[Анатолий Юркин]

Глава "Лем для России" из некролога "Лемовская лемма":

"... В ныне доступной переписке с Б. Штерном (беллетристом, имевшим патологическую склонность описывать фаллосы космическим размеров) Стругацкий-младший крайне негативно отзывался о лемовской повести "Маска" (1974), что следует расценивать знаком понимания размеров пережитой в конце 1970-х годов очередной творческой неудачи соавторов. Отзывы Стругацкого-младшего о Леме остаются одной из самых черных страниц в истории отечественной фантастики. Смотрите в Интернете: "А «Маска» мне не шибко понравилась... в сравнении с «Солярисом» и даже с «Непобедимым» это, безусловно, безделка если не сказать – подделка".

http://tdu.convex.ru/abs/books/tostern.htm

Со столь кощунственно несправедливой оценкой не согласился критик Вл. Гаков, вопреки циничным настроениям совкового Олимпа в "Энциклопедии фантастики" назвавший "Маску" "одним из художественно наиболее совершенных произведений писателя" и "стилистически выверенной" историей "обретения себя" (стр. 337).

Крайне актуальную тему "Станислав Лем и Стругацкие" нельзя поставить и разрешить иначе как в жанре двойного портрета, а точнее – гордый профиль польского новатора и самобытного автора на фоне инверсионного следа, оставленного советскими плагиаторами.

Грубая механическая материализация артефактов Пикника Стругацких стала пародией на информационно насыщенную метафизическую загадку романа Лема "Глас Господа" ("Глас Божий" или "Голос неба", Glos Pana, 1968). Описанные Лемом распечатки с Гласом Господа, полученным человечеством от неведомого Отправителя, Стругацкими фактически были представлены не более чем набором запчастей к улетевшему инопланетному транспортному средству. А плагиат заключался в придумывании новых загадочных предметов, добываемых сталкерами, но напоминающих некое "студенистое вещество" Лягушачья Икра у Лема. Если у Лема был фейерверк гипотез ("одни понимали под такой машиной нечто вроде "студенистой библиотеки"), то Стругацкие остановились на остросюжетном повествовании с охотой за "технологическими подарками". "Студенистое" – эпитет, общий для романа "Глас Господа" и "Пикника на обочине". Можно умолчать о прочих мелких и стилистических заимствований вплоть до деталей. Из описаний лемовского персонажа Раппопорта в текст Стругацких "Отягощенные Злом" перешел "сладковатый трупный запах" и "жаркий смрад горящих тел". После чего возникают большие сомнения относительно самобытности художественных задач повести "Отягощенные Злом".

Есть версия, которая заключается в формуле: иногда Стругацкие брали за основу метаидеи (смысловой скелет системы глобальных идей) произведений польского фантаста Лема. Но далее упрощали чужую идею и подстраивали ее к бюрократическим реалиям очередной антиутопии, но реализовывали художественными методами кумиров англоязычной аудитории. В разное время жертвами становились британец Браннер, американцы Дик, Андерсон, Хайнлайн и др. Вкупе с непременными научнопопсовскими (лаборантскими) примочками, необходимыми для рыночного соответствия количества продаваемой новой книги Стругацких среднестатистическому тиражу естественнонаучных журналов СССР ("Знание-сила", "Химия и жизнь" и т.п.). Речь идет о региональной трансформации принципиально важных для мировой фантастики идей, наблюдаемой при временном переходе от "Маски" (1974) к повести "Жук в муравейнике" (1979). От, возможно, лучшего романа Лема "Глас Божий" к не совсем удачной повести Стругацких "Волны гасят ветер" (1989) и "Град обреченный" (1988). Напомним, что Лем в романе "Глас Господа" намекнул на то, что Бог существовал до Большого взрыва, но нынешний мир парадоксально держится благодаря временной и пространственной близости к Богу прежнего мироздания. Поэтому совершенно необъяснимые Странники Стругацких дежурным образом укладываются в функциональные возможности информативного лемовского Гласа. Дурновкусие концепции человека у Стругацких проявляется в оторванности от мировой гуманитарной традиции. Тогда как, например, образ 62-летнего профессора Питера Хогарта из романа "Глас Божий" имеет глубинные связи с академически беспристрастным героем из классического фильма шведского кинорежиссера Ингмар Бергмана "Земляничная поляна" (1957).

Со второй половины 1960-х (возможно, с 1968 года) Лем был вдохновителем Стругацких, что обусловлено рядом причин. В отличие от злоупотреблявшего наркотиками американца Ф. Дика, Лема неоднократно и вполне адекватно переводили в СССР. Поэтому совершать литературные кражи из лемовских текстов следовало с некоторым интеллектуальным напряжением, что, соответственно, повышало художественный уровень произведения. Единственная проблема заключалась в том, что Лем был первооткрывателем фантоматики. Плоды, росшие в лемовском саду под названием "Фантоматика", виделись сочными и желанными, но оставались недоступными из-за усердия переводчиков с польского. Поэтому, написав советские рассказы про роботов с искусственным интеллектом, Стругацкие дистанцировались от компьютерной тематики. Сделать им это пришлось наподобие того, как вор воровать ездит в противоположный конец города. Рассказ Стругацких "Бедные Злые люди" - это лемовская новелла "Охота на Сэтавра". Самодеструкция горного робота по Лему становится у Стругацких поводом для очередного приступа человеконенавистничества.

Долгожданные переводы на русский язык прогрессивной научной литературы лишали Стругацких тех методологических костылей, с помощью которых они имитировали бы интеллектуальную самобытность. Чудовищность содеянного Стругацкими становится понятна при сопоставлении дат, самой обычной хронологии событий. Тот самый случай, когда даты говорят за произведения. 1969 и 1970. Когда Лем, закончив гениальный роман "Глас Божий", приступил к завершающей стадии работ над скандально известными разоблачениями американской фантастики в двухтомнике "Фантастика и футурология" (1970, русский перевод 2004), Стругацкие выбросили на книжный рынок повесть "Обитаемый остров" (1969, 1992). Ужас в том, что "Обитаемый остров" был написан по недопустимым (на лемовский взгляд) канонам, разгромленным Лемом на примерах из Хайнлайна и прочих маститых творцов SF. Чтобы испортить лучшие идеи и образа Лема и Дика, достаточно пересказать их в казарменной лексике картонных персонажей Стругацких. При необъяснимой наклонности Стругацких к казарменной лексике, все время неубедительно выдаваемой за речь отрицательного персонажа, образы и идеи Лема просматриваются под плагиаторским сапогом.

На сюжеты мировой фантастики Стругацкие смотрели через бюрократические очки, через внутренние механизмы и шестеренки казенной машины по производству бумаг и человеческих несчастий. Дискуссионным остается вопрос о связях системы образов псевдодокументальной повести Стругацких "Волны гасят ветер" (1989) и одним из первых экспериментальных романов Лема "Глас Божий" (1968). Вместе с тем сюжеты и настроения этих двух столь непохожих текстов очевидно корреспондируются. Бюрократические очки – это метод Стругацких, с помощью которого им удалось освоить лемовскую самобытную мысль "Гласа Божьего" в интересах массового читателя, далекого от конфликта католического сознания с прогрессом научного знания. Имеются и другие случаи реминисцентных отсылок, сюжетных аналогий и ассоциативных связок между Стругацкими и Лемом.

Повесть Стругацких "Жук в муравейнике" пришла к читателю в 1979 году и далее неоднократно переиздавалась (1982, 1983, 1992, 1999, 2002, 2003 и 2005). Читательское сообщество СССР не распознало Высоко оцененная тема обесчеловечивания, осуществляемого верными тайнополицейскому долгу офицерами КОМКОНа-2, неудачливого заглавного зоопсихолога Льва Абалкина была навеяна несогласием Стругацких с художественными позициями польского фантаста. Дело в том, что в одном из своих недостижимо лучших произведений, а именно в "Маске" (1974 – обратите внимание на даты) Лем стилистически тонко выписал многоэтапное само-осознание автомата-киллера (многоходовое самопознание машины-убийцы).

Не найдя объяснений причин успеха "Маски" у иноязычной аудитории (русский перевод 1976) Стругацкие с опозданием вступили в заочный и заранее проигранный спор с великим Лемом. Акция была осуществлена через реминисцентный сюжет, воплощенный в литературном подобии хайнлановских социализированных шедевров. Ибо "Жук в муравейнике" – это лемовская Маска в плагиатных лабиринтах, надежно прикрытых "железным занавесом". Если Лем, будучи автором повести "Футурологический конгресс" (1970), подавал читателю вполне распознаваемые сигналы относительно зависимости замысла и стилистического исполнения данного произведения от галлюцинаторной прозы Ф. Дика, то Стругацкие предприняли усилия для сокрытия художественной связи с упрощенными и перевранными польскими и американскими (А.Азимов, 1964) первоисточниками.

Можно предположить, что, последовательно упрощая и подвергая новаторские идеи великих фантастов (Дика и Лема) вульгарной материализации, Стругацкие снизили креативные способности массового читателя СССР.

Стругацкие, возможно, навсегда останутся плагиаторским предпринимателем, извлекающим текстовую прибыль из инсайдерской информации..."

http://polygamist.narod.ru/0400/0016.htm

[Анатолий Юркин]

Анатолий Юркин

Грубая механическая материализация артефактов Пикника Стругацких стала пародией на информационно насыщенную метафизическую загадку романа Лема "Глас Господа"

Социология стругацкомании тем хороша, что чем больше негатива в русской беллетристике (не только НФ, но и в интервью, в литературоведении, в социологии читающей толпы), тем лучше для исследователя. Неприятный парадокс, связанный со спецификой научной деятельности. То есть, анализируемый массив выводится из-под этической оценки. Для людей плохо, а исследователь довольно потирает ладошки: вот сколько материалов для анализов! Анализируй! Классифицируй! Структурируй! Раскладывай по полочкам академического знания! Устанавливай связи!

Следует оговориться, что это наблюдение относиться к предметам «живых» наук. Например, социологии стругацкомании. Кто только не поиздевался над идеей «Стругацкие - плагиаторы»? Какими только личными оскорблениями не подвергался Ваш покорный слуга за тезис о тотальном литературном воровстве, спровоцированном «железным занавесом»? И что? Оказывается, подворовывали и по эту сторону «железного занавеса». Бездонная Сеть хранит материалы, непосредственно подтверждающую правоту того, кто клеймит низкий интеллект и моральный облик стругацкоманов, представляющий собой читательскую толпу. Вот свежий пример. «Свежий» в том смысле, что я только что обнаружил, нашел после того, как высказался в Википедии и написал некролог "Лемовская лемма".

«Вопрос: Уважаемый Борис Натанович, скажите, пожалуйста, как велико влияние на ваше творчество польского фантаста С.Лема, в частности, <Солярис'а>, <Ийона Тихого>... Дело в том, что я писал курсовую работу по вашим произведениям, и мне показалось, что часть идей, в т.ч. <Улитка>, <Сказка о Тройке>, <Попытка к бегству> - перекликаются с идеями Лема. Борис Натанович, были ли Вы знакомы с С.Лемом лично, и специально ли Вы вступаете в полемику с Лемом? Большое спасибо!»
- спрашивал Олег из Вильнюса в 1998 году. OLEG Jevsiukov [email protected]

http://lib.web-malina.com/getbook.php?bid=4610

Здесь не важно, что ответил тот, к кому обращен вопрос. Здесь юмор! Ибо ниже следует повтор вопроса на околоплагиатную тему:

«Вопрос: Борис Натанович! Давно хотел спросить вас вот о чем: Ваша <Улитка на склоне> и <Рукопись, найденная в ванне> Лема написаны с разницей в 4 года. Я очень хотел бы узнать, как и почему именно в это время вами начали чувствоваться <объекты>, фигурирующие и там и там: все эти Управления, Леса, Здания с их Антизданиями. Ведь это одно из самых главных новшеств 20-го века. Как появилось их <восприятие>, как они возникли в сознании писателя? Откуда они к вам пришли? И, главное, постарайтесь вспомнить, почему именно тогда их существование начало <задевать> вас (иначе бы вы этой темы, наверное, не коснулись). И как вы воспринимаете их сейчас?» -
настойчиво интересовался Аксенов Алексей из Москвы [email protected]

Лем и Стругацкие. Два автора, два случая – это статистика. Какое раздолье для социологии стругацкомании! На первый взгляд, кажется, что бездонная тема. Но, фактически, заявляю как создатель социологии стругацкомании, тема «Лем для Стругацких» едва ли не исчерпана этими двумя вопросами, лингвистическими бомбами замедленного действия. Один в 1998 году спрашивал: «специально ли Вы вступаете в полемику с Лемом?» По сути не задавал вопрос, а энциклопедически на него сам же и ответил: «велико влияние на ваше творчество польского фантаста». Кто не шурупит в лингвистике: «велико» - это ключевое слово в Ответе. Жителю Вильнюса помогал читатель из Москвы: «объекты», фигурирующие и там и там». В смысле, сперва у Лема, а спустя «4 года» – вдруг у Стругацких?

Судя по этому сетевому (off-line) интервью, 1998 год вообще был унизителен для плагиатора, так как читатель из Новосибирска «похвалил» (это в контексте двух вопросов про Лема!): «Уважаемый Борис Натанович, естественно, всемерно благодарен вам за ваши, с братом, труды. На мой взгляд, лучшими в мировой фантастике являются ваши произведения, наряду с фантастикой Лема». Если это не сарказм, то что же?

Для ценителей «черного юмора»: на вопросы о плагиате Стругацкий-младший ответил пошлостью «Музыка навеяла» из «(старого малоприличного (кто-то там был против моего определения «скатология Стругацких»? - А.Ю.) анекдота)» и снисходительно пояснил: «теперь ответить уже, я думаю, невозможно. Да и тогда, скорее всего, было невозможно же». О, интересные информационные массивы открываются перед взором социолога стругацкомании!

Для меня, как человека с педагогическим образованием интересующимся психологией, важны не текстологические маркеры, но именно психологически приподнятый настрой вопрошающих: «и мне показалось» и «давно хотел спросить». О чем говорит «и мне показалось»? Написал курсовую работу, выдал научный продукт, но ведь ЭТО не может быть правдой? Пожалуйста, взывает несчастный носитель научного знания OLEG Jevsiukov, умоляю, опровергните результаты моих филологических исследований. Признаю, что в сравнении с моей "Лемовской леммой" – это какие-то шекспировские страсти про предательство, про королей и вассалов. Вывод: переиздание повестей Стругацких без сносок и комментария про плагиат – плохой надгробный памятник хорошему писателю Лему, недавно умершему.

http://polygamist.narod.ru/0400/0016.htm

[Анатолий Юркин]

Анатолий Юркин

Лем и Стругацкие. Два автора, два случая – это статистика.

Есть спорные вопросы, на которые не находится овтетов в пределов официальной критики Стругацких.

Википедия: "Однако уже в повести «Далекая Радуга» (1963) появляются тревожные нотки: катастрофа на далекой планете в результате проводившихся учеными экспериментов..."

Самое загадочное место в творчестве Стругацких находится в повести "Далекая Радуга". Горбовский: "Белые пятна" науки. Меня этот вопрос тоже занимает. По-моему, у нас в тылу нехорошо... Например, Массачусетская машина. - Альпа покивал. Горбовский обратился к нему. - Вы, конечно, должны помнить. Сейчас о ней
вспоминают редко. Угар кибернетики прошел. - Ничего не могу вспомнить о Массачусетской машине, - сказал Банин. - Ну, ну? - Знаете, это древнее опасение: машина стала умнее человека и подмяла его под себя... Полсотни лет назад в Массачусетсе запустили самое сложное кибернетическое устройство, когда-либо существовавшее. С каким-то там феноменальным быстродействием, необозримой памятью и все такое... И проработала эта машина ровно четыре минуты. Ее выключили, зацементировали все входы и выходы, отвели от нее энергию, заминировали и обнесли колючей проволокой. Самой настоящей ржавой колючей проволокой - хотите верьте, хотите нет. - А в чем, собственно, дело? - спросил Банин. - Она начала _в_е_с_т_и_ с_е_б_я, - сказал Горбовский". Конец цитаты.

По формальным признакам и по хронологии здесь Лем зроде бы запаздывает за "Далекой Радугой" (1963). Смотрите фразу: "Первые два рассказа (из великой лемовской книги Golem XIV (Krakоw: Wydawnictwo Literackie, 1981) - А.Ю.) под общим заголовком "Голем XIV" первоначально выходили в составе сборника Ст. Лема "Мнимая величина" (1973)". Буквальные совпадения лежат в области регионального упоминания Массачусетса: "Мы принадлежали к тем сотрудникам МИТа (Массачусетский Технологический Институт), которых называли двором ГОЛЕМА..." Конец цитаты по

http://www.tomsk.ru/Books/lem/Golem_14.htm

Моя версия. К Стругацким попали материалы или намеки на самый секретный проект СССР. Смотрите: "Через образ киборга Камилла авторы дали понять, что знакомы с материалами проекта "Панкрат-11"... В СССР в 1960-е годы все было по-другому, но по настроению близко к Стругацким" по

http://omgis.omskreg.ru/lukjanov/3/3...1/0-BS-015.htm

Я об этом много писал, повторяться не буду.

http://www.x-libri.ru/elib/smi01985/00000001.htm

(раньше "зеркал" и ссылок было больше, но вроде как кто-то подчистил тему в Рунете).

Моя версия: в НФ-произведении Стругацкие использовали факт из реальной жизни, а цензуру текст прошел потому, что проблемное место было профессионально "утоплено" в космической саге и замаскировано регионализмом заморского Массачусетса. Ну не могли литературный редактор и цензор знать о событиях, о научной начинке проекта "Панкрат-11". Такова моя версия. Насколько мне известно, иных версий нет за исключением очень ловких технологических маневров Переслегина по поводу слаборазвитых компьютеров и Германии, победившей СССР в 1942 году и т.п. "Железный занавес" сработал в обратную сторону. К Лему секретная инфомация попала позже, но он посчитал необходимым на нее откликнуться. Дискуссионный вывод: общность между Стругацкими и Лемом еще и в том, что эти НФ-авторы писали про "Панкрата-11".

Анатолий Юркин

К Лему секретная информация попала позже...

Опять не удержался и написал что-то вроде эссе, а ведь собирался просто подсказать еще одну ссылку по теме данного форума:

http://lib.luksian.com/textsfnf/echo_r/036/

Содержание диалога в Рунете: "P.S. Вопpос на засыпку: А вот за что, на ваш взгляд, в MIT'е могли бы обидеться на Стpугацких? Единственное, что мне в голову пpишло - это смутное упоминание о некоей "Массачусетской машине", котоpая начала думать сама и котоpую за это отключили и чуть ли не бетоном залили. А кстати (молодцы! текстологи! структуралисты! - А.Ю.) очень "Голема" напоминает - особенно то, что в "Послесловии" пpо него написано". Конец цитаты с lib.luksian.com.

Следует признать, что Лем справился с темой, которая до сих пор не дает покоя НФ-авторам. Смотрите - Владимир Талалаев "И воскреснут мертвые".

http://www.fantasy-book.ru/lib/sb/book/667/page/20

Цитата из Талалаева: "Массачусетский кошмар... - схватился за голову Каммерер. - А если бы ЭТО вырвалось тогда из-под контроля?! Вы о последствиях-то подумали?! Экспериментаторы!".