[Оленька]

Кто из них вам ближе? С каким героем отождествляете себя? Кого из них хотели бы видеть воплощенным в реальности?

В моей жизни книги, и сответственно герои книг занимают о-о-о-чень большое место. был период, когда я вообще как бы выпала из реального мира, полностью погрузившись в мир сказочный, фантастический, нереальный. :bat:Герои книг оживали в моем воображении, снились мне по ночам, я постоянно представляла, что разговариваю с ними, выдумывала какие-то истории. Жесть, короче! У вас такого никогда не было?

[WingThor]

Панург из "Гарнгантюа унд Пантагрюэль" - с детских лет был мне образцом для подражания

[Radogora]

Да... В основном, ни с кем, разве что с Татьяной Лариной.

[Инга Доберман]

Оленька,

Герои книг оживали в моем воображении, снились мне по ночам, я постоянно представляла, что разговариваю с ними, выдумывала какие-то истории. Жесть, короче!

Эт не жесть - эт нормально. Все зависит от личного воображения. И от внешних факторов, выталкивающих вас в фантастическую реальность.

[Nightdweller]

Алиса в стране чудес, которая ест и пьет все, что подвернется под руку, Алиса в зазаркалье, которая все делает шиворот-навыворот, Алиса, которая побывала на Третьей Планете. Это были мои настольные книги с тех пор, как научилась читать. Я их читала справа налево и слева направо, сверху вниз и снизу вверх.
Ох, эта Алиса! (Наверное, Льюис Кэрролл в пору написания экспериментировал с галлюциногенами):insane:
А еще всегда нравилась ворона из мультика про домовенка Кузю - "Куда хочу, туда лечу! Куда лечу, чего хочу?"

[Оленька]

Radogora

Да... В основном, ни с кем, разве что с Татьяной Лариной.

О да! Татьяна... Правда, мне ближе Татьяна в качестве светской дамы, умеющая владеть свими эмоциями, сдержанная, с холодком в голосе!.. Обожаю ту сцену, когда она объясняется с коленопреклоненным Онегиным!

А еще у меня мания оправдывать книжных и киношных негодяев... Я, например, очень симпатизирую Фролло из "Собора Парижской Богоматери" (при этом, правда, ненавижу негодяя-Феба)))

Ну а если говорить, кто из героев мне близок, то это Маша из "МИФических историй" Р. Асприна. Добродушная, самоироничная, дружелюбная ведьма!

[Jenny]

Пятачок из Винни Пуха!!!

[Оленька]

Jenny

Пятачок из Винни Пуха!!!

Ах ты, прелесть какая!))

[WingThor]

Jenny

Пятачок из Винни Пуха!!!

сочуствую

[Jenny]

WingThor

сочуствую

[ONDERMAN]

[ONDERMAN]

Иван Сусанин

[Klerkon]

След когтя.


А. Аничкин (Париж).


В рассказе Чехова «Мальчики» два друга-гимназиста приезжают на зимние каникулы, но тайно собираются бежать из дома в Америку охотиться на тигров и бизонов, пить джин, добывать золото и слоновую кость.

— Знаете, кто я? — спрашивает таинственный гость-гимназист.

— Господин Чечевицын.

— Нет. Я Монтигомо Ястребиный Коготь, вождь непобедимых!

У мальчиков заготовлены припасы — пистолет, ножи и сухари. По школьному атласу спланирован маршрут — через Сибирь до Камчатки. Там «самоеды» перевезут через Берингов пролив в Аляску. Когда юных искателей приключений хватились, тех уже задержали в ближайшем городе. Они пытались для будущей охоты купить пороха. Серьезным взрослым это показалось подозрительным.

Переполох в семье скоро улегся, за гимназистом-гостем приехала мать. На прощание он, «господин» Чечевицын, оставил старшей сестре своего друга, Кате, надпись в альбом: «Монтигомо Ястребиный Коготь».

Имя индейского вождя будто взято из американского приключенческого романа о Диком Западе. Ко времени написания чеховского рассказа в 1887 г. книги Фенимора Купера и Майна Рида уже прочно вошли в число любимых у молодых российских читателей. Да и родители поощряли: за приключенческими сюжетами легко разглядеть гуманистические идеалы, восходящие к Ж. Ж. Руссо с его восхищением «благородными дикарями» и близостью к природе.

Рассказ быстро стал одним из самых популярных, а Монтигомо, как и многие другие чеховские персонажи, приобрел нарицательное значение. Так стали иронически называть уже и взрослых с их мальчишеской страстностью, с пренебрежением к простым жизненным выгодам и не особо практичных.

Одним из самых известных в истории людей с прозвищем Монтигомо был поэт Николай Гумилев. Его прославила не только поэзия, но и работа в этнографических экспедициях Русского географического общества в Африку и на Ближний Восток. Офицер русской армии, Гумилев воевал на фронтах Первой мировой войны. В 1921 г. его расстреляли за участие в заговоре против новой власти.





«Монтигомо — друг полярников».


В советский период с Монтигомо приключилась история, давшая ему вторую славу. Вениамин Каверин в 1938-1944 гг. пишет роман «Два капитана», сразу ставший одной из самых читаемых книг в стране. В 1946 г. он получил Сталинскую премию, хотя имя вождя там упоминалось лишь раз, и то как бы походя.

По сюжету романа имя Монтигомо Ястребиный Коготь становится ключом к разгадке тайны гибели полярной экспедиции. Капитан Татаринов подписал этим именем свое письмо жене, в котором предупреждал о нечистоплотном поведения двоюродного брата, обрекшего полярников на гибель во льдах. Письмо не дошло, его нашел в потерянной сумке почтальона псковский мальчик Саня Григорьев и заучил наизусть. Много лет спустя он знакомится с семьей Татаринова, но не сразу понимает, что между ними и письмом есть прямая связь. А потом, когда он пересказывает письмо вдове Татаринова, именно прозвище «Монтигомо», о котором могли знать только в интимном семейном кругу, убеждает женщину, что послание подлинное.

В 1955 г. вышла первая экранизация книги. И именно с этим популярным фильмом постепенно стал связываться Монтигомо — из кино не ясно, откуда взялся этот образ. Ясно, что индеец, ясно, что это — что-то «благородное» и «приключенческое».

Конечно, читающая публика не забывала чеховских «Мальчиков». Но в массовом сознании Ястребиный Коготь» постепенно отрывался от литературного первоисточника.


В 1960 г. писатель и филолог Лев Успенский выпустил книгу «Ты и твое имя» о происхождении имен и фамилий. В ней есть глава «Ястребиные когти».

«Вспомните роман Фенимора Купера «Следопыт»,— пишет Успенский,— вам непременно придет на память его герой, благородно-суровый индеец-охотник, по имени Монтигомо. Говорят, будто имя это по-индейски значит: «Ястребиный Коготь». Не важно, точен ли этот перевод: имена, подобные этому, действительно характерны для индейских племен Америки. Это и естественно: когти ястреба остры, страшны и врагу, и добыче. Понятно, почему воин и траппер-следопыт называет сына «Ястребиным Когтем»: ведь даже в наши дни советские летчики не возражают, если их — истребителей — с ласковой фамильярностью именуют «ястребками».

Замечания Льва Успенского в общем плане верны. С той только оговоркой, что в романе Фенимора Купера нет Монтигомо. И Ястребиного Когтя тоже нет. Ни в «Следопыте», ни в других романах цикла с бледнолицым охотником Кожаным Чулком и его другом Чингачгуком, Великим Змеем, которого миллионы советских кинозрителей знали также по имени Гойко Митич — актера, исполнившего роль индейца в гедээровских «истернах». Другие индейцы у Купера есть, с красивыми именами вроде Разящая Стрела и Июньская Роса, но Ястребиного Когтя нет.





Где искать «родню»?


Каверин в романе добросовестно упоминает о «родине» Монтигомо. Вот цитата:

«Между прочим, оказалось, что это имя совсем не из Густава Эмара, как думали мы с Катей, а из Чехова. У Чехова есть такой рассказ, в котором какой-то рыжий мальчик все время называет себя Монтигомо Ястребиный Коготь».

Так откуда же он, Монтигомо Ястребиный Коготь? Гимназист Чечевицын спрашивает в рассказе Катю, «а вы читали Майн Рида?» Но и у Майна Рида нет Монтигомо. Я проверял по электронным текстам на английском, в разных написаниях: Монти- и Монте-, -гомо и -хомо, вместе и раздельно, с прописной и со строчной.

Нет Монтигомо и в других произведениях об «индейцах и ковбойцах». Спрашивал на американских литературных форумах, народ обсуждал, советовал, искал. Особая благодарность здесь посетителям блога американского лингвиста Стива Додсона Languagehat.com, часто публикующего заметки о русской литературе. Но так никто источников чеховского Монтигомо на Западе и не нашел.

Известно историческое лицо — император ацтеков Монтесума II, побежденный конкистадорами Кортеса. Рассказ о его войне с испанцами вошел в историю Великих географических открытий, написанную Жюлем Верном и популярную в свое время наравне с приключенческими романами.

Может, его имя и повлияло на появление Монтигомо по созвучию? Но означает оно на языке ацтеков совсем другое — «Тот, кто является владыкой гневным».

Что, впрочем, не помешало Маяковскому в стихотворении «Мексика» (опубликовано впервые в «Огоньке» в 1925 году) назвать его «Моктецума — ястребиный коготь». Главный пролетарский поэт тоже, как он сам признавался, зачитывался Фенимором Купером и Майном Ридом, но влияние «упадочного» Чехова оказалось сильнее, вот и возник след «когтя».





«У нас у самих нравы...»


А разгадку дают примечания к чеховскому рассказу, которые можно найти в более полных собраниях сочинений писателя. Оказывается, что в 1880-х годах в Москве был довольно известный антрепренер Александров по прозвищу Монтигомо. Сначала просто, потом к Монтигомо добавился «ястребиный глаз».

Пользовался он скандальной репутацией, деньги артистам задерживал, вокруг его представлений терлась не самая респектабельная публика, пахло чрезмерно употребленным горячительным и дебошами. В 1884 г. Александрова-Монтигомо несколько раз упоминал тогда еще молодой, жизнерадостный, вездесущий и ужасно писучий автор зарисовок «Осколки московской жизни», еще не Антон Павлович — а Антоша Чехонте.

Вот отрывок из одной заметки:

«Мы с нетерпением ждем прибытия индейцев. Везет их к нам на показ из Берлина некий Александров. [...] Очень приятно, но... на кой черт нам индейцы? И что мы в них созерцать и изучать будем? Индейские нравы? Напрасно... У нас у самих есть нравы, и почище еще индейских. В Замоскворечье, в театральной конторе, в московских аптеках, в саду «Эрмитаж» и прочих полезных учреждениях вы найдете нравы, перед которыми бледнеют все папуасы и компрачикосы».

Ну а что за спектакли в саду «Эрмитаж» давали «индейцы», можно представить по другой заметке, из газеты «Московский листок». Читаем 12 июня 1884 г.: «В фантастическом театре представлена будет в 1-й раз новая пиеса: «Мон-ти-гоммо, или Ястребиный глаз, предводитель индейского племени О'мано-Ашанти», большое представление в 3-х действиях, с маршами, военными эволюциями, пляскою диких, сражением и проч. Эпизод взят из эпохи соперничества французов с мексиканцами за золотые россыпи при Рио-Плата».

Неясно, что появилось сначала — прозвище антрепренера, или «имя» предводителя Ашанти. Ашанти, кстати, это и ныне существующая народность — только не американская, а африканская. Ясно другое: Чехов позаимствовал Монтигомо из эстрадного оборота. Поменял только «глаз» на «коготь».

Ну а артисты откуда взяли имя Монтигомо? Ведь должен был быть какой-то толчок к эстрадному словотворчеству?



Администрация сайта предупреждает — алкоголь вредит
вашему здоровью!


«Ромовый след».


Если идти от латыни, то можно так рассуждать: Монти- (или Монте-) — это гора, -гомо (или -хомо) — человек, как в словосочетании «гомо сапиенс». Получается, Гора-человек, или «Человек-гора». Для «вождя непобедимых» подходит.

Но чем больше разыскиваешь источники в разных написаниях, тем чаще попадается на глаза Монтего-Бей на Ямайке.

Красивейший карибский остров много всего дал миру. Музыку регги, например, с Бобом Марли и лучших мировых атлетов во главе с Юсейном Болтом. Самый вкусный в мире кофе «Блю-Маунтин» и одну из самых беспощадных в мире наркомафий, а также знаменитые международные курорты. Но еще до этого, вскоре после колонизации региона европейцами, Ямайка стала одним из главных производителей нового для Европы напитка — рома. На британском флоте ром, по утрам и перед ужином, входил в обязательный ежедневный рацион моряков. В России же ром долго не приживался, хотя его пробовали со времен Петра I.

Только в царствование Александра III, в 1881-1894 годах, чуть ли не единственное в истории России без больших и разорительных войн, экономическое благосостояние достигло в стране такого уровня, что не одну высшую знать, а и широкие массы, новый средний класс потянуло пробовать «колониальный товар», в том числе и ром, традиционно входящий в популярные гроги и пунши.

Вот здесь и возникает еще одна, пусть совсем ненаучная и без всякого подтверждения письменными источниками, версия появления на свет Монтигомо. Но зато веселая, как ранний Чехов-Чехонте.

По советским временам ром мы помним кубинский, «Гавана-клуб», коктейль «Куба-либре», с пепси-колой ром тоже хорошо смешивался.

Но вообще-то «ямайский» — это почти что постоянный эпитет к рому, так уж исторически сложилось. Сейчас ром марки «Монтего-Бей» выпускается в США, это бренд карибских ромов. Но старейший и самый знаменитый производитель рома «Эпплтон-эстейт» находится рядом с Монтего-Бей на Ямайке. Местные жители Монтего-Бей называют сокращенно — Мо-Бей, или просто Мо. Туда, на ромовый «винзавод», и российские туроператоры сейчас поездки организуют.

И вот представим себе, сидят в 1880-х годах артисты-«индейцы», выпивают ром или что-то смешанное с ромом, перемывают косточки антрепренеру Александрову и читают этикетки с адресом «Монтего-бей». Ром — напиток крепчайший, кто-то отпивает — и ахает: «Вырвиглаз!» Кто-то добавляет «Ястребиный вырвиглаз». И у кого-то икается — «Мо-монтего, Монтего-мо. Вырви ястребиный глаз!» Вот и скандального антрепренера Александрова пригвоздили.

Уж не так ли, в застольном трепе навеселе, и родился Монтигомо? Может, даже и Чехов вместе с ними тогда был. Он в то время еще не болел, длинные вещи не писал, а смешными именами и прозвищами пестрел каждый его рассказ.





И в конце — трагическое послесловие, уже нашего времени...


В апреле 2010 г. в Конго (Киншаса — Демократическая Республика Конго) был убит журналист Патьен Чебея (Patient Chebeya), которого телезрители страны знали под именем «Монтигомо»: https://cpj.org/2010/04/in-eastern-d...ns-mu.php#more

Он был известен в этой африканской стране бесстрашными фото- и телерепортажами о гражданских конфликтах в Конго. Киллеры в военной форме перехватили его у дверей дома и в упор расстреляли на глазах у жены. Президент страны обещал найти и наказать убийц, международная организация «Репортеры без границ» выступила с осуждением и занесла Монтигомо в списки журналистов, погибших при исполнении профессионального долга.

Псевдоним он взял себе в честь каверинского и чеховского героя, «вождя непобедимых» — Монтигомо Ястребиный Коготь...


Источник: http://www.kommersant.ru/doc/1862703


КОММЕНТАРИЙ.


Действительно, В. В. Маяковский в стихотворениях «Мексика» (1925) и «Мое открытие Америки» (1926) и Дон-Аминадо (Аминодав Шполянский) в «Поезде на третьем пути» (1954), описывая свою гимназическую одержимость Фенимором Купером и Майн Ридом, вспоминают звучное индейское имя — «Монтигомо Ястребиный Коготь».

В России оно вошло в обиход благодаря А. П. Чехову, в рассказе «Мальчики» (1887) переделавшему имя героя пьесы «Мон-ти-гоммо, или Ястребиный глаз, предводитель индейского племени О’мано-Ашанти» (1884 ).

Имя Монтигомо — в искаженном варианте «Монготимо» — фигурирует и в приключенческом романе В. Каверина «Два капитана» (1934), где так называет своего супруга жена капитана Татаринова — вымышленного персонажа, в образе которого слились черты реальных русских полярных путешественников В. А. Русанова, Г. Я. Седова и Г. А. Брусилова, экспедиции которых пропали без вести в 1913 г.





В 1965 г. советское издательство «Молодая Гвардия» даже выпустило повесть детского писателя Виталия Губарева (1912 — 1981) «Монтигомо Ястребиный Коготь».

Хотя в реальности ни в одном из известных произведений Купера, Майн Рида, Эмара, Карла Мая и пр. подобное имя не встречается, этимология его прозрачна: от слов «гора» и «человек», т. е. «человек с гор», горец, или же «сильный, мощный, как гора», человек (ср. свифтовское Гекина Дегуль — «Человек-Гора»).