[LCN]

До 1990 г. понятие "кольские норвежцы" практически не существовало, хотя отдельные семьи в Финмарке пытались время от времени узнать, что случилось с их родственниками, которые остались в России после закрытия границы в 1920 году.

Фильм "Колонисты", представленный на семинаре в Санкт-Петербурге, – результат проделанной мной в 1990 и 1991 годах работы по выявлению остатков норвежских колоний на Кольском полуострове. Для меня как журналиста внезапно представившаяся возможность рассказать об этой неизвестной до того времени страницы в истории норвежской эмиграции стала настоящим подарком. Во время работы корреспондентом норвежского радио и телевидения в самой северной провинции Норвегии Финмарке я неоднократно слышал о том, что по ту сторону границы также, кажется, живут еще норвежцы, но "холодная война" исключила возможность любых контактов с ними вплоть до конца 80-х годов. Однако после первой моей встречи с одним из главных героев фильма, "Бьярне Йорстадом" в январе 1990 г. стало возможным проследить этот, к сожалению, один из наиболее трагичных эпизодов жизни в эпоху холодной войны и всеобщего недоверия. К счастью, перестройка и гласность настали вовремя – в наши дни большинство героев фильма уже ушли из жизни, а также утрачена значительная часть других источников по истории норвежской колонии в России.

Примерно с 60-х годов 19 века и в последующие годы несколько десятков норвежских семей и отдельных лиц мигрировали на побережье Кольского полуострова в северо-западной России. К 1910 г. норвежское поселение в регионе насчитывало от 150 до 200 человек, и многие из них устроились на новом месте достаточно хорошо. Рыболовство, оленеводство и торговля предоставляли основные средства к существованию. Контакты с Норвегией обеспечивали поддержку родственников и друзей по другую сторону границы. После революции 1917 года в России все контакты за короткое время оборвались, а российские норвежцы как часть истории эмиграции были забыты. Если при царском режиме им предоставлялись значительные привилегии, чтобы привлечь поселенцев в эти непривлекательные с точки зрения природных условий районы, то теперь они рассматривались как нежелательный элемент в приграничном районе. В 30-е годы большинство мужского населения норвежских колоний было арестовано по обвинению в антигосударственной деятельности.

Бывший Ленинград сыграл особенно важную и к сожалению трагическую роль в жизни кольских норвежцев. В то время Кольский полуостров и Цып-Наволок входили в состав Ленинградской области, и те, кому предъявлялись наиболее серьезные обвинения, отправлялись туда для допроса и судопроизводства. 19 сентября 1937 года шесть норвежцев – братья Густав и Херман Аронсены, отец и сын Карл и Рагнвальд Ульсены, Арнольд Торсен и Емиль Мартинсен предстали перед судом НКВД – так называемой "тройкой", вероятнее всего в только что выстроенном Большом Доме на Литейном. Обвинения основывались на знаменитых по всему Союзу пунктах статьи 58 – 6, 10 и 11. Шпионаж и контрреволюционная пропаганда стали достаточными основаниями для вынесения смертного приговора, который был приведен в исполнение двумя днями позже. Затем трупы погрузили на машины НКВД и вывезли в закрытый район у Левашово. Мы ничего не знаем о том, как эти шестеро пережили то, что с ними случилось: протоколов заседания суда не велось, возможно, все произошло за считанные минуты. Согласно полученным мной за последние годы сведениям, около 15 норвежцев было казнено во время наиболее жестоких репрессий в 30-е годы, около 10 погибло в лагерях. Это значительное число, если принять во внимание тот факт, что численность норвежцев на Кольском полуострове не превышала 150-200 человек.

Тем не менее, благодаря НКВД/КГБ и их архивам стало возможным собрать больше сведений о том, что случилось с арестованными норвежцами. Многие семьи как в России, так и в Норвегии только сейчас смогли узнать ужасную правду о том, что случилось после того, как НКВД постучался в двери живущих у Баренцева моря. На кладбище в Левашово также появился небольшой монумент, рассказывающий о том, что и норвежцы пострадали от сталинских репрессий 60 лет назад.

Основываясь на данных архивов КГБ Мурманска, Петрозаводска и Санкт-Петербурга мы имеем возможность составить список норвежцев или лиц норвежского происхождения - жертв сталинских репрессий 30-х годов.

В этой связи следует отметить, что архивы КГБ не всегда предоставляют полную информацию, и скорее всего список норвежцев – жертв репрессий – на самом деле гораздо длиннее.

В 1940 году вся норвежская колония была эвакуирована с Кольского полуострова. Многие погибли в лагерях на востоке России в 1942 и 1943 гг. После второй мировой войны от норвежской колонии в России практически ничего не осталось, хотя норвежцы поддерживали контакт друг с другом. Однако с родственниками в Норвегии никаких связей теперь не было: холодная война не только усложнила возможность таких контактов, но даже сделала их опасными. После 1990 г. вновь стало возможным установить связь между лицами норвежского происхождения в России и Норвегией. Сведения о судьбах кольских норвежцев также постепенно становились достоянием общественности. Сегодня кольские норвежцы проживают в разных регионах бывшего Советского Союза. Хелене Свендсен – в Латвии, Оттар Хансен – в украинских степях у Черного моря, Тамара Ойен – в Мурманске. Норвежский язык практически забыт, но большинство ощущает себя норвежцами и гордятся своим происхождением.

Со времени выхода в свет фильма Колонисты (1992 г.) произошло много событий. Многие из кольских норвежцев и их потомков установили контакты с родственниками в Норвегии и около 50 человек вернулись на свою историческую родину. Многие готовятся к этому. Однако. Несмотря на то, что меняющиеся правительства раз за разом заявляли о том, что кольские норвежцы будут рассматриваться особо и Норвегия должна будет из принять, на самом деле часто случалось обратное. Отсутствие информации в том числе и в Департаменте по делам иностранцев привело к тому, что от многих потребовали представить документы, подготовить которые в настоящий момент практически невозможно, и поэтому дела были прекращены.

Работа по выявлению русских норвежцев продолжается. В мой адрес регулярно поступают обращения от людей, ищущих сведения или пытающихся установить контакт. Однако общего представления об этой части норвежской истории миграции мы до сих пор не имеем.