Вот теперь, по прошествии практически месяца с введения карантина, я наконец-то успокоилась и начала разбираться в своем отношении к ситуации. Знаете, я всю жизнь была максимально аполитичным человеком: все скандалы обходили меня стороной. Я не смотрю телевизор вот уже 12 лет, не читаю газеты, не комментирую новости в социальных сетях, и уж тем более не вступаю там ни с кем в полемику. Я никогда, повторюсь - никогда - не выкладываю свои мысли о тех или иных политических, экономических и т. п. ситуациях в своей соц. сети. Во-первых, потому что мне это неинтересно, а во-вторых, потому что я просто-напросто настолько отгородилась от этой инофрмации за последние 10 лет, что она меня недосягает. Что же поменялось сейчас?
Сегодня утром я встала, открыла пустой холодильник и вдруг поняла, что меня не впустят в магазин, если я пойду туда без маски, ведь в Литве уже введен закон об обязательном ношении маски в общественных местах. Маски у меня, само собой нет, ибо я пребывала в полном отторжении ситуации вот уже более трех недель. Да и не в этом дело. Маску можно купить. И купить какую только душа пожелает: простую хирургическую или кожаную с кристаллами Сваровски от местного дома мод. Перчатки тоже можно купить. Можно купить водолазный костюм и ходить в нем по городу. Сейчас весь этот сюрреализм выглядит вполне себе к месту.
Дело же в том, что сегодня я четко почувствовала, что именно со мной происходит. Я родилась и выросла в свободном демократичном мире. Я допускаю, что далеко не для всех он был таковым, но для меня лично мой мир был доброжелательным, любящим и безопасным. Теперь же меня не покидает противное чувство будто у меня отбирают мои конституционные права. Отбирают по чуть-чуть, одно за другим. Я даже не замечаю, как их урезают, пока не сталкиваюсь с этим фактом лоб в лоб.
Я не хочу сейчас дискутировать о морали и тому подобных догмах. Мне искренне жаль людей, потерпевших последствия вируса. Мне искренне жаль их семьи. Хотя статистика смертности и вызывает у меня немало сомнений, никто уже не вернет этим людям их жизни, что бы ни послужило причиной смерти: будь то вирус, его компликации, хронические болезни или рак. В этот момент я понимаю, что единственный выход - это смирится с тем фактом, что мы, скорей всего, никогда не узнаем правды. Но так ли важна эта правда? Всю жизнь мне было все равно. Зачем рыпаться, если ты, очередной кирпич в стене, ничего не поменяешь? Какая разница, кто организовал теракты 911? Какая разница, что там случилось с Дж. Ассенджем? Какая разница, сколько людей умерло от вируса?.. Однако, когда трагедия охватывает весь мир, разница становится очень большой. И если ранее у нас была возможность спрятаться от этой жестокости в своих уютных мирках, то теперь у нас ее нет.
Нам говорят, что строгие меры карантина введены во избежание еще более сильного заражения. Нам нельзя выходить на улицу, нельзя заходить в магазин без масок и перчаток, нельзя видеться с членами наших семей,.. продолжите список сами. Сегодня я проснулась с мыслью, что ведь я, как и к счастью многие другие, являюсь взрослым мыслящим индивидом, способным принимать свои собственные решения и нести за них ответственность. Я могу вести достаточно здоровый образ жизни и поддерживать хороший иммунитет, что я и делаю всю свою сознательную жизнь, однако ко мне применяются законодательные ограничения как к какому-либо преступнику.
В Литве была попытка насильственно рассадить по комнатам в отелях, хостелах, а также в разных гос. учереждениях всех, вернувшихся на тот момент в Литву иммигрантов и туристов. Действие происходило около 20 марта. Читая эти новости тогда, я еще не могла понять почему мне было так плохо. Вы можете себе предстваить масштаб происходящего? Как двести человек с приземлившегося рейса всречают полицейские конвои, рассаживают их в специальные автобусы, везут невесть куда и расселяют по комнатам с 6-8 кроватями в одной, приказывая находится там безвылазно в течение14 дней? А на следующее утро ты читаешь новости о понажовщине в этих учреждениях? К вечеру того же дня первых заключенных (семьи с детьми) отпустили по домам. В скором времени отпустили и всех остальных из-за боязни неповиновений и более тяжких последствий. Какой-то неудавшийся социальный эксперимент?
В магазин теперь можно ходить только по дному. У дверей более крупных ТЦ неизменно стоят очереди, ибо впускают внутрь определенное количество человек - во избежание столпотворения. По полу расклеены стрелки и квадратики, напоминающие нам где и как стоять. Кассовые аппараты отделены пластиковым стеклом, гарантирующим кассирам безопасность. В помещении кромешная тишина. Я иду туда исключительно с наушниками и кепкой: чтобы не слышать этой кладбищенской тишины и не видеть перепуганных глаз остальных покупателей. Люди бояться друг друга, смотрят одни на других как на прокаженных, как на потенциальных носителей вируса. Мы не знаем кто мы, но уже заранее боимся друг друга: а вдруг это какая-то иммигрантка из Норвегии, Испании или, того хуже, Италии? Именно этот вопрос задали мои соседи хозяйке квартиры, которую я сейчас снимаю в Каунасе. А не из Италии ли у тебя там народ квартиру снимает? Это потому что я похожа на итальянку, да? В любой другой ситуации я бы восприняла это как комплимент.
Я не знаю, как этот мир вернется к исходнику. Скорей всего, он не вернется к нему уже никогда. На нас выливают терабайты противоречивой информации. Билл Гейтс хочет нас вакцинировать, 5Г облучить, а правительство выебать. Сидите дома. Из дома нельзя выходить, но можно, если очень нужно. Носить маски обязательно по закону, однако они не останавливают распространение вируса. Уехать на пасхальные выходные к бабушке нельзя после восьми вечера в пятницу, однако вполне себе можно до. Единственное, чему мешают многочисленные полицейские патрули на периметрах городов - это передвижению людей, направляющихся на свои работы.
Знаете, на фоне всех этих статистик, теорий конспираций и новостей, меня сегодня интересует один вопрос: сколько еще прав у нас заберут прежде, чем мы начнем возникать? Я отдаю себе отчет в том, что я эгоистичное меньшинство: когда все бояться за здоровье себя и своих близких, я переживаю за какие-то там права. За будующее этого мира, за тот социум, в котором нам придется жить в близжайшие годы. Со всех каналов масс медиа на нас летят новости о том, как правительтсва наших стран заботятся о нас и делают все возможное, чтобы сохранитить наше здоровье. Я не ручаюсь говорить о правительствах стран, о которых у меня очень небольшие знания. Но я могу рассказать о тех странах, в которых пришлось жить мне и моим близким. Вы действительно думаете, что эти люди, вон там где-то наверху, когда-либо о нас заботились? Положа руку на сердце и оглянувшись на историю если не прошедших нескольких столетий, то, хотя бы, последних десятилетий, можете ли вы поверить в то, что кто-либо когда-либо о нас чрезмерно заботился? И что эти люди вдруг ни с того, ни с сего обеспокоились о нашем здоровье настолько, что урезали наши права на передвижение и не оставили нам выбора о применении масок? Почему никаких строгих мер не было принято в связи с другими опасными болезнями? Почему сейчас, когда закрыты все рестораны, кафе и тому подобные заведения, столовая нашего правительства функционирует как ни в чем не бывало? Почему после обнародования информации о больных членах правительства не были отменены его заседания?
Все это заставляет снова и снова задуматься о том, где же правда. О том, что даже во времена пандемии не все равны: кто-то по любому равнее. Привилегированнее. О том, что наше близжайшее будующее теперь зависит от нас минимально, а максимально – от тех, кто ставит свои интересы превыше всего. Я понимаю, что в чрезвычайно стрессовой ситуации сейчас находятся не только обычные люди, но и работники масс медия, врачи, полиция и те же политики. Никто из нас, видимо, не знает как поступать, потому что никто из нас еще не находился в такой ситуации. Однако я не могу подавить в себе эту непонятную безнадежность: неужели у нас так легко отнять наши работы, бизнес, семьи, напугать и загнать по домам?..