за горизонтом сгущалась Тьма,
Там, где мороз в тиски взял мир,
Там, где земля никогда не видала тепла,
Живёт тот, кто не жил.


Вечность и Хлад

Хладом вздохнут опять небеса,
Стало быть, вновь на пороге Зима.
Вот первый снег, опала листва,
Хладом опять вздохнут небеса.

Холод, как бич, вьюга-метель
Вновь заметает осеннюю тень.
Но зимний простор рая милей,
Пусть холод, как бич, пусть зла метель.

Снежные бесы ведут хоровод,
Гоняя снега далеко на восток.
Зима холодна, но не замерзнет исток,
Снежные бесы ведут хоровод.

Величие вьюги, хрустальные льды,
Выживают лишь те, кто духом сильны.
Те, кто не страшиться ни хлада, ни пустоты,
Ни величия вьюги, те, кто славят льды.

Хвала Зиме! Вечность и Хлад!
Величье - одним, для других - Ад.
Вьюга-метель, древний уклад,
Хвала Зиме! Вечность и Хлад!

Хладом вздохнут опять небеса,
Стало быть, вновь на пороге зима.
Посеребрит снег молодая Луна,
Вновь хладом вздохнут, как и встарь, небеса.


Проклятие Небес

Тяжелый день пророчит ночь,
Нет того, кто б мог помочь…
И кровь стучит в висках!..
Ветер крик уносит прочь,
И идти уже невмочь …
В оцепенение вводит страх!

Вид тяготит черных небес,
Тянет вдаль извечный лес,
И дорога вьется прочь.
Толи смелость, толи страх,
Толи призраки в ветвях
Подгоняют тебя прочь.

Словно бездна небосвод,
Как бездонный омут вод,
Что пугает так тебя.
Кто-то в черном на коне,
Это знак, что быть беде…
Только бы дождаться дня.

Нет Луны и нету звезд,
А лес мрачен, как погост…
В ночи мерцают сотни глаз.
Но тропа ведет тебя вперед,
Манит, шепчет и зовет…
Вот и предрассветный час.

Солнца лик дарует свет,
От Тьмы уже простыл и след…
Мрак уходит глубже в лес.
Но в тени снова чей-то взгляд,
Глаза чьи-то изо тьмы глядят…
В тех глазах проклятие небес.


Престол

И тень Властелина взойдет на престол,
И мир пошатнётся под ним…
Он свой легион войною повёл
На тех, кто шёл рядом с ним.

Он, трижды проклятый, был изгнан навек
С Небес на голые скалы…
Туда, где лишь холод и мёрзлый снег,
И льды, цвета подобные стали.

Изгнанника взгляд, что те льды,
Что лицезрел он изо дня в день…
Глаза, что пустота… бездонны, тусклы…
Стан, что закатная тень.

И тень накроет совратившихся Тьмой
Над теми, кто преклонился пред Ним.
Страх перед сильным поставив виной…
На престол взойдёт лишь один.

Кровью и сталью возведён он на трон,
Судьбу мира решив меча взмахом лихим…
И Небесами неузнан был Он,
Он лишь тень того, кто был некогда им.


~Lestat~

I

Времени бег, мыслей полет
Ярость вокруг, а внутри тебя лед
Вечность – ничто, жизнь – пустой звук
Стрелки бегут, походя еще круг

Ничто не поможет, никто не спасет
А жизни река тебя в бездну несет
Разума крик, души твоей плач
А навстречу тебе идет твой палач

Люди – как волки, тебе не понять
И смерть от руки их ты должен принять
Ты не виновен, но им все равно
Кровь твою выпьют они как вино

Ведь ты не был как все, ты чужой среди них
Кричал ты во тьме, но крик твой затих
Флаг твой упал, огонь твой погас
А вокруг – сотни ненавидящих глаз

Философию смерти понять не дано
Но ответ на вопрос все знают давно
Знаешь и ты – все мы умрем
Рано иль поздно. Последний наш дом-
Печь в крематории с жарким огнем
Беззвездная ночь, ледяная луна
Последний твой час освещает она
Смерть уже близко, она у двери
И душу твою растоптали в пыли


II

Тёмная ночь, ледяная луна
Последний наш час освещает она
Великая битва ждёт впереди
И Ирий навеки, Ты героем умри

Враги нашу землю пытаются взять
Их кони поля наши топчут опять
Наши сёла горят, детей наших плач
И жён наших в плен будут враги угонять

Вставай на защиту нашей земли
Ты слову вождя только внемли
И тайны Богов будешь ты знать
С Их помощью вороги двинутся вспять

Перун наш великий
Нам помощь несёт
Наш Бог светлоликий -
Веди нас вперёд
А воинов павших Семаргл заберёт
И к Велесу-Богу их проведёт

Но будет победа
Нашей всегда
И боги помогут
Коль случится беда


III

Научи меня Деде Велесе
Как пройти мне да по твоей стезе
По твоей стезе да по моей Земле
По моей Земле да по Матушке

Да как выйду я
Да оглянусь вокруг
Всюду вороньё
Всюду вороньё да чёрное
Вся земля под ним
Да под вороньём

Помоги ты нам
Деде Велесе
Русь великую
Да освободить
Да очистить землю нашу
Да от воронья
Да от воронья да от чёрного
Да от чёрного и поганого

Ой ты гой-еси Перун-батюшка
Одари ты нас силой ратною
Силой ратною да могучею
Чтоб могли мы одолеть врага
Ой врага да поганого

Как помчимся мы
Стаей волчьею
Да сизым соколом
Будем гнать врага
Да с Родной земли
С Руси – матушки

Будут помнить вороны
Силу Русскую -
Рать Перунову
Внуков Велеса


IV

Вкус крови на губах
В руках живая плоть
Огонь в твоих глазах
И вечный голод

Бессмертным стал ты вдруг
И выбор не был дан
Замкнул ты жизни круг
Вокруг могильный холод

Не будешь больше ты
Ходить под ярким солнцем
И лишь в полночный час
Увидишь землю снова

Теперь ты не такой
Каким ты был с рожденья
И силы приобрёл
Все силы разрушенья
И в вечной жизни ты
Найдёшь успокоенье

Давно таким как ты
Все люди поклонялись
И жертвы вам несли
Богами вас считали

Потом всё изменилось
С рождением Христа
И проклятым отродьем был назван ты, леса
Не будут вашим домом
Лишь в тишине ночной
На кладбище старинном
Найдёте вы покой


V

В царстве мрака полыхали огни,
И гасли во тьме Его глаз.
Темный владыка смотрел в никуда,
Его тонкие губы шептали приказ.
И страх посылая во время сна,
Он ждал все сильнее тот час,
Когда же придет эта весна,
Настанет Антихриста власть!

Под сладкие звуки восточных мелодий
Родится еще один грех.
Еще один крик захлебнется от крови,
И в бездне исчезнет навек

А ночь согревает, она укрывает
Своей неземной красотой.
И жизнь замирает, и кровь остывает
Под молчаливой луной.

Кровавое тело восхода
Согреет ее красоту,
И тело, что Богу подобно,
И грешную наготу.

А день не узнает всей правды,
И будет множество слов
В которых пять трупов арабов…
И легкий запах духов

-------------------------------
Grim Shadows of ImmortaL North

[Ubelkenner]

Зловед

Святослав Храбрый

Твой Дух призываю сквозь пепел веков…

Ширь хладных просторов зажёг оком вран,
И встал на дыбы в сердце памяти конь,
С ним в отблесках бармиц мой воинский клан,
Как трискель волков, кружит смерч посолонь.

В ночи я зову, император войны,
Тебя, будто встарь, глас набатом взревёт,
Былинное войско курганы-холмы
Хранят, то, что знало на вкус кровь и мёд.

Ты в верности клялся на рдяной заре,
Куя знаки чести, отваги и славы,
На южные сабли в кольчужной броне,
На Вы супротив шли слёз Жели и Карны.

Взмывая ввысь кречетом, долг свой исполнить
Ступали и помнили доблесть отцов,
Тебе, князь, шлёт Север изломами молний
Свет русской ярги, турью ярь храбрецов.

Твой дух – то летящий со штормом драккар,
Зарницею в длани блеснул каролинг,
В глазах отразив леденящий Утгард,
Где воли варяжской триумф славит тинг.

Наследник князей непокорной Руси,
Орлиной Гардарики царь – басилевс,
Пусть саги узор твою стать воскресит,
И душ новых воев коснётся твой перст.

Средь навьих урочищ сверкнёт Чёрный Хорс,
Да гроз колесницей взъярится мой край,
Я помню, что бог твой – не мёртвый Христос…
Перун – меченосец вновь крикнет: «Дерзай!»

Победы мистический свет не забыт,
Врезается в очи он рунным клинком,
Не спас каганат кровью поенный щит,
Когда осенил Итиль ворон крылом.

Я слышу во сне, слышу и наяву
Хвалебную песнь, что сложил тебе скальд
Славянской земли, переливами струн
Звенящих боян даль разит, словно сталь.

Пылай огнём воли, Руси славный князь,
Варяжских дружин боевые ладьи
Веди в чрево битвы, над сильным смеясь,
Сквозь пепел веков ты их мощь пронеси.

Твой путь озарён стягом солнца златым,
Где фибулы-звёзды парящих богинь
Встречают взгляд тех, кто идёт молодым
За землю родную, жён – вил – берегинь.

Где бестий Сварога поит сталь луга,
Где предков твоих воин-бог Свентовит
Безудержным плясом наносит удар
По ратям, круша их, как молот гранит.

По ратям змеиным, вражиным рядам,
По племени, что словом проклял ведун,
Где в сече главу положивших к богам
Магура несёт, песнью чтит Гамаюн.

Быть может, испил кровь-вино печенег
Из черепа-братины сына легенды,
Но не замедляют решительный бег
Кони Даждьбога, сиянья Победы.

Сольётся твой дух с жаром русских сынов,
Из ножен плетёных меч витязь достанет,
Их мысли – огнище, они – твоя кровь,
Как сокол Руяна, пусть стяг их воспрянет.

Мой князь – полубог, силы Сварги пример,
Я пью за тебя хмель суровых ветров,
Архангел Свободы, бунтарь – Люцифер,
Секирою бурь снёсший цепи оков.

Бессмертен триумф, так седлай скакуна,
Потомки поют снова гимны булата,
Кудесник и волк, твоя треба – война,
Что кровью багрянит над Русью закаты.

Как викинг, поправший златой Миклагард,
Вандал, вьюгой мчащий лишь в первых рядах
К драконам империй, в пожарищ разгар
Стрибожьим сыном – рыцарь-князь Святослав.

[Aleksander1]

Толково, позитива бы динамичного (без крови) , созидающего !

[Ubelkenner]

Aleksander1, благодарю за отзыв. В принципе, если приглядеться к работам, то там не так уж и мало позитивных произведений без крови.
А вообще, мы сейчас находимся буквально таки в состоянии войны, поэтому и творчество, как я полагаю, должно быть мотивирующим.

Вот Вам картинка, держите:

[Aleksander1]

Война не вечна, нам нет ровни во вселенной, мы стремимся строить и созидать с Божественным вдохновением, с помощью его мыслей. Благодарю за картинку !

[Ubelkenner]

Master of Evil (Russland) & Winterblade (U.S.A.)

Northern Avengers


VOLH

Ashes of war on the snow trails,
Blood of eagle banners,
Dawns drunk with her.
Sorcerer's voice in the wreath of snakes,
Lightning zigzags in tribute to the chain of deaths.
Volh’s roar in the night,
Thunder forges swords by divination,
The face is the beginning of revenge,
The son is turned around by the cross of storms,
The son of blood of wolf’s eyes,
His hour had come.
By the banner of the North call the fierce race,
Take the storm’s black sword in your hand of war,
Hawk sees the victims,
The wolf jumps,
Meet with him sunrise,
With steel’s growl.
The Black and Red march is the song of bygone days,
As the battle wizard sows the death moan,
The gravity of gray paws to the icy ground,
Werewolf’s enemy,
Do you hear the pale fear.
The call of the White race,
A loud roar,
The call of gray gods,
Of the crosses’ flame,
Traces of the ashes of their struggle in the twilight,
Their dawns drunk with gaze of eagle,
Where the forest's fire makes the race's enemy pale,
Drawn blood sign,
And darkness rages.


White World

From the North’s Glory singing storms
Burst into the depths of savage graveyards,
In racial chaos,
White and proud,
Come and tear off the scab of black blood.

In puddles of the dust of ideologies
Asian nations,
The monkey’s flesh
Of blacks, semites,
With tormenting stink
In the veins rot the elements of the flaws.

Where our shout of victory resounded,
In fear a jew is running - a bolshevik,
Away, the commissioners,
You will never return,
Aryan fire in the pure blood swelled.

Pus of communism,
Of rootless religions
Rallied the hordes;
The space of Oskopnir
Convenes solid rulers in the battle
To pull the red heart of Fafnir.

Aryan Empires are full of greatness,
Stories of the world,
Arrows of progress,
In the field of the right with vortex of storm
In the battle for the race famous is the white Warrior,
Sweeping brutal mountains,
Brilliantly snows illuminate spears,
Rivers, fields and granite ranges
Sing songs about sacred Europe.


By Superman’s Step

Walking along the trails to the top
Of greatness and glory,
To the divine images,
Mental clarity, as a torch,
Lights with a solemn victory.
Defying meanness,
Trample shit in the eyes
Of savage rabble with boots,
He who is acquainted with height,
Would sit in the gods as a Superman.

Destroying black stones with The Hammer,
Which are pulled down into the swamps and puddles,
The soul will open the gates into the castle,
Into the halls of heaven,
Where women and men
Are full of valor, without fear of hearts
Before the bottoms, wormy deformity,
Gods, superhuman will give a crown,
That will mark only the power of right law.

Drunk with false freedom,
With temporary happiness of vile whims,
Became a cockroach, a meaningless fly,
Will not resist the daring will.

Condemning all the average,
Severe battle under the clouds
Not the last which awaits the warrior,
Will cut of the fates of the heartless with blades.

Washing the swords of power with blood,
He rises higher and higher,
Knowledge, the strength will meet him with that passion,
Which slept in a long twilight niche.
Bastards’ death forged by hammer,
The growl of thunder frightens the sheep,
In clouds of retribution of the dreadful Raven
Lightning of steel draws their end.


Wotan With Us

Amid the fog of the world He soars as an arrow,
Swift-footed horse’s gray rider,
At the gates Valgrind Master of the names
Overshadows with a spear the daughters of the battle.

Gladsheim’s Lord,
Allfather of the Worlds,
Hanged man’s Prince
And runner from peace,
Hlidskjalf dethrones the misery of the worthy -
Of Ygg’s chosen,
Of the fierce warriors.

Daring by perfidy,
Burning by perseverance,
The snake protects His Runes,
Carved in the stones,
On the roads of the forests and on the waves of the seas
The eyelids of the throne of the gods will shine stronger.

The riverbed of battle cannot be calmed,
Praising the ravens,
Drinking honey,
To behold the kingdom of Valhalla, drinking the wine, -
The last stronghold for the Aryan banners.

We kindled the fire of this battle,
It’s time to deprive the nightmare his halo,
The stars of Asgard’s cover shine brighter,
In His helmet glitters the eternal symbol of the Worlds.

Hail, Parent of serene As,
Hail, ruthless Avenger to the victim,
Magic Messenger,
The one-eyed Sage,
That sharpens the edges of the Universe diamond.


Bonus:

The Blazing Sword of «Werewolf»

Do you understand,
That’s disaster of your Fatherland,
And winter’s frost likes bloody stories
In the black fire of glory.
Panzers roar in the night,
Aryan blood calls to fight
In the lightning of Death’s Head.
You will see life in the death.
From the ground take your sword,
From the Heroes – thunder’s word,
Rune of victory calls to win,
Your dark angel has no sin.
Fight for freedom, fight for pride,
Werewolf howls, sheep cry
In the flame of burning hopes,
In the ice of gravestone’s notes.
When you’ll understand,
That you must fight for Fatherland,
You’ll not have another choice…
Hate and War, right thunder’s voice.

Heil Wotan !